Тайпи. Ому (сборник)

Было решено, что на следующее утро мой товарищ отбудет в сопровождении одного или двух туземцев, которые укажут ему легкий путь, по которому бухты можно достичь до захода солнца.

На рассвете следующего дня в нашей хижине царило оживление. Тоби дали запас фруктов и кокосовых орехов.

Мы попрощались, Тоби обещал вернуться самое большее через три дня. Велев мне держаться, он скрылся из виду под руководством почтенного Мархейо. Мной овладела тоска, и в отчаянии я бросился на циновку.

Через два часа старый воин вернулся и дал мне понять, что показал ему дорогу и оставил его путешествовать.

Было уже около полудня того же дня, время, которое эти люди имеют обыкновение проводить во сне, и я лежал в окружении своих спящих соседей, мучительно страдая от странной тишины, царившей в хижине.

Я услышал слабый крик, как будто из глубины рощи, которая простиралась возле нашего жилища.

Звуки становились все громче и ближе, и постепенно вся долина проснулась с дикими воплями. Я поспешил выяснить причину волнения. Кори-Кори, который появился первым, вскоре вернулся, почти задыхаясь и почти обезумев от волнения. Все, что я мог понять, – с Тоби случилась беда. В волнении я выбежал из хижины и увидел толпу, которая с визгом и причитаниями выходила из рощи.

Когда они подошли ближе, люди удвоили свои крики, а кто-то из девушек воскликнул жалобно:

– Авха! Авха! Тоби муки мои! (Увы! Увы! Тоби убить!)

Толпа расступилась, и открылось, по-видимому, безжизненное тело моего спутника. Все лицо, шея, спина и грудь были залиты кровью, которая все еще сочилась из раны. В разгар наибольшего шума и неразберихи тело отнесли в дом и положили на коврик. Разгоняя туземцев, чтобы предоставить место и воздух, я с нетерпением склонился над Тоби и, положив руку ему на грудь, установил, что сердце бьется. Обрадованный, я схватил тыквенный сосуд с водой и обрызгал лицо товарища, а затем, вытирая кровь, с тревогой осмотрел рану. Она была около трех дюймов в длину.

Через несколько минут Тоби пришел в себя, и, открыв глаза, вновь закрыл их, не издав ни звука. Кори-Кори, который стоял на коленях рядом со мной, держал его руки в ладони, а молодая девушка поддерживала голову, я же продолжал увлажнять товарищу губы и брови. Вскоре бедняга Тоби подал признаки жизни, и мне удалось заставить его сделать несколько глотков воды из скорлупки кокоса.

Старая Тайнор появилась, держа в руке несколько простейших трав, сок которых, как она показала знаками, поможет ране затянуться. Я подумал, что лучше оставить Тоби в покое. Несколько раз он открыл рот, но, опасаясь за нашу безопасность, я велел ему молчать. В течение двух или трех часов, однако, он смог сесть и достаточно оправился, чтобы рассказать мне, что произошло.

– Выйдя из хижины с Мархейо, – сказал Тоби, – мы пошли по долине и достигли противоположной горы. Сразу за ней, как сообщил мой проводник, лежала долина Гаппар, а по вершинам гор лежал мой путь в Нукухиву. После небольшого подъема Мархейо остановился и сказал, что не может сопровождать меня дальше, и различными знаками дал понять, что он боится подойти ближе к территории врагов своего племени. Вместе с тем он отметил, что мой путь теперь лежит прямо передо мной, и, сказав «прощай», поспешно спустился с горы.

В довольно хорошем и радостном настроении я поднялся к вершине. С этих хребтов я увидел враждебные долины. Здесь я сел и немного отдохнул, освежаясь кокосовыми орехами.

Вскоре я продолжил свой путь по горам и вдруг увидел троих островитян, которые, должно быть, только что вышли из Гаппар и преграждали мне путь. Они были вооружены тяжелыми копьями, по внешности одного из них я понял, что это вождь. Они поманили меня к себе.

Без малейшего колебания я приблизился к ним, но вождь, сердито указывая в долину Тайпи и что-то восклицая, взмахнул копьем и поверг меня на землю. Удар причинил эту рану, и я потерял сознание. Как только я пришел в себя, я увидел трех островитян, стоявших на некотором расстоянии.

Мой первый порыв был бежать за ними; но в стремлении подняться я упал и скатился вниз, в пропасть. Шок, казалось, увеличил мои способности – я поднялся и со всех ног побежал по тропинке. Я знал, что враги преследуют меня. Они страшно кричали, и я, не обращая внимания на рану и на то, что сочившаяся из нее кровь почти ослепила меня, бросился вниз по склону горы со скоростью ветра. Скоро я спустился почти на треть расстояния, и дикари прекратили крики, и вдруг потрясающий вопль ворвался в ухо, и в то же время тяжелые копья пролетели мимо меня и застряли в дереве неподалеку. Последовал еще крик, и копья вонзились в землю в нескольких футах от меня. Туземцы издали рев ярости и разочарования; но они боялись, я полагаю, спускаться ниже в долину тайпи и отказались от погони. Я видел, что они возвращались, и продолжил спуск так быстро, как только мог.

Что могло стать причиной этого яростного нападения гаппаров, я не мог себе представить.

Пока я был в опасности, я едва чувствовал рану; но когда погоня прекратилась, я начал страдать от нее. Я потерял шляпу, и солнце жгло непокрытую голову. Я чувствовал себя слабым и легкомысленным; но, опасаясь упасть на землю, я, шатаясь, все-таки спустился в долину и не помню больше ничего до того момента, как обнаружил себя лежащим на циновках, а вас – склонившимися надо мной с водой.

Таков был печальный результат путешествия Тоби. Я понял, что, к счастью, он упал рядом с местом, где местные жители ходили собирать хворост. Его увидели и подняли тревогу, подобрали и поспешили с ним в долину.

Это напомнило нам, что мы были окружены враждебными племенами, на территории которых не могли надеяться пройти на нашем пути к Нукухиве, не столкнувшись с последствиями их дикой обиды.

Наши друзья тайпи воспользовались этим случаем, чтобы призывать нас и дальше наслаждаться жизнью среди них, противопоставляя свой теплый прием враждебности соседей. Они также отмечали склонность гаппаров к каннибализму, но отвергали всякие подозрения в том, что и сами принимали участие в жутком обычае. Они также не преминули подчеркнуть природную прелесть своей долины, а также обилие фруктов, превосходящее богатство всех окружающих мест.

Кори-Кори, казалось, испытывал такое искреннее желание убедить нас, что при почти полном незнании языка заставил нас понять то, что он говорил.

– Гаппар кикино нуи! – воскликнул он. – Нуи, нуи, ки, ки каннака! (Это страшные гаппары! Очень много мужчин!)

До сих пор он сам объяснял различными жестами, выскакивая из хижины и с отвращением указывая на долину Гаппар, возвращаясь к нам и показывая, как захватывает зубами мясистую часть моей руки, что люди, живущие там, ничего не имели бы против того, чтобы полечить меня таким образом.

Убедившись, что мы все поняли, он приступил к остальному.

– Ах! Тайпи муртаки! Нуи, нуи, нуи, вай нуи нуи, вай нуи нуи, нуи пои пои пои, нуи коко! (Ах, тайпи! Это прекрасное место, нет опасности голодать здесь, скажу я вам! Хлеб-фрукты-много воды-много пудинг-а-а! Много всего!)

Все это сопровождалось бурными знаками и жестами, которые невозможно было не понять.

Глава 14

За несколько дней Тоби оправился от последствий своего приключения с воинами-гаппарами. Рана на голове быстро затягивалась благодаря лечению добрейшей Тайнор. Мне повезло меньше, чем товарищу. В нынешнем состоянии я не мог оставить долину и, опасаясь какого-нибудь каприза островитян, возложил все надежды на выздоровление и стал жертвой самых мрачных мыслей.