Тебя мне подарили звёзды

— Ты должен был присматривать за Ксенией, а ты что?

— А я что?

— Не делай вид, что не в курсе, — выплевывает слова, расстегивает пуговицы на воротничке рубашки и отходит к шкафу. У него там коллекционный коньяк. Наливает себе в стакан. Стою, как дебил, и наблюдаю за ним. Понятно, что Любимова спалилась, но в чем моя вина? Сами привезли её сюда. Сами пусть и наслаждаются последствиями. — Ксения вещи собрала.

— М-м-м, и?

— Ты знал, что она уже поступила в колледж? — прищуривается, вертит в руках стакан. Янтарная жидкость красиво переливается. Развожу руки в стороны. — Знал. Мог бы мне сказать. Я сейчас выгляжу идиотом, который навязывает чужому ребенку свои планы на будущее.

— Я пока не понимаю, причем тут я?

— Присматривать, сынок, значит говорить обо всем, если возникают сложности, а не сплавлять девчонку, которой необходима поддержка и помощь.

По-моему, феечке нужно крылья расправить, но меня по ходу никто слушать не будет.

— Я не шестерка. Ты просил присмотреть, чтобы ничего не случилось. Я присмотрел. Какие ещё претензии?

— А куда она пошла с баулом вещей?!

— Без понятия.

— И откуда у нее ключи от квартиры?

Попадос…

— Чего вы с ней как с пятилеткой обращаетесь? — хмыкаю. Батя скрипит зубами, тычет мне в грудь пальцем.

— Ты… — мнется. Дальше местоимения не идет. Допивает коньяк и наливает себе еще порцию. Не припомню, когда такое было в последний раз. — Наказан. Карты и ключи от машины, — протягивает руку под мою усмешку.

— Ты издеваешься? Девочка хочет жить своей жизнью, а я крайний?

Не издевается и на мой выпад никак не реагирует.

— Отлично, — шарю по карманам, выгребая содержимое. — Подавись, — не забываю ключи от квартиры тоже запихать ему в ладонь.

— Это еще что?

— Прощание славянки, — бросаю небрежно, хотя внутренности все кипятком ошпаривает.

— Илья, не дури. Куда ты пойдешь?

Уже в спину мне кричит.

— Не твое дело. Не маленький уже.

Не кстати сталкиваюсь с Ингой Константиновной в коридоре. Прохожу мимо, а она растерянно хлопает ресницами. Плакала. Что, бля, за день такой?!

— Что случилось, Саша? Куда Илья уходит? Мы не будем Ксюшу искать?

Ой, блядь… Заебали… Хлопаю дверью, сбегаю по лестнице вниз, не дожидаясь лифта. По дороге достаю телефон и захожу в профиль к Любимовой. Давно не выходила. Стучу айфоном по ладони. Я-то найду, куда пойти, а она?

Не спеша иду в сторону остановки. Там обычно таксисты ошиваются. И, вот удача, на лавочке соседней площадки во дворе сидит Ксюша. Перед ней сумка и рюкзак. Забрала только свои старые вещи. Подхожу со спины. Сажусь рядом. Вздрагивает. Зарёванная. Шумно выдыхаю, пока она пытается незаметно вытереть влажные щеки. Пиздец, как меня корежит от ее слез… Молчим. Достаю вейп, предлагаю ей. Принимает. Делает тяжку и закашливается. Протягивает обратно.

— Я так понимаю, вопрос с твоей дальнейшей судьбой решен, — констатирую факт. То, что она сидит близко, а не истерит где-то в неизвестности, радует. Незнакомое чувство, но приятное.

— Ага.

— Что Инга сказала?

— Ничего хорошего. И… — скашивает на меня взгляд. — Я не могу сейчас с тобой кусаться, Илья. Мне…

— Забей. Они тебя искать собираются.

— Пусть.

Замолкаем. Ксюша окончательно успокаивается. Я дымлю.

— Ключи от хаты у тебя? — кивает. — Погнали. Я теперь тоже бездомный.

20

Ильяс Максимов

И вот о чем с ней разговаривать? Зареванная, потухшая, совсем не дерзкая. Мне бы сейчас отчаянно ликовать, но я почему-то сам превращаюсь в дряблый лимон. Видок не очень, а если надкусить, то ещё и кислятиной траванешься. Из имущества у меня только телефон, который вот-вот разрядится. Зарядное устройство осталось в моей детке. Заебись че… Приплыли…

Пока Ксюша возится с сумкой и рюкзаком, захожу на сайт и заказываю нам пожрать. Подумав, решаю остатки бабла с карты пустить на шмот и зарядку для айфона. Домой пока возвращаться не намерен. Видимо, вот так начинается самостоятельная жизнь.

— Чего грустная такая? Ты же вроде хотела жить отдельно, — разваливаюсь на полу около дивана. Зеваю. Не первый мой конфликт с батей. Жду, когда заблокирует карту. На самом деле подозревал, чем может закончиться помощь Любимовой, но все равно неприятно. Такое ощущение, что отец всех идиотами мелкими считает. Мы же не пятилетние дети. Ксюша на дурочку не похожа, чтобы по тупости влипать в дерьмо на пример того, о котором он мне рассказал. Всякое, конечно, бывает, только представить феечку среди пьяной толпы не могу. Не вписывается как-то.

— Будто тебе не пофиг.

— Допустим, что не пофиг, — снова зеваю. Денек выдался не