Тайный Город – твой город (сборник)
Шрифт:
Де Конти немедленно затребовал список лиц, для которых делались подобные артефакты, благо канцелярия в этом отношении работала четко. Реестр оказался недлинным.
В молодости Беатриса Гризон была замечательной красавицей, и в свои девяносто с небольшим входила в число тех женщин, вслед которым невольно оборачиваешься. Но сейчас она выглядела много старше – в несчастьях и скорби красота женщины быстро увядает. Госпожа Гризон то горько плакала, то злилась, то обвиняла командора в неспособности проявить даже малую толику сострадания.
Рауль, как всякий рыцарь, с уважением относился к чужому горю, но заранее чувствовал по отношению к Беатрисе предубеждение, и ничего не мог с этим поделать.
Госпожа Гризон, кажется, этого не понимала, ждала от всех и каждого сочувствия, но не находила его даже в семье самого Виндера. Что неудивительно, ибо как только отец Беатрисы, рыцарь старой закалки и крутого нрава, узнал, что его дочь собирается вторично выйти замуж за того самого Виндера, который как был оборванцем, так и вырос в какого-то торгаша, уговорил ее составить завещание. Согласно которому, если с самой Беатрисой что-то случается, единственной наследницей становится Бланка, ее дочь от первого брака (сын Виктор погиб вместе с отцом во время «Лунной фантазии»). А сбережениями и недвижимостью своего покойного супруга вдова, намеревающаяся вновь надеть свадебное платье, не имела права распоряжаться, не поставив о том в известность семью и не получив одобрения оной. Такова традиция.
Разумеется, и родня Виндера без энтузиазма восприняла новость о том, что Оливер собирается жениться на предмете своей юношеской страсти. Мало того, что никаких материальных благ или продвижения по карьерной лестнице этот союз не сулил, так ведь и невеста, прямо скажем, не девица. А как же продолжение рода?
В общем, Раулю, которому из-за неразберихи с генетическим поиском не удалось утром навестить госпожу Гризон, пришлось приглашать ее для допроса в Замок. Она приехала в сопровождении дочери. Против ее присутствия на допросе де Конти не возражал. Если госпоже Гризон так будет спокойнее – пожалуйста, делу это не повредит. Тем более что юная Бланка поначалу тихонько сидела рядом с матерью, изредка роняла фразы типа «Мама, пожалуйста, не переживай так» и все больше смотрела на командора своими большими беспокойными глазищами, которые на фоне худенького личика и короткой мальчишеской стрижки, совершенно нетипичной для чуд, казались просто огромными. Но если Бланка боялась лишний раз шелохнуться, то Беатриса не была настроена на мирную беседу. Она решила, что оказалась в числе подозреваемых, и началось…
Из ее невнятного рассказа Рауль сложил такую же невнятную картину.
Поскольку Виндер не торопился переезжать в богатый дом вдовы Гризон из своей скромной городской квартиры, то Оливер не так часто оставался у невесты на ночь, в основном по выходным. Бланка, только-только завершившая обучение в пансионе Ордена, как раз эти дни нередко проводила у своих двоюродных сестер, так что влюбленная пара могла наслаждаться уединением.
И этот субботний вечер не отличался от предыдущих: ужин, пара бокалов вина, секс… С сексом, правда, в этот раз не успели: Виндеру позвонили, и он сказал, что вынужден уехать. Зато завтра обрадует невесту хорошими новостями. Какими? Так специально не говорил, готовил сюрприз. Не насторожило ли Беатрису, что жених отправляется куда-то на ночь глядя? Нет, он последнее время очень много работал над каким-то важным проектом – мало ли что случилось? Но что могло случиться среди ночи? Об этом надо спрашивать у начальника Оливера. Значит, звонил начальник? На этот вопрос она ответить не смогла. И вообще, пусть все от нее отстанут и дадут пару месяцев на скорбь.
– Что еще вы хотите от меня услышать? – Женщина нервно теребила бахрому на палантине, от чего сам палантин стремительно
уменьшался в размерах, а бахрома, наоборот, становилась все длиннее. – Может быть, вам интересно, в каких позах мы занимались любовью? Вам же, господин дознаватель, все важно!– Было бы интересно, – невозмутимо откликнулся Рауль и даже охотно пояснил: – Если бы вашего любовника застрелили в этот пикантный момент. Но так как его застрелили по пути к машине, то я с ходу не назову даже пяти вещей, которые занимали бы меня меньше, чем ваша сексуальная жизнь. Разве что барное меню кабака «Средство от перхоти».
Де Конти привык к женским истерикам – дамы вообще редко попадали к нему на допрос в благодушном настроении, – но иммунитета на слезы и прочие причитания так и не выработал. Внешне командор был спокоен, как сытый дракон, но если бы Беатрису можно было слегка придушить, он сделал бы это с превеликим удовольствием.
– Гораздо больше меня сейчас волнует, – продолжил Рауль, – где находится медальон вашего мужа? Тот самый, который вы подарили ему в день помолвки? Сослуживцы Альбера уверяют, что он с ним не расставался и, стало быть, после «Лунной фантазии» вам должны были вернуть его в числе прочих вещей.
Рука Беатрисы, мявшая то край палантина, то ручку сумочки, сжалась в кулак – так, что костяшки пальцев побелели. И слезы высохли, как по волшебству.
– Не помню… Возможно, его не возвращали. Знаете, ведь он мог потерять его в бою…
– Опись говорит об обратном. Мне допросить сотрудников?
– Как хотите! – вновь вспылила женщина. – Полагаете, меня волновали какие-то побрякушки, когда мне сообщили о гибели мужа и сына?! Медальон, говорите? Может быть, он дома где-нибудь…
– Мама, ты что?! – Бланка посмотрела на мать так, словно у той на голове выросли рога, и обратилась с заверениями к Раулю: – Медальон лежит в отдельной шкатулке, с другими личными вещами отца и брата.
– Отлично, мы едем! – Командор одним глотком допил остатки кофе и поднялся из-за стола, всем своим видом показывая, что готов отправляться немедленно.
– Вам достанет наглости устраивать обыск в моем доме?! – Кровь прилила к лицу Беатрисы, она задышала часто и неглубоко – так бывает, когда неожиданно заболит сердце.
– Так мы едем или нет? А всего лучше, госпожа Гризон, если вы прямо сейчас решите, найдем мы пропавший медальон или нет? Заранее обязан предупредить, что если вы не вспомните самостоятельно, мне придется добиваться разрешения на допрос с помощью магии!
– Я знала, знала, что вы меня подозреваете!
– Подозреваю. В том, что вы подарили любовнику вещь, принадлежавшую вашему супругу! А сейчас заливаете мне кабинет слезами, потому что вам стыдно в этом признаваться! И еще потому, что огласка этого поступка опозорит вашу семью!
Беатриса в одну секунду сникла, руки безвольно опустились, а сумочка соскользнула с колен – по полу покатился тюбик губной помады.
– Мама! – Девушка вскочила, ее в прямом смысле слова трясло, и де Конти даже подумал, что еще секунда – и она бросится на мать с кулаками. – Ты подарила этому… этому… Отдала медальон отца?! Просто так – взяла и отдала первому встречному мужику?!
– Да как ты смеешь?! – женщина сорвалась на крик. – Много ты вообще понимаешь, соплячка?! Не твое дело!
Беатриса мотала головой и, не запивая, глотала какие-то успокоительные пилюли.
– Ненавижу, я тебя ненавижу… – Бланка отошла в другой конец кабинета и отвернулась к стене.
– Последний вопрос, госпожа Гризон. Когда вы подарили Виндеру медальон?
– Недавно.
– Точнее.
– В среду.
Других подробностей командору не требовалось.
– Подводим промежуточные итоги… – Рауль взял со своего стола какую-то бумажку, покрутил и так, и эдак, затем смял и бросил в мусорную корзину. – Мы втроем отлично попили кофе, но это были самые бездарные сорок минут в моей жизни. Даже в пробках я провожу время с большей пользой. До свидания.