Те, кого испугаются твари

— Он сейчас встанет, — буркнул Бронштейн, косясь на побледневшего имперца, который вцепился в извлеченный из-под одежды амулет. Тот представлял собой золотую морду какой-то страховидной твари с большими клыками и вряд ли был творением светлой магии. — Я сказал бы еще, что бросит придуриваться, но нет. Не бросит. Продолжит вести себя так, как и положено подростку четырехсот лет от роду, жрецу бога войны и убийств.

— Ты прав, колдун, — Ликтор лениво поднялся на ноги. Громадная рана на его голове уже успела куда-то испариться, а выпавшая из нее алебарда валялась под ногами у юноши. — Не брошу. А насчет клятвы… Хозяин этого мага, — он кивнул на имперца, — никогда не согласится дать мне клятву. И не будет держать слово, данное живым, если это не несет ему выгоды. Он вообще ни в один храм не войдет. Ну, может, кроме заведений особо темных богов. Он вампир.

— Вот как? — поднял брови историк. — Значит, он просто хочет создать себе хороший запас продуктов на черный день, из тех, кто ему покорится? И у вас терпят нежить в среде аристократов? Или ты скажешь, что они просто разумная раса такая?

— Труп — он и есть труп, — фыркнул жрец. — Даже если он мыслящий, кровососущий и надеющийся вечно убегать от смерти. Великий Лерой не одобряет их. Однако, если такие покойники почти поголовно демонстрируют выдающееся воинское мастерство и платят налоги, то почему бы им не существовать? И не захватывать себе новые земли. В конце-то концов, должны же кого-то уничтожать отважные герои! Регулярно выпивающий пару-тройку девственниц клыкастый урод, имеющий собственную маленькую армию, весьма подходит для этого. Кстаааати! А ведь оторвать ему голову и сжечь тело стало бы неплохим испытанием для вас!

Имперец злобно посмотрел на Ликтора, молча развернулся и зашагал прочь от деревни. Вслед за ним потянулись и бритоголовые уголовники вместе с агитатором. Все смотрели им вслед.

— Странные эти урки какие-то. Будто упоротые… — Павел Ковальский по-прежнему стискивал саперную лопатку.

— Обработаны вампирским гипнозом, — пояснил Бронштейн. — Вампиры держались дольше всех остальных благодаря возможности превращать чужую жизненную силу в свою магию. Самые умелые из них умерли окончательно лишь в начале семнадцатого века. Когда внешняя среда стала буквально откачивать из них силы быстрее, чем те могли их восстанавливать. Набивший всем оскомину Дракула, Елизавета Батори… Список длинный…

— Да, вампирские чары подчинения сильны, — сказал Ликтор. — И многое дают тому, на кого их наложили. Очень. Он больше не боится смерти. Не чувствует боли. И жалости иль омерзения тоже. Хотя и разум угасает сильно. А после смерти подняться ведь может не обычным гнилым трупом, а быстрым и опасным упырем. И после сотой жертвы переродится в дитя ночи. Многообещающе… Однако принять вампирские чары можно лишь добровольно, всем сердцем желая этого, дабы отсрочить свой конец. И не каждый может потом стать вампиром — только матерые душегубы, и без того готовые сделать шаг во тьму и давно отвернувшиеся от света… А сделаем-ка мы, пожалуй, так…

Алебарда со свистом рассекла воздух. С лезвия ее сорвалась воздушная волна, повалив уходивших. А затем они начали ползать по земле, собираясь в кучу. Движения их были странными, дергаными. И из центра, где находились агитатор и имперец, понеслись вопли боли и ужаса.

— Что ты сделал? — схватился за голову Бронштейн, ища глазами свою верную трость и не находя ее. — Наложил на них что-то вроде проклятия жажды крови? Но зачем?!

— Нарушил чары подчинения, лежавшие на рабах, — с довольной улыбкой ответил подросток, медленно растворяясь в воздухе. — Я хочу, чтобы вы узнали, чего можно ожидать от слуг вампира, впавших в безумие. Или получивших от хозяина приказ атаковать. И потом, это будет интересно! Такие зачарованные душегубы и предназначены для того, чтобы подавлять бунты простых людей. Любопытно, как быстро вы с ними справитесь? И какие понесете потери…

— Стреляйте! Огонь! — рявкнули хором Клюев и Павел Ковальский.

Впрочем, кто-то уже выстрелил из размещенной на охране ворот примитивной баллисты. А стреляла она вовсе не простыми снарядами. Стекло благополучно пережило Катаклизм, в отличие от пластика. И в пустые бутылки можно было залить ту дрянь, в которую превратилась синтетика. Бензин же отлично хранился в детских воздушных шариках и не детских презервативах. В иные входило до двух литров. Все это приматывали к деревяшке и стреляли. При встрече с целью содержимое такого снаряда вытекало, перемешивалось и взрывалось.

Кучу недавних зэков взрывом не порвало на мелкие кусочки и даже не разбросало в стороны. Но те слуги вампира, кто уже смог подняться на ноги после заклятия Ликтора, вновь попадали на землю. Да и сам снаряд вонзился в спину одного из молодчиков, пробив ее насквозь.

Засвистели стрелы, отправляясь в полет, и слуги вампира стали обрастать торчащими из их тел древками. Увы, это не помешало им быстро отойти от контузии и броситься назад, к деревне. Обстрел смог уложить лишь пятерых из них. А остальные полтора десятка приближались к воротам.

— Кидайте сети им под ноги! — скомандовал Клюев.

Рыболовные снасти полетели вперед, заставляя атакующих терять равновесие и время. Ведь с каждой секундой они получали все новые и новые раны. Однако сети их не остановили — веревки рвались от их движений, словно тонкие нитки. Сами же бойцы демонстрировали прямо-таки чудеса ловкости. И силы. Неровная стена щитов, выставленная защитниками деревни, затрещала, будто обстреливаемая мячиками фанерная стенка. Обитые железом доски трескались, отлетали от своих владельцев под ударами утыканных гвоздями бит, которые выигрывали противоборство с кожаными ремнями, удерживавшими щиты на руках.

— Твою дивизию! — Павел Ковальский как мог уклонялся от шипастой дубины, мелькавшей в опасной близости от него. Тот, кто ее держал, смотрел на мир лишь одним глазом. Вместо второго у него была кровоточащая дыра, образовавшаяся после выстрела из пневматической винтовки. Но боли человек явно не чувствовал. — Они чего, неуязвимые, что ли?

Один из врагов, пронзенный сразу двумя копьями и поднятый ими вверх, молотил своей дубиной по древкам, тщетно пытаясь дотянуться оружием до защитников деревни. Из него хлестала кровь, а от бывших не то грабель, не то вил летели щепки. Чей запас прочности кончится быстрее, оставалось под большим вопросом. Однако неуязвимыми враги все же не были. Доказательством этому служили уже лежавшие мертвые тела.

Андрей, понадеявшись на свою власть над пламенем, вылез в первый ряд и действительно смог почти мгновенно уничтожить двоих нападавших. Он почти испепелил их головы точными выпадами огненного клинка. Но третий метнул свое оружие прямо в стоявшего перед ним автомеханика. Оно вспыхнуло еще в полете, но все-таки врезалось в живот Андрею шипастым навершием. Слуга вампира прыгнул на согнувшегося чародея и принялся молотить его головой о землю. Его тут же принялись колоть с боков разнообразным оружием, но внимания на это бритоголовый почти не обращал. Хорошо еще, тут не было камней, а то на них мозги Ковальского и остались бы. Уже умирая от многочисленных ран, противник сцепил пальцы на горле Андрея и почти добился успеха. Если бы кто-то из сельчан не догадался, что закостеневшие в мертвой хватке руки проще обрубить, чем разжать, то еще вопрос, смог бы маг огня протянуть без кислорода достаточно долго.

Некоторое время едва-едва выживший автомеханик старался вновь научиться дышать. А также сидеть без посторонней помощи. Ну, и еще он периферией сознания наблюдал, как рассвирепевшие Клюев, Бронштейн и Павел Ковальский пытаются танцевать ритуальные танцы злобы вокруг вновь появившегося Ликтора. От того, чтобы сделать с юношей то, что он заслуживает, здравый смысл их все-таки останавливал. Но вот чувства свои они выражали открыто, громко и очень нецензурно. А жрец бога войны лишь довольно щурился, втягивал носом воздух с ароматами свежей крови и блаженно улыбался.