Тебе не сбежать

— С ума сошел что ли?

Он хмыкнул.

— Уже давно. Если бы не приходилось все время бегать за тобой, Донцова, моя жизнь была бы гораздо приятней и спокойнее. А так никакого покоя. Совсем. Забралась ко мне под кожу и сжимаешь мне сердце своими маленькими пальчиками….

Тут усмехнулась уже я. Сколько же ванили….

— Ладно, Лиза давай так…. — он вздохнул и стал выглядеть как-то серьезнее и деловитей. — Я найду деньги на операцию твоей бабушке. Не хотел прибегать к этому варианту до самого конца, но ты же просто не оставила мне выбора своими забегами.

— Что?! Тардашевски, это нечестно! — не верилось что он говорит такое.

— Честные методы с тобой не работают, Донцова. Ты уже мне все нервы вымотала. Я уже замахался с тобой бороться, понимаешь?

Ничего я не понимаю! И не хочу понимать. Разве это честно, шантажировать меня бабушкой? А он ведь шантажирует так? Хотя, стоп, когда шантажируют выставляют в ответ какие-то взаимные условия.

И правда…..

— Зачем ты хочешь искать деньги на бабушкину операцию? Что тебе это даст?

Поворачиваюсь к нему и смотрю с интересом. Хочу уточнить на берегу, что он там собрался делать.

Он вздыхает на мой вопрос.

— Контракт. — он водит большим пальцем по моей нижней губе, немного оттягивая ее вниз. Я не убираю его руку, ведь в данный момент ловлю каждое его слово. — Ты становишься моей собственностью до тех пор, пока не надоешь мне Лиза. Выполняешь все условия, не отказываешь когда я….

— Что?! Что, Тардашевски?! Ты совсем спятил?!

Что-то дальше не хочется его слушать.

— А что?! Ты подумала, что я просто возьму и подарю тебя лям, да? — он хмыкает. — Как ты думала это будет?

— Не так…..- я тяжело дышу и смотрю на него осоловело. Неужели и правда, думает что такое пройдет?

— А как тогда? — он раздраженно откидывается на спинку кресла и вздыхает. — Я должен просто дать тебе денег, в надежде что ты когда-то оценишь мой широкий жест, и возможно снизойдешь до поцелуя, или как?

— Нет, я….

— Не будет этого. — теперь он смотрел зло. — Либо ты соглашаешься на мои условия Донцова, и спасаешь этим свою семью, либо снова тупишь и идешь нахер. Я пытался по-другому, правда. Но и у меня уже кончается терпение, Донцова, слышь?

— ДА пошел ты! — резко соскакиваю со своего места, и быстро направляюсь в сторону входа, но меня почти сразу же ловят жесткие руки Тардашевски и усаживают обратно за стол. Он придавливает меня рукой за плечо, и наклоняется так низко, что я ощущаю его дыхание отдающее чем-то шоколадным и ледяным. Оно теплое, но одновременно свежее.

— А теперь хорошенько подумай сама, — он изучает мое лицо, то и дело останавливаясь на губах. — У твоей бабушки практически нет времени, знаешь. Еще немного и ей уже ничего не будет нужно. Она умрет. Подумай, Лиза, просто умрет из-за тебя. Из-за твой глупой гордости и недальновидности. — он немного помедлил, давая мне осознать то что он только что сказал. — А я все равно рано или поздно тебя возьму. Месяц, два, три максимум….Будешь и дальше ломаться просто изнасилую, слышишь? Но только тогда, ты потеряешь сразу всё. Свою бабушку. Свою честь. Мое хорошее отношение, которое итак уже трещит по швам, ведь ты меня разочаровываешь, малышка….

Теперь меня стало трясти мелкой дрожью. Он загнал меня в угол, этот Тардашевски. Что я должна выбрать в такой ситуации?

Похоже, я попала….

Глава 8

— Блин, блин, блин. ….Блин! — руки не слушались, пока я пыталась выключить воду, текущую из под крана в ванной комнате дома Тардашевских. Из-за этого залила туалетный стол, свои собственные руки, даже кафельный пол, на котором в минуту стало сколько.

— Ну блииин!

Замочила телефон. Это самое худшее. Сколько раз, просила маму купить мне сенсорный планшет, к моему раскладному телефону, от которого я тащилась с самого детства. Мне нравился не именно этот телефон, ведь за такое количество времени я успела поменять несколько моделей подобных этой. Нет. Мне нравились именно раскладушки. Раскладные телефоны то есть. С момента шестого класса завораживалась ими, особенно теми у которых есть мигалка на корпусе, и можно поставить абсолютно любой рингтон.

Вот это мне нравилось. И как итог, половина была безбожно намочена, и кнопки то и дело отказывали в самый нужный и важный момент.

Вот и сейчас. Отказали напрочь.

— Да блин!!!

Если кто-то захочет созвониться со мной, или я сама захочу кому-то позвонить, у меня это похоже не выйдет. Всему виной вода. А ведь будь это сенсорный телефон, без кнопок, такой как к примеру, у моей сестры Алены, то ничего бы ему не было. Не сломался бы так легко.

Вот тебе и мечта. Любимый телефон есть, но он такой нежный и такой ранимый, аж зубы сводит от злости.

Это всё Тардашевски меня довел. Это он. Это же уму непостижимо, как у него получилось за каких-то жалких пятнадцать минут наедине, довести меня до такого состояния, что я сама себя не узнавала в зеркале. Ручки тряслись, пульс зашкаливал словно после кросса. На лице совершенно ошарашенный вид. А все из-за чего? Из-за того, что он к стенке меня прижал.

И ведь это по-другому даже не назовешь. Ситуация патовая, безвыходная. Я ведь действительно в ловушке.

Что же делать, а? что делать теперь с этим шантажистом?

Это хорошо, что я ему ничего не успела ответить, хотя была на волосок от того, чтобы согласиться на все его требования и отдать бразды правления собственной жизнью, в наглые, загребущие руки Николаса Тардашевски. Но тут в комнату вошла и его мать, Ирина Анатольевна, а я сама собой, смогла воспользоваться тем, что он хоть чуть-чуть отступил, и пулей бросилась в туалет.

Вот теперь стою трясусь от страха и все роняю из рук на кафельный пол. Телефон вон намочила к лешему. Всю себя залила водой.

Неуклюжая боязливая Лиза.

— Блин. Может маме позвонить?

Подумала, но быстро откинула эту мысль. Мама, такая же гордая как и отец. И она, точно также как и он, наверняка даже не представляет что со мной сотворит Тардашевски если я сделаю что-то не так как он ожидает. Для таких как это семейство, закон и милиция это пустые слова. Ничто. Благосклонно усмехнутся, если я пригрожу их сыну, что заявлю на него в полицию, в случае, если он хоть попытается меня изнасиловать.

А он ведь и правда, попытается, ведь так? Сам ведь сказал.

Нет. Предков вмешивать нельзя. Не сейчас.

— Лиза, ты там застряла? — издевательский тон, и удар по двери, в явных, целенаправленных попытках додавить меня, сделать именно то, что хочется Тардашевски.

— Дай мне умыться, сволочь! Отвали! Ты можешь хотя бы на пару минуточек, отстать от меня, а? Можешь оставить в покое, Тардашевски или нет?! — ну вот, истерику явно уже не скрыть. Кажется, близится нервный срыв.

— Ну уж нет, дорогая. — Тардашевски снова ударил по двери, причем так сильно, что похоже даже оставил на ней вмятину. — Я не могу позволить тебе запланировать какую-то адскую дичь, особенно сейчас, когда ты в таком состоянии, и явно что-то замышляешь. Так что, нет. Не сегодня, милая. Сегодня ты будешь делать именно то, что я тебе скажу….