Тайные знаки

Коше стало до того стыдно, что она плюхнулась на коленки и долго полоскала пальцы в ледяных зимних волнах. Даже в темноте они были мутными, как в неприятном сне, когда идешь по берегу бурной реки, а глинистый склон прямо под ногами проседает и падает в желтые больные водовороты.

Каменная лестница напоминала питерские лестницы. А Сена — нет. Нева была темной и истеричной. Она все время не знала чего она хочет — то ли к морю, то ли от моря. По Неве все время пробегали звуковые волны и волны, поднимаемые ветром, и волны отраженные от берегов… В некоторых местах все эти волны так спутывались, что образовывали звездчатые вечные вихри. (Глядя на Неву можно было понять, как устроен мир. Мир состоял из вихрей света. Все эти протоны, нейтроны и прочие кварки — это всего лишь сгустки разнонаправленных волн, похожие на макушки русалок, на бесплотных осьминогов, плоть которых есть форма волн.) Сена неслась торопливо. Сена неслась вперед, как и вся европейская цивилизация.

Отмыв руки, Марго смиренно подумала, что теперь у нее нет никаких шансов на Андрэ — такие не для нее. Ну и плевать — зато больше не надо никого из себя корчить.

Напоследок она плеснула водой в лицо, сознание на миг прояснилось. Марго вытерла лицо подолом футболки, оголив голодное пузо, и оглянулась. Черный силуэт Андрэ выдыхал маленькие облака, и они уплывали по течению ветра. Точеный профиль репортера сиял лунным светом на фоне темного неба. Увидев, что Марго закончила умывание, Андрэ Бретон стал подниматься по лестнице.

— Я ужасно устала, — сказала Марго, ступив на верхнюю ступеньку.

— На. Пыхни! — сказал Андрэ, протягивая косяк.

— Не хочу! — сказала Марго и, противореча себе, вдохнула белый дым из руки Андрэ и выдохнула в налетевший порыв ветра остатки сознания.

Поток пространства накатывал сияющими волнами и стало видно — Земля несется в космосе, преодолевая давление невидимого света. Давление иных, не ставших видимыми миров. Невидимых, потому что их скорость так велика, что свету нашего мира их не догнать.

— Синяя Луна, — сказала Марго, увидев ее на другом конце неба (напротив белой). — Я уже видела такую…

И первый раз после побега Марго попыталась вызвать из небытия образ своего преследователя (или своей жертвы) — бритоголового мужчину удивительно похожего на портрет древнего египтянина, что висит у Аурелии в конце коридора. Затаив дыхание, боясь подкатывающего страха, Марго вызвала из Пустоты выпуклый бугристый лоб профессора, губы, глаза… Зрачки его вспыхнули и полоснули опять холодным лучом. Марго вздрогнула и сильнее вцепилась в плечо Андрэ. И холодные губы Андрэ обожгли ее шею.

Все дело в скорости. Как вода, которая не перешла точку нуля является еще льдом — так же пространоство таит в себе бесконечные тонны массы, которая еще ничего не весит на земных весах, потому что ее вихри (электроны, протоны и прочие кварки) еще не набрали нужной скорости или уже перекочевали за нее. И они невидимы и неосязаемы для вас, людей. Потому что ваша реальность — это скорость света, вашего света. Как поверхность воды. Вы — только блики на поверхности воды. А то, что глубже, и то, что выше, для вас не существует. Точнее медленнее и быстрее. Да, собственно, масса — это и есть инерция, а еще точнее скорость. Масса — это скорость. И больше ничего. А сущее (не вещество, и не поле, заметь, просто сущее) — это только числа — ритм… 12345… Вышел зайчик погулять… Сама великая Пустота превращается в Сущее…

Чей голос это был? Его или ее самой? Марго вскрикнула и замотала головой.

«…Льдяный лик, поцелуи влажные, как снег… Пол колышется, словно челн в бурном море…» Химера на крыше Нотр-Дам улыбнулась. Хлопнула дверца машины, и Марго отпрянула от Андрэ.

— Что с тобой, кролик? — отодвинул от нее свое лицо Андрэ. И Коше вдруг показалось, что он удивительно похож на профессора. Или сквозь лицо Андрэ проступило лицо знакомое по Питеру?

