Те, кто любит. Книги 1-7

За столом послышался одобрительный шепот.

В коляске, когда они возвращались домой, Абигейл спросила:

— В деревне я чувствую себя как дома. Разве нам обязательно переезжать в Бостон? Ничего нельзя сделать?

— У нас есть выбор, дорогая. Но суд Бостона разгребает все завалы. Нэбби, позволь мне проторить свою тропу.

Она плотнее запахнула шубу.

— Хорошо, будем ее прокладывать.

— Мадам, к чему я стремлюсь? Какова цель моих исследований, испытаний, усилий плоти и ума, языка и пера? Стражду ли я денег или же гонюсь за славой?

— Нет.

— Меня так часто бросало из огня да в полымя, что не было свободного времени на досуге спокойно разобраться в собственных взглядах, целях, чувствах…

Она заволновалась.

— Мы продадим наш дом, нашу ферму?

Он переложил поводья в левую, руку, а правой обнял ее.

— Мы никогда не продадим наш дом. Он нужен нам на время летнего отдыха и праздников. Или для того времени, когда мы станем стариками или нам надоест жить в большом городе.

Ее сердце забилось ровнее.

— В какой-то момент мне почудилось, что могу лишиться корней, стать перекати-поле…

Они решили не сдавать коттедж в аренду до весны, до окончания сезона дождей. Джон просил своих друзей подыскать возможных съемщиков. Когда список был готов, Бетси, которой вот-вот должно было исполниться восемнадцать лет, приехала из Уэймаута присмотреть за детьми. Джон вывез Абигейл в город. Тетушка Элизабет уступила им свою спальню.

Несколько дней они осматривали дома, утруждая свои ноги подъемами по лестницам, а головы — бесконечным взвешиванием недостатков и преимуществ. Наконец она остановила свой выбор на приятном доме — он находился на юго-восточном углу Хиллерс-Лейн и площади Браттл напротив церкви. Это был двухэтажный кирпичный дом, выкрашенный белой краской и потому называвшийся Белым домом. Его фасад выходил на площадь и был отделен от соседнего дома широким проходом, засаженным кустарником и деревьями. Неподалеку находились Фанейл-холл и ратуша. Чтобы добраться до них пешком по мощенной булыжником площади Браттл, а затем через площадь у доков, Джону требовалось всего несколько минут.

Джон предоставил ей право решать, но добавил:

— Тщательно осмотри, как меблирован дом. Мне не хотелось бы заниматься перевозкой мебели. Если мы можем оставить коттедж в Брейнтри в его нынешнем состоянии…

Это и определило ее выбор. Можно было снять более роскошный дом, но этот на площади Браттл имел преимущество: он был лучше меблирован, прихожая была просторной, лестница обшита деревянными панелями. В гостиной, окна которой выходили на площадь, у стены стояли девять стульев с прямыми спинками, перед камином — два кресла, напольные часы и стол с мраморной столешницей. На полу лежал кремовый ковер, занавеси на окнах были такого же цвета и поэтому комната напоминала обитель ее матери в Уэймауте. В малой гостиной на стенах между канделябрами из меди висели репродукции сцен охоты, на широком письменном столе красного дерева стояла стеклянная лампа, стены комнаты увешаны книжными полками. Джон вернулся из арендованной им конторы и застал Абигейл в малой гостиной.

— Конечно, ты предполагала, что здесь будет мой кабинет. Я не стану перевозить сюда всю мою библиотеку, но лишь необходимые книги.

Она снисходительно улыбнулась:

— Книги, которые тебе не нужны, следует еще напечатать.

Они осмотрели столовую и расставленную в буфетах посуду. В центре комнаты размещался овальный стол из красного дерева и восемь стульев, обтянутых красным бархатом. В кухне находилась не только утварь, оставшаяся с времен, когда здесь было поместье Джеремии Аллена, но и утварь снимавшего до них дом британского таможенного чиновника. Очевидно, тот решил, что выгоднее оставить здесь оловянные тарелки, дуршлаги, кастрюли, таганы, котлы и сковородки, а не везти их в Англию.

Держась за руки, они вышли через заднюю дверь в сад. Сразу же за дверью стоял насос и цистерна, вмещавшая почти три тысячи литров воды. За решеткой сада скрывались два выкрашенных белой краской хозяйственных домика. Сад был удобен для домашнего хозяйства. Садовник посадил здесь горох, бобы, редис, турнепс, кабачки и шпинат.

— Все лето мы будем питаться свежими овощами, — сказала Абигейл.

Джон остановился на дорожке, ведущей в каретный сарай, и обнял Абигейл.

Вернувшись в Брейнтри, Джон сообщил своим коллегам, что не может больше выполнять выборную должность. Городское собрание вынесло ему вотум доверия.

Они переехали в Бостон в апреле. Абигейл решила взять с собой одежду, постельное белье и провиант, хранившийся в подвале. Джон позаботился о доставке. Абигейл выбрала для спальни комнату с камином на втором этаже, окна которой выходили на Хиллерс-Лейн и площадь Браттл. Там стояла кровать с балдахином и комод с мраморной доской, достаточно широкой для кувшинов и тазиков.

В соседней комнате Абигейл разместила Джонни и Рейчел, которая ухаживала за ним, Нэб — вскоре ей исполнялось три года — получила отдельную комнату через коридор. Развитая не по годам, серьезная, она быстро запоминала колыбельные песенки и напевала их Джонни. Четвертая спальня в конце коридора предназначалась для посещавших Бостон членов семьи и друзей.

Через день после приезда они отправились на Пёрчейз-стрит с визитом, Сэмюел в поношенной, но чистой рубашке был в своем кабинете, он писал, сидя перед камином. Хотя Джеймс Отис играл роль лидера в законодательном собрании, Сэмюелу приходилось составлять большую часть протестов, направлявшихся в Англию.

— Как приятно, что вы прислушались к совету родственников и переехали в Бостон! — воскликнул он.

— Ну, Сэм, ты советовал это шесть лет назад.

— Неважно. На то и время, чтобы его тратить. Приветствуем вас в мятежном Бостоне. Если не ошибаюсь, я приглашал вас на чай, когда станете соседями. Бетси, чай готов?

На Бетси было простое черное платье, оно придавало особый блеск ее коже и глазам.

— Сэмюел, ты же знаешь, что мы никогда не пьем чай в пять часов. Это британская привычка, а ты презираешь все британское.

Сэмюел положил ручку, которой писал.

— Добро. Принеси вовсе не-чай с вовсе не-печеньем. И приведи вовсе не-моего ребенка.

Сэмюел-младший был уже студентом Гарварда, и дома оставалась лишь Ханна.

— Мы не мешаем написанию твоих зажигательных писем? — слегка поддразнил Джон.

— Между прочим, довольно действенных. Мисс Абигейл, читали ли вы послания палаты, адресованные министерству, графу Шелберну, маркизу Рокинггэму и лорду Кэмдену?

Бетси внесла чайные приборы. Абигейл взяла чашку ароматного китайского чая, дольку лимона, отколола кусочек от сахарной головы, продолжая обмениваться колкостями с Сэмюелом.

— Покажи мне письмо, составленное тобой для англичан.

Сэмюел порылся в куче бумаг, выудил одну.

— Кое-что тебе покажется забавным, — сказал он, — после принудительного чтения сухих трактатов мужа. Прочту пару строк. «Вот, мой лорд, главные нормы конституции, которые, по скромному мнению, не могут быть изменены ни верховным законодательным, ни верховным исполнительным органом. Во всех свободных государствах конституция твердо закреплена; на ней законодательство основывает свою власть, поэтому оно не может изменить конституцию, не разрушая свою собственную базу. Если конституция Великобритании выражает в таком случае общее право всех британских подданных, то выносим на суждение вашего превосходительства следующее: может ли высший законодательный орган империи, осуществляя власть над подданными в Америке, выйти за рамки в большей мере, чем по отношению к подданным в Британии».

— Написано не слишком плохо для человека, которому мать разрешила стать адвокатом. Городские Адамсы пишут гладко, — заметил Джон.

— Поживем — увидим, — ответил Сэмюел. — Думаю, что ты приехал в Бостон в подходящий момент. Ты нам нужен.

2

Условия жизни Абигейл внешне резко изменились. После переезда в Бостон чету Адамс каждый день приглашали в различные дома, дабы отметить их вхождение в круг бостонцев. Первыми это сделали Сэмюел и Бетси, организовавшие прием на пятьдесят персон, на который пришли Джеймс Отис, Бенджамин Идес, Джон Эвери-младший и многие другие торговцы и ремесленники из общества «Сыны Свободы». Их жены не были приглашены, и поэтому Абигейл оказалась в окружении оживленно беседующих мужчин. Ее озадачил вопрос: не является ли она женой одного из вожаков этой группы? И не попадут ли они, как говорится, из огня да в полымя? Ведь большинство гостей считали, что чета Адамс переехала в Бостон, чтобы лучше сражаться с парламентом.