Театр тающих теней. Словами гения

— Виктор Васильевич! Обещали!

После финального свистка Таня ждет грозного тренера возле раздевалки.

— К следующей игре центрального нападающего вернете?

Головой машет не только она, но и снимающий перебивки оператор, и «светик» — осветитель, и звуковик.

Получилось! Целый вечер, ночь и завтрашнее утро у них в запасе. Как-нибудь интервью да сложится. Главное, чтобы кассет для записи хватило.

Интервью в раздевалке после игры.

— Почему вы играете лучше других?

— Потому что другие едут туда, где шайба сейчас, а я туда, где шайба будет, когда я доеду.

Интервью в поезде.

— Чем-то увлекаетесь, кроме хоккея?

— Музыкой. Современной.

— Какие группы вам нравятся.

— Раньше «Динамик» нравился, теперь… «Аквариум». «Скипси драг…»

— Скипси чего?! — не понимает звуковик.

И ритм тех строк, под которые она качалась на его плечах, совпадающий с ритмом ночного поезда.

Интервью на вокзале, пока идут вдоль поезда. Она с микрофоном и он с огромным баулом с хоккейной формой.

— А девушка у вас есть?

— Есть. Только она еще об этом не знает.

— Танька, тормози. В эфир про девушек не пустят, только про законных жен. Семья — ячейка советского общества. Пленку зря тратим. — Опытный оператор разумно практичен.

С Ленинградского вокзала команда сразу уезжает на спортивную базу в Архангельское. Туда даже улыбнувшийся ей Тихонов не пустит. Следующая игра в Челябинске и только потом в Москве.

Договариваются встретиться в Лужниках рядом с газетным стендом недалеко от служебного входа во Дворец спорта.

Сюжет с интервью Лавра в эфире. В телецентре на экран монитора смотрит довольный Начальник, отвечая по телефону руководителю молодежной редакции Сагалаеву.

— Да, Эдуард Михайлович, девочка талантливая. И упорная. Самого Тихонова уговорила. Нужно девочку брать в штат.

Хоккейная команда смотрит этот сюжет по телевизору в аэропорту — нелетная погода.

— Пятнашки есть?!

Олег около междугороднего телефона-автомата собирает монеты со всех друзей. Набирает домашний номер Тани. Но телефон звонит в пустой квартире Тани. Таня мерзнет у газетного стенда в Лужниках.

Олег снова звонит. По часам на табло в аэропорту и по спящим прямо в креслах хоккеистам понятно, что он звонит уже не один час. Пятнашек, которые автомат исправно глотает, не осталось уже ни у кого. Последняя монетка.

На часах 00:13. Резкий звонок в квартире Тани. Она быстро схватывает трубку и прячет телефон под одеялом — чтобы маму не будить. Мать в другой комнате прислушивается к происходящему, нашептывая:

— Дай-то Бог!

И крестит фотографию девочки на коньках и в голубом беретике. И фотографию рядом на стене мужчины в военной форме, по виду немногим старше Олега…

Монета у Олега всего одна. Быстро договариваются встретиться в Лужниках перед следующим матчем.

Команда приезжает на игру. Таня и Олег целуются у газетного стенда недалеко от служебного входа Дворца спорта в Лужниках. Пора на матч.

У автобуса маячит эффектная несоветского вида девица.

— I’m looking for Lavr! Oleg Lavrentiev [4] .

Спрашивает у всех по-английски, как найти Олега, объясняя, что она его поклонница. Это Канадка.

4

«Я ищу Лавра! Олега Лаврентьева». (англ.)

— Where is Oleg? I’m from Canada! I came especially for him! Lavr’s fan [5] .

Но в тысяча девятьсот восемьдесят третьем никто в команде не говорит по-английски. На выездах за границу бывают переводчики, но сейчас обычная домашняя игра. А иностранка, прорывающаяся в святая святых армейской команды, — почти ЧП. Веселые обычно хоккеисты, в любой другой ситуации всегда готовые приударить за болельщицами, с каменными лицами заходят внутрь Дворца спорта — любопытно, конечно, но мало ли что! Любой прокол, и прощай загранка! Мужчины в костюмах, руководство команды, напрягаются — контакты с империалистами накануне Олимпиады?! — как бы наверху не узнали.

5

«Где Олег? Я из Канады! Я приехала ради него! Фанатка Лавра». (англ.)

Татьяна и Олег подходят к служебному входу. Радостная Канадка бросается к Олегу.

— Lavr! Wow! Lavr!

Но и Олег, только недавно переехавший в Москву из далекого уральского города, где все детство и юность провел на хоккейной площадке, по-английски не говорит.

— …from Canada! …fan of you, Lavr!

— Она твоя болельщица, — машинально начинает переводить Таня, на журфаке в специальной продвинутой английской группе ее натренировали.

— You're driving me crazy!

— Ты ее сводишь с ума.

Вдохновленная тем, что кто-то ее понимает и переводит, Канадка лопочет дальше, размахивая руками, на пальце кольцо с крупным красным камнем. Модная ее дубленка распахнута. Сверхкороткое мини вкупе с высокими сапогами-ботфортами и манящий вырез на блузке притягивают взгляды молодых хоккеистов, засидевшихся на сборах вдали от своих жен и девушек.

Тане приходится переводить признания в любви Канадки Олегу.

Уже маячат ребята в серых плащах, явно пасущие иностранную гостью.

— Лаврентьев! Быстро в раздевалку! — командует второй тренер.

Олег не знает, как отделаться от поклонницы. Просит Таню:

— Скажи ей спасибо, до свидания. После игры подождешь?

— Подожду. Sorry! Time!

Таня отходит в сторону входа с надписью «Пресса». Канадка достает из сумки пакет с подарками, сует Олегу в руки. Он отмахивается. Канадка засовывает пакет в баул с хоккейной экипировкой. Оба не замечают, но зритель видит, что вместе с подарками за пакет — нарочно или специально — зацепился ее паспорт с обратным билетом.

В раздевалке человек в армейской форме полковника предупреждает Олега:

— Не играй с огнем, Лаврентьев.

— Так я понятия не имею, кто она и откуда взялась, вы же видели!

— Мое дело предупредить! Еще раз тебя с ней заметят, и прощай Олимпиада. Три года минимум будешь невыездным.

После игры команду отпускают по домам.

Таня и Олег у него дома.

Целуются. Долго-долго целуются. И мира вокруг нет. Не существует другого мира.

— Олег! О-лег! — Таня будто ласкает губами его имя. — А как тебя мама в детстве называла?