— Нет! Не надо! — вскрикнула опять Марго и, оттолкнув репортера, побежала вдоль набережной.

— Эй! Куда она? — недовольно крикнул Поль у нее за спиной.

Белая луна впереди, синяя луна сзади. Белая Луна на этом свете, а синяя — на том. Марго тоже преодолела границу световой скорости. Точнее ее сознание. Оно оказалось за гранью измерительных приборов. Поэтому Марго совершенно не соображала, куда бежит и зачем. Но она бежала. Бежала-бежал-бежала-бежала…

* * *

Стук пластика. Сквозняк.

Губа наощупь — о, какой ужас! Марго застонала и с опаской приоткрыла глаза — холодный дневной свет сквозь решетки жалюзи. Понадобилось минут пятнадцать, чтобы понять, где она и что она. Ладони саднили. Болели передние зубы. Она толкнула их сухим шершавым языком — кажется целы. Ломило затылок. Сильно, до зеленых искр в глазах. Нет, никакого похмелья — голова ясная, будто после промывки, будто кто-то вынул мозги и прополоскал их в физрасстворе.

Поль в шезлонге напротив. В глазах укор. Что же он так уставился? Синие голограммные очки опять дублировали глаза надо лбом. Вчера он их ни в какую не хотел снимать. Ах, да! Вчера они стали роботами, десантниками с планеты Эдем. Надо же, как все отчетливо запомнилось — каждая маленькая деталька, только одно ускользнуло — как она разбила губу, и кто саданул в грудь.

Кто-то протер это место на жестком диске.

— Ну и видок у тебя! — сказал брат Аурелии и покачал головой.

— Вау. Ничего не помню, — соврала Марго и подумала, как странно в ней теперь уживается это ясное знание, что она робот, и прежний образ бестолковой безалаберной Коши-Марго. Будто все так и было прежде, а теперь она только осознала это?

— Мы остановились на набережной. Ты помнишь? — спросил Поль. — А потом ты куда-то побежала. Андрэ долго ловил тебя. Это было ужасно…

Дико болела грудина. Марго закашлялась.

— М-м… Я тебя умоляю, Поль. — застонала Марго. — Дай попить… Я умираю. Я упала на набережной?

— Нет! — сказал Поль. — Ты где-то на дискотеке так отоварилась. Я разочарован в тебе и должен подумать, буду ли я поддерживать с тобой отношения в дальшнейшем или нет.

— Фу! Ты говоришь, как робот! — поморщилась Марго.

— Вот-вот! — усмехнулся Поль. — Ты достала вчера всех этими роботами!

— Да?! — Марго покраснела бы, если бы умела. — Ну принеси воды! Тебе трудно?

— Сейчас. — Поль встал. Пошел на кухню.

Неужели это только ее глюк? Но как же? Она посмотрела на спящих прямо на полу Андрэ и Макса. Убиться можно, как величаво спит на полу в подержанной студии Поля этот красавец. Бледный, как смерть. Надо же!

Но они точно были вчера в телепортахе и потом на планете…

Стоп! Марго одернула себя, приподнялась на тахте и потянулась рукой к одной из бутылок, оставленных парнями вечером. В ней, кажется оставался глоток. Она опрокинула бутылку — пиво (или что там было в этой бутылке без наклейки) за ночь настолько выдохлось, что напоминало чуть горьковатую воду.

— Дерьмо… — пробормотала Марго, вертя бутылку перед глазами.

Поставила с грохотом на столик.

И принялась разглядывать руки. Помимо сознания ладони помнили что-то липкое. Сироп? Кажется, ей вчера хотелось их вытереть. А она и вытирала их. Салфетка. И даже мыла… Где? Под ногтями темные корки, заусенцы. Мыла их в Сене. Боже! Марго прислушалась к памяти, но та каменно молчала. Оказывается вот что — она отчетливо помнит все про робота Марго, но почти ничего про человека Марго.

Марго опять уставилась на бледное точеное лицо репортера и не поняла — он-то что тут делает? Неужели это возможно, чтобы Андрэ валялся так запросто на полу? Прямо в своей шикарной куртке, прямо в ботинках, лежал щекой на синем паласе. Почему бы ему было не поехать домой? Наверное просто в кайф. Бывает, что богатым людям по кайфу поваляться в дерьме и прочувствовать в полной мере крутость и исключительность своего привычного положения.