Театр одного зрителя

— Хотите сказать, что за тысячелетия своего существования человек ничуть не изменился? Я с вами категорически не согласен.

Но доктор уверенно ответствовал:

— А я уверен, что согласитесь. Разве вас не коробит тот факт, что до сих пор и в нашем «цивилизованном» мире есть рабы? Вам не кажется странным, что люди с удовольствием смотрят фильмы со сценами насилия, а если снять с них ответственность, то некоторые с радостью примут непосредственное участие? Неужели вас не удивляет, что идеологическим лозунгом всех бесчинств и трагедий является: — «Всё для человека! Всё во имя человека!»?

— Не преувеличивайте. Лозунг прекрасный и гуманный, — криво усмехнулся ведущий.

— В том-то и дело, что это всего лишь мёртвый набор красивых слов. Подобный «гуманизм» уже довёл человечество до крайности, до самоуничтожения, — спокойно пояснил доктор.

— С чего это вы так решили? — возмущённо спросил ведущий и, прижимая наушник, закивал головой кому-то невидимому.

— А вы поставьте рядом с пресловутым человеком из лозунга слово «власть», и всё сразу встанет на свои места. Тогда вам будет понятна истинная причина многих кровавых событий, — с улыбкой возразил доктор.

Ведущий дёрнулся, как от подзатыльника, и доктор понял, что теперь он запустил механизм насилия ушной раковины ведущего. Мысленно утешив себя, — «Сочувствую, но истина дороже», — доктор продолжил:

— Думаю, согласитесь, что когда льётся кровь, то уже не принципиально — льётся она во имя одного диктатора, или в угоду сонма народных избранников. Все эти человеколюбивые лозунги и призывы, как хитрые приманки, придуманы для оболванивания масс. Система, так называемых, свободных демократических выборов — яркий пример тому, как можно ввести людей в заблуждение пресловутым актом справедливости: «подчинение меньшинства большинству».

— Боюсь, мы с вами увлеклись. Осталась пара минут, — с кислой миной заявил ведущий.

Доктор посмотрел на часы и безапелляционно ответил:

— А по моим часам осталось достаточно времени.

— Ладно, — согласился ведущий, взглянув на свои часы. — Тогда скажите: неужели вы не допускаете мысль, что в результате демократических выборов к власти придут достойные люди?

— Теоретически всё можно допустить. Однако жизнь подтверждает некую закономерность, смысл которой хорошо выразил один малыш в своей просьбе к Богу: «Хочу на Землю, которую сотворил Ты, а не люди. На этой Земле так много бед, и я очень боюсь, что моё завтра вдруг не наступит завтра». Рекомендую полистать подшивку газет и послушать последние новости, чтобы убедиться в том, что справедливость высказывания малыша не ограничена временным фактором его жизненного опыта на Земле… Люди тут ни при чём. Система делает их такими.

На ведущего было жалко смотреть, и доктор решил слегка разрядить обстановку:

— Ладно. Задам простой вопрос. Почему достоинства родителей не передаются по наследству?

— Вы доктор, вам видней, — тоскливо отозвался ведущий.

Ведущий внезапно дёрнул головой. Доктор удивлённо посмотрел на него, но тот показал, что с ним всё в порядке, и доктор продолжил:

— Думаю, пора, чтобы и вам, и нашей аудитории было видней. Получается, что блок знаний и жизненного опыта наших предков или не передаётся нам, или же мы не можем его раскрыть в своём мозгу. Жизнь начинается с нуля и уходит в ноль, а свои знания и жизненный опыт мы сами черпаем из внешнего мира, в котором оказались. Кому как повезёт с местом рождения. К примеру, двум младенцам не повезло и, волею случая, они попали в стаю волков. Позже их нашли, но эти дети так и не научились разговаривать. Они остались волками с человеческими лицами. С другой стороны, антропологические исследования свидетельствуют, что умственный потенциал первобытного дикаря не уступает возможностям мозга современного человека. Поэтому, окажись дикарь в нашем мире, он был бы денди, а мы в его мире — каннибалами. Человек по умственным возможностям почти не изменился. Потомкам достаются не личные качества предков, не родовая память, а только наработки предыдущих поколений в науке и технике. Благодаря этому, человек приобретает цивилизованный вид, но в кресле лайнера, перелетающего через океан, сидит всё тот же первобытный дикарь.

Ведущий недовольно пожал плечами, а доктор продолжил:

— Дело в том, что наука, техника, природа — все они имеют свою специфичную, но непрерывную во времени родовую память, а также соответствующие механизмы к развитию и совершенствованию. Подумайте сами: «генетический код» науки описан в книгах, а технику настоящего и прошлого мы видим воочию. То есть и в природе, и в науке, и в технике есть свой «генетический код», который можно непрерывно совершенствовать самым простым сравнением — что есть лучше. К сожалению, человеческому сознанию недоступен его генетический код памяти предыдущих поколений. Поэтому срок совершенствования человека ограничен длительностью его пребывания на Земле. Человек не обладает таким же механизмом совершенствования, как в природе, в науке или в технике, и, фактически, топчется на месте. Напомнить вам, как диалектика противопоставлений всячески сдерживает совершенствование человека?

Застывший взгляд ведущего уже взывал к врачебной помощи, но доктор был неумолим:

— Подумайте сами: почему у вас в студии рабовладельческий строй?

— Тут рабовладельческий строй?! — то ли утвердительно, то ли вопросительно воскликнул ведущий.

Его взгляд ожил, но очередной щелчок в ухо заставил испуганно втянуть голову в плечи.

— Не удивляйтесь, — продолжил доктор. — Я сейчас всё поясню. Смена любой общественно-политической формации, в первую очередь, продиктована экономической целесообразностью. Так вот, подневольный труд всегда был экономически нецелесообразен. Постепенно его вытеснил наёмный труд, а принцип от «я хозяин — ты мой раб» вырос до принципа «я начальник — ты дурак». Не сама суть, а только форма рабства изменилась. На смену физическому рабству пришли более совершенные и целесообразные формы зависимости человека: экономическая, психологическая, юридическая. Естественно, что при таких формах зависимости можно формально соблюсти условие физической свободы индивидуума. Поэтому и вы только формально являетесь хозяином своей передачи в прямом эфире. Попробуйте ослушаться голоса в наушнике и поступить по собственному разумению — в два счёта уволят, и не надо меня убеждать, что голос в наушнике оказывает вам чисто техническую помощь. Техническая помощь обычно не вызывает нервных тиков.

У ведущего глаза тихо полезли на лоб, а доктор продолжил:

— Не огорчайтесь, вы далеко не одиноки в этой зависимости от хозяина. Многое в мире движется по пути демократизации рабства. Ведь законы, направленные против торговли людьми, всё ещё принимаются. Вам это ни о чём не говорит? Поэтому не надо обманывать себя благами цивилизации, которые дарят нам наука и техника. На вещи надо смотреть так же, как это делают дети, и видеть их такими, какие они есть на самом деле.

— Что же вы предлагаете? — сдавленным голосом выдавил ведущий, явно разрываясь между тем, что запищало в наушнике и тем, что сказал доктор.

Доктор почувствовал, что уже перегнул палку и решил побыстрее загнать в тупик этот писк в наушнике.

— Прежде, чем я что-либо предложу, хочу задать вам ещё один вопрос. В каком мире вы хотели бы, чтобы ваши внуки оказались? Оказались в мире, где президент страны был бы притчей во языцех, или где президента по имени знали бы только его сослуживцы и соседи?

Ведущий ошалело уставился на доктора, и стало совсем тихо. Наконец, наушник запищал, и ведущий буквально выкрикнул:

— Доктор, у нас осталось мало времени. Вы Библию предлагаете поставить во главу угла?

— Интересное предложение, — с улыбкой произнёс доктор, отметив в уме, что за голосом в наушнике он имеет дело с достойным оппонентом.

— Один малыш замечательно высказался: «Господи, Ты создал человека, а он создал Тебя, и еще неизвестно, у кого это получилось лучше». В Библии отражены нормы нравственности, но нет там механизма для претворения в нашу жизнь библейской системы ценностей. Даже ежедневно очищая душу молитвами, невозможно оставаться праведником в нашем мире. Существующая система взаимоотношений между людьми тут же оскверняет душу. Приходится остерегаться даже праведников, потому что они любят распинать тех, кто создал свою собственную добродетель. А один малыш замечательно выразился: «Жизнь такая собачья, что у нас дома даже кошка не приживётся».

Однако высказывание малыша ведущий оставил без внимания, и, прижимая наушник, спросил:

— Что делать? Уйти всем в монастырь?

— Не выйдет. Кто-то же должен кормить тело. Поэтому не в Библии я вижу панацею от бед человеческих.

— Почему? Разве церковь не способна объединить людей и возглавить их? Она ведь проповедует человечность, — встревожено предложил ведущий.

— Которая из церквей объединит? — переспросил доктор и продолжил:

— Я считаю, что человечность способна исходить только от самого человека, а вне него — существовать как условность, в которую можно только верить. Ведь в религии даже на познание, как на первородный грех, наложено табу. Верь и точка. Никаких объяснений. Не в обиду будет сказано, но нет религии выше истины. Поэтому в религию и в проповедь человечности можно только верить, а церкви даже между собой не могут объединиться. Что касается самих людей, то они, независимо от расы, вероисповедания и наперекор всем преградам внешнего мира, объединяются без всяких проповедей. Для этого существует Любовь.