Te Amo

– Д-да. – Словно болванчик, испуганно закивал Куроко, опасливо поглядывая на мужчину.

Папа в гневе страшен.

– Так что? – поправив круглые очки, съехавшие на нос, спросил папа. – Будем знакомиться и со всеми? – ребята переглянулись и дружелюбно закивали. – Тогда все в дом, жду не дождусь!

Наивные, не знают на что подписались.

– Ты чего? – ласково положив мне на макушку ладонь, Рен немного нагнулся к моему лицу.

– Ничего. – Помотала головой я. – Пошли уже.

– А врать не хорошо.

Чувствую, как он сжимает мой локоть, одним ловким движением притягивая к себе и пылко целуя в губы.

Ммм…как приятно.

– Кхе-кхе. – Доносится откуда–то сзади громкий кашель. – Я еще не знаю, кто ты, а поэтому, попрошу руки не распускать.

Ямато выхватил мою руку из ладони Рена и мигом вырвал из таких теплых объятии, становясь передо мной.

– Ты что это делаешь?! – взбунтовался Тао, пытаясь подойти ближе, но Куроко не дал.

– Когда я удостоверюсь, что тебе можно доверять, то только тогда и позволю приблизиться к Негру.

Лицо моего возлюбленного вытянулось в удивленной гримасе.

– Негру? – вскинув бровь, спрашивает он.

– Я тебе потом все объясню, Рен. – Ласково улыбаюсь я парню. – А ты, – Сведя брови на переносице, грозно шиплю на Ямато. – Отпусти, это вообще тебя не касается.

– Не касается, говоришь? Еще как касается, юная леди. – Одним лишь взглядом, парень усмиряет мой пыл, при этом приближая свое лицо к моему. – Так что, придержи свой горячий африканский язык и в ритме ужаленного в задницу индейца, брата своего меньшего, двигая домой.

– А вообще–то… - Хотел вставить свое слово Рен, но его так нахально заткнул кекс в лице моего друга.

– А вообще–то я ей тут брата заменяю, и, как говорят на Кавказе: «Мой сэстра – мое золото, тронэшь, я тэбиа на щащлик порэжу, гнусний хайван». – И весь этот монолог сопровождался активной жестикуляцией и воровским, таким выражением лица, плюс наиграно басистым голос. Товарищи, это клиника.

– Идем, а то фиг знает, что выкинешь еще. – Насильно проталкивая друга с заднего двора, ворчала я. – Еще и не так меня опозоришь.

– Это я, что ли, опозорю? – встрепенулся парень, но, тут же на его лице появилась дьявольская ухмылка. Что–то мне это не нравится…

– Ямато? – аккуратно спрашиваю, пытаясь заглянуть ему в глаза, а они хитрые–хитрые.

– Негр, а как твоего парня зовут? – ласково поинтересовался он.

– Рен. – Отвечает за меня любимый, с подозрением наблюдая за моим психически не здоровым другом.

– Ах, да-да, прости. – Театрально огорчился он. – Так, вот Рени…

– Рени? – искажается гримаса Тао. – Какой, к черту, Рени?

– Не перебивай. – Грозно пресек его дальнейшие возмущения кексик. – Послушай, Рени, милый, а тебе Микаэла, ничего не показывала? – Боже, я его боюсь.

– Нет, а что?

– Значит, не привезла все–таки. – Обреченно вздыхает парень. – А я вот предусмотрительный, все взял.

– Что ты несешь? – начинала раздражаться я.

– Ну, как же, ведь перед нашим отъездом я положил тебе в сумку альбом, маленький такой. Голубенький… - Улыбка на его губах стала еще шире.

– Г–голубенький? – опасливо переспрашиваю, с ужасом округляя глаза. Не может быть.

– Да-да именно. – Кивает он, ухмыляясь. – Я тут перед нашим с твоим отцом отлетом подумал…

– Какая редкость. – Едко замечаю я, так, как не совсем приятные мысли начинали закрадываться в мою голову.

– Что бессовестно лишать твоих новых друзей удовольствия от просмотра. – Не обращая внимания на мою колкость, продолжает он. – Просмотра твоих фотографии…

– Ямато, какой, черт возьми, альбом ты притащил сюда?! – срываюсь на крик, понимая к чему он клонит.

– А какой я мог притащить? – невинно интересуется он, хлопая ресницами. – Естественно самый интересный.

– То есть… - Боже, только не это.

– Verg"u… - С хитрой ухмылкой начинает мой «наипрекраснейший» друг.

– …enza! – с криком полным отчаяния, заканчиваю за него я. – Ты привез «Verg"uenza» сюда? Да ты с ума сошел?!

– Не надо на меня кричать, твоему папе очень нравится этот альбом, а я лишь навел на него мысль, он не стал возражать.

– Я тебе сейчас так врежу, что не одна мысль в твоей голове больше не появится! – надвигаюсь на Ямато с угрожающим выражением лица, уже занося кулак для сокрушительного нокаута.

– Ты лучше поторопись, знаешь же, как Господин Гонсалес любит хвастаться этим альбомом, сейчас, наверное, уже половину просмотрел с твоими друзьями. – Пятясь от меня назад, выкрикнул Куроко, размахивая передо мной руками, чтобы не попасть под удар.

На секунду я остановилась, осознавая только что сказанные им слова.

Черт…

Бросившись в сторону дому, я тут же начала размахивать руками и драть горло собственными криками.

– Папа, ради всего святого, не открывай его! Папа, если ты меня слышишь, пожалуйста, не надо! – под такие вопли я и скрылась с зоны видимости парней.

– Может, хоть сейчас объяснишь, что это было? – смотря мне в след, невинно поинтересовался Тао.

– Альбом «Verg"uenza», который она так яро ненавидит, включает фотографии, сделанные в период от четырех до шестнадцати лет ее жизни. – Начал пояснять Ямато. – Она включила в него фото, которые, на ее взгляд, худшие за всю ее жизнь. Хах, а мне кажется они забавные.

– А, что означает название?

– Verg"uenza, означает «позор» с испанского. – Улыбнулся он. – Она сама это придумала. Кстати, показать кое–что?

– Смотря, что именно. – Кивает Рен, подходя к нему ближе.

– Одну фотографию из этого альбома я всего ношу с собой, она моя любимая. – Куроко начал лезть в потайной карман рубашки, через секунду выудив из него сложенную пополам фото десять на пятнадцать. – Вот. – Приняв из рук Ямато бумажку, Тао с неподдельным интересом начал ее изучать.

Изображение, которое было там, заставило его на миг улыбнуться.

Там была маленькая девочка с распущенными и растрепанными черными волосами, улыбающейся во все свои зубы, которых на то время было не так много, лет ей было, от силы, года два. Глаза сияли детским озорством, а маленькие ямочки на щеках заставляли невольно улыбаться, и не трудно было догадаться, что это была Микаэла.