Тебе не скрыться от меня... даже на том свете...

— Ты кого к нам привел?

— Он х-хочет п-поговорить, — пролепетал он и убежал.

Я объяснил охране, что хочу поговорить с их главным об одном человеке. Они передали ему и тот согласился на разговор. Меня проводили на третий этаж, где сидя на кресле с бутылкой пива располагался главный. Не так уж шикарно.

— Ты кто такой и что тебе надо? — без приветствия начал главный. Охрана, стоящая за ним, напряглась.

— Я пришел поговорить о Мише.

Его глаза потемнели от ярости, услышав это имя и тут я понял, что мой друг натворил здесь хороших дел. Стив, так звали главного, стал грозно рассказывать мне о том, как мой друг кинул их с наркотой. Деньги он получил, а вот они наркоту нет, точнее товар он отдал, да только там была то ли мука, то ли пыль какая. И теперь он требовал с меня за своего друга отдать деньги, на которые его кинули.

— Почему я должен что-то за него отдавать?

И тут же получил удар в живот, от стоящего позади себя охранника, который подошел так не заметно. Я слегка согнулся, но не упал.

— Если ты думаешь, что Миша в Нью-Йорке, то ты ошибаешься, его здесь и не было, иначе он давно бы был у меня. А деньги за него ты все же отдай, иначе мы не отстанем от него, — проговорил главный.

— Хорошо, назови мне сумму, которую он вам должен, но для начала верните мой телефон, который вытащили у меня несколько дней назад.

Обговорив детали сделки, договорились о завтрашней встрече на нейтральной территории, где-нибудь в парке. Там совершится обмен, я им деньги, а они найдут мой телефон. Да я мог купить любой другой телефон, но в старом оставались контакты и фотографии Киры, сделанные втихую.

На следующий день все было так, как и договаривались. Отдав не маленькую сумму денег и забрав телефон, возвращался пешком в отель. Теперь мне нужно было понять, почему Миши здесь не было и где вообще его искать. Оказавшись в номере, осмотрел телефон и понял, что у него села зарядка. Подключив его к сети на зарядку, пошел в душ. Вернувшись спустя примерно час проверил телефон и увидел множество пропущенных от двух номеров, первый был неизвестным, а второй у Миши.

Тут же набрал номер Миши, долго ждать не пришлось, на втором гудке уже взяли трубку, словно ждали моего звонка.

— Миша какого черта ты творишь? Где ты сейчас? — начал я повышать голос на него.

— Влад, тут это…

— Что? Опять попал в передрягу со своей наркотой? — как же он меня бесил сейчас.

— Кира умерла, — послышался тихий голос Миши.

Сердце пропустило удар.

— Как умерла?

23

Влад

Кира умерла… Умерла… Ее больше нет… Она… Нет, я не верю! Не верю! Это шутка какая-то! Он меня разыгрывает! Но слова Миши так и вертятся в голове… Он не стал рассказывать подробности сейчас, сказал, что все объяснит, когда я вернусь.

Направляясь на такси в аэропорт, вдруг вспомнил, что мне звонил кто-то еще. Найдя номер в пропущенных нажимаю вызов. Гудки идут, я начинаю терять терпение, но пересиливаю себя и жду, жду, жду…

Вдруг это Кира звонила? Вдруг ей удалось найти в психушке телефон? Что если она хотела поговорить со мной? Чертовы нигеры, из-за них я пропустил важные звонки, когда они стащили мой телефон. Сколько времени прошло? Три дня? Да, точно, завтра утром назначены похороны. Какие к черту похороны?! Она жива! Это все шутка! Наконец-то на том конце поднимается трубка и слышу дрожащий голос:

— Владислав…

— Говорите, — жестко перебил я. Мне сейчас не до формальности.

Не нравится мне настроение главного врача психушки.

— Тут знаете ли… Мы до вас не могли дозвониться… Дело в том, что ваша невеста скончалась от отравления, мы полагаем, что передозировка лекарствами…

Так, значит, это правда? Я все-равно не верю… Я не буду убежден до тех пор, пока сам не увижу ее тело.

— Как вы это допустили? — зло рыкнул я, что даже водитель такси вздрогнул.

— П-простите, не уследили. Я думаю, что она не употребляла успокоительные, а копила их, а так как она вела себя адекватно, как здоровый человек, мы не стали ее привязывать к кровати, она даже с кем-то подружилась в больнице. Так вот, она скорее всего выпила эти таблетки все разом и… Простите, соболезную вам…

Я сбросил вызов. Не хочу слышать все эти соболезнования. Они мне ничем не помогут и от них легче не станет. Никогда.

Как в тумане прошел регистрацию в аэропорту, сел в самолет, откинулся на спинку кресла… Мне хотелось кричать, крушить, сделать все, чтобы меня не стало. Я хочу к ней… К своей принцессе… Хочу обнять ее и никуда не отпускать. Зачем я ее там оставил? Лучше бы закрыл в своей квартире и приставил охрану.

Вспоминаю последние события с ней… У нее истерика, она кричит, обвиняет меня в смерти своих родителей, плачет… Внутри все сжалось от боли. Ей нужна была поддержка, я должен был ее обнять, успокоить, убедить в том, что я не виноват в смерти ее родителей. А что сделал я? Собственноручно отдал ее в психушку. Она не была больна, только сейчас меня осенило. И не желая находиться там, она решила покончить с собой…

Это я моя вина. Я сам убил ее. А что, если она сделала такую глупость из-за меня? Вдруг она подумала, что я ее бросил? Что не вернусь за ней? Почему не поговорил с ней? Мне столько всего хотелось ей сказать… Что очень сильно и давно люблю ее… Как с семи лет вижу ее своей женой… Как дико ревновал, когда около нее вертелись парни… Как я хотел от нее прекрасную дочь, похожую на нее… А еще я обещал себе, что буду всю жизнь беречь ее, но не уберег.

Почему у нас ничего не получилось? Где же я совершил ошибку? Закрываю глаза и передо мной стоит ее образ: светлые длинные шелковистые волосы, люблю проводить по ним, пока она не замечает, голубые глаза, цвета моря, в которых давно утонул, а какие у нее губы, просто сводят с ума… Мое дыхание обрывается. Сразу же в голове всплыла картинка ночи в больнице, когда она поддалась мне. Она лежала и казалась ангелом. Я подошел и провел по ее щеке ладонью, она шевельнулась и улыбнулась. Я испугался, подумал, что разбудил ее, но ошибся. Долго любовался ею, но не выдержал и захотел ее поцеловать. Как только мои губы коснулись ее, она обхватила меня руками за шею и ответила на поцелуй. Тогда я потерял голову и набросился на нее. Как же я был голоден по ней. Не сразу понял, что Кира восприняла все это за сон, но когда понял, хотел отстраниться, не особо-то желал воспользоваться ее спящим положением, но стоило назвать ей мое имя и я не смог остановиться. Это была лучшая ночь из всех.

Самолет приземлился, и я первый вскочил со своего места, хватая небольшую сумку. Миша должен меня встретить сегодня. Выйдя из аэропорта тут же увидел машину друга. Сев к нему на переднее сиденье, заметил, как мрачно он выглядит, весь в черном. По телу пробежался холодок.

— Мы тут решили, что лучше всего разместить и подготовить Киру в ее родительском доме…

Я лишь кивнул, к горлу подкатывал ком, не могу произнести ни слова, во рту пересохло.

Подъезжая к дому Киры, около входа стояла красного цвета крышка гроба. Внутри все похолодело. Ноги еле передвигались, но шел я уверенно, направляясь в дом. Зайдя в гостиную, резко остановился. Посреди комнаты на трех стульях стоял гроб. Возле Киры возились какие-то две девушки, поправляя покрывало, волосы. Миша остановился позади меня и произнес:

— Я нанял их в службе ритуальных услуг, чтоб подготовили ее, сам не могу.

Краем глаза обратил внимание на поодаль стоящую темноволосую девушку, в черном платье и платке, в темных очках. Девушки отошли в сторону, и я подошел к Кире. Ее светлые волосы потускнели, глаза ее были закрыты, но для того, чтобы убедиться окончательно, приоткрыл глаза… Они оставались такими же ярко голубыми, может, стали даже ярче… Такое бывает? Проводя рукой по ее щеке, заметил над губой маленькую родинку. Раньше ее не было, наверное, появилась во время пребывания в психушке. Такое же бывает, что родинки ни с того, ни с сего вылезают. Она такая холодная. Я сжал ее руку крепче. Пусть меня не было рядом, но сейчас я буду с тобой, хоть это и последний путь.

Миша подошел сзади, хлопнул по плечу:

— Влад, пора. Священник пришел.

А потом мне пришло осознание, что это не сон! Что сейчас ее увезут! Заберут ее от меня! Закопают в землю и больше никогда ее не увижу.

— Нет! Не отдам! Она моя! Идите все к черту! — начал кричать я, крепче хватаясь за ее руку.

— Влад, не дури, успокойся. Это необходимо, — пытался успокоить друг.

Как же меня все раздражало! Никто из ее знакомых не пришел проводить в последний путь, словно она самый ужасный человек на свете. Она ведь ангел, мой лучик солнца. Ее хотели забрать у меня. Но я не могу ее отдать! Не могу! Пусть ее бальзамируют, я выделю ей комнату и буду приходить к ней каждый день, буду с ней разговаривать, гладить по волосам и любоваться ею. Пусть она будет мертва, но она будет слышать меня и будет рядом.