Те, кого нет

Вернувшись в холл, Наташа поднялась на второй этаж, размышляя по пути о том, что вот — никак не выбрать время, чтобы трезво и всерьез обдумать все, что за сегодняшний день успело произойти и накопиться. На угрозы Валентина ей было наплевать, однако он в любую минуту мог повести себя агрессивно, а скандал в присутствии хозяев, да еще с сеансом «разоблачения», ей совершенно ни к чему.

К кабинету Савелия Максимовича она направилась не через столовую и коридор, а через просторную бильярдную, которая и сама по себе ей нравилась, к тому же такой маршрут был короче. Повернула бронзовую ручку в форме рубчатого шара — накануне сама начищала до блеска — и переступила порог, слегка робея, как и в первый раз, от всей этой зоологии на стенах. Прошлась вдоль стены, мимоходом потрепала жесткое ухо кабана-секача, взглянула на чистую поверхность стола и оставшийся включенным компьютер. Должно быть, хозяин кабинета спешил, выпроваживая своего юриста, и она не собиралась ничего здесь трогать.

Обойдя объемистый передвижной бар, вплотную придвинутый к письменному столу, Наташа присела на корточки — для этого пришлось подтянуть повыше узкое платье — и открыла дверцу правого отделения. Левое было с небольшим холодильничком и автоматом для изготовления льда, в правом Савелий Максимович держал напитки, не нуждающиеся в охлаждении.

«Два капитана, два капитана…» — бормотала она, как стишок, перебирая разнокалиберные бутылки, пока не нашлась та, что с четырьмя звездочками и силуэтом библейской горы. Где-то должна стоять и вторая, хозяин говорил определенно, и вряд ли мог ошибиться. Странно, но старую книжку про двух капитанов, такую трогательно-старомодную, она впервые прочла не где-нибудь, а в колонии — там она пользовалась необыкновенной популярностью. Не меньшей, чем пухлые романы Аниты Шрив или фильм про бессонницу в Сиэтле, который крутили там каждую субботу.

Наташа выставила коньяк на стол, включила подсветку в баре и снова углубилась в его недра. И тут же застыла. Должно быть, она бессознательно продолжала чувствовать тишину в доме, и теперь эту тишину что-то нарушило.

Сначала Наташа решила, что ошиблась. Однако прошло несколько секунд, и звук повторился. Кто-то шел, очень медленно и осторожно ступая, по коридору со стороны столовой. Не меняя положения, она подняла голову, вслушиваясь. Шаги затихли, словно тот, кто только что поднялся по лестнице из холла, раздумывал, куда направиться. Или кого-то искал.

Наташа бесшумно прикрыла дверцу бара. Мелькнула суетливая мысль: можно взглянуть в окно и по тому, кого недостает среди столпившихся у беседки и вокруг столов, определить, кто сейчас стоит в коридоре в пяти шагах от двери кабинета.

Однако времени ни на что уже не оставалось. Неужели Валентин снова ее выследил? От этого Наташу охватила паника, дыхание сбилось, во рту появился металлический привкус. Что теперь делать? Что дальше? — спросила она себя.

За окном пронесся порыв ветра, тяжелая штора на окне вздулась и опала, зашумела крона сосны, росшей возле угла дома. Но даже сквозь этот шум, проникавший через приоткрытое окно, Наташа услышала, как шаги возобновились, и это окончательно лишило ее способности рассуждать.

Оставались считанные мгновения. Вместо того чтобы выпрямиться и занять оборонительную позицию, она лихорадочно огляделась вокруг. Между тыльной стороной письменного стола и широким подоконником был просвет шириной меньше полуметра. Опустившись на четвереньки, Наташа втиснулась в этот просвет, немного проползла вперед — туда, где становилось совсем тесно, потому что стол стоял под углом к стене, и замерла в таком положении.

«Трусливая идиотка, — сказала она себе, стараясь сладить с дыханием. — Интересно, как ты это объяснишь, если сейчас в кабинете появится хозяин?»

Правда, верилось в такое с трудом. Походка Савелия Максимовича была совсем иной. Он был из тех мужчин, под которыми скрипят даже хорошо пригнанные половицы и ступеньки.

Оттуда, где теперь находилась Наташа, будто сквозь длинную подворотню, был виден только кусок толстого светлого ковра, да и тот частично загораживала опора кожаного вращающегося кресла, вплотную придвинутого к столу с противоположной стороны. Еще она подумала, что если вошедший потянется за бутылкой коньяку, которая осталась стоять на письменном столе, то непременно ее обнаружит.

Нелепая идея, но она ничего не могла с собой поделать. Просто на секунду потеряла ощущение реальности. Оставалось только прикрыть веки, попытаться взять себя в руки и плыть по течению. Раз уж сама загнала себя в угол.

В этот момент дверь широко открылась. Наташа вздрогнула, однако никто не вошел. Тот, кто крался по коридору, молча стоял на пороге, оглядывая кабинет и не делая ни шагу вперед. Словно насмехался над ней.

Наташе стало страшно. Скрюченное в неудобной позе тело казалось наэлектризованным, однако она не шевелилась, напряженно вслушиваясь и ничего не слыша, кроме оглушительных ударов собственного сердца.

Легкие шаги пересекли ковер и замерли возле стола. В поле зрения появились зеленые кеды подросткового размера, мускулистые икры, покрытые ровным загаром и золотистым пушком, круглая коленка с подсохшей корочкой ссадины.

Марта?.. Она-то что здесь делает?

Вместе с невыразимым облегчением Наташа почувствовала досаду: девчонка заставила ее пережить страх и унижение, каких она давно не испытывала. Она уже была готова выбраться из своего убежища, превратив все в шутку, в забавное недоразумение, но что-то ее остановило.

Марта слегка отодвинула в сторону кресло. Затем под крышку стола нырнула ее рука и оказалась прямо перед Наташиным лицом. Пальцы девочки нашли небольшой хромированный крючок, прикрепленный снизу к столешнице, и нетерпеливо ощупали его. До этой минуты Наташа вообще не замечала эту штуковину, и Марта словно указала девушке на нее.

Крючок был пуст, хотя наверняка для чего-то предназначался, и рука разочарованно удалилась. Сейчас девочка заглянет под стол, и обе они окажутся нос к носу. Наташа уже была способна с юмором смотреть на нелепую ситуацию.

Этого, однако, не произошло. И она догадалась почему. Потому что крючок предназначался для ключей. А ключи в данную минуту торчали в замке верхнего ящика правой тумбы письменного стола. Марта это заметила точно так же, как заметила Наташа, едва войдя в кабинет и направляясь к бару. Ключей было два, на увесистом бронзовом кольце, причем второй явно не имел отношения к письменному столу.

Точно: до нее донеслось короткое позвякивание. Затем зеленые кеды переместились слева направо, и Наташа услышала, как ключ скребет по металлу, проворачивается раз, другой, а затем еще кое-что: маслянистый щелчок и короткое попискивание хорошо смазанных петель.

Кроме письменного стола, в кабинете запирался только плоский стальной шкафчик, наглухо приваренный к вмурованным в стену кронштейнам. Тот самый, который заинтересовал Наташу еще тогда, когда она впервые здесь оказалась, но спросить о его назначении так и не решилась.

Она и сейчас никак не могла поверить, что стала свидетелем того, как девчонка-подросток орудует в кабинете своего родственника, словно бывалый домушник. Что ей там понадобилось?

Нестерпимо хотелось пошевелиться, сменить позу. Мышцы рук и бедер жгло, будто они были набиты тысячами мелких иголок, спина разламывалась. Но это было по-прежнему невозможно: теперь придется дождаться, пока Марта возьмет то, за чем пришла. А сама она не должна вмешиваться, что бы здесь ни происходило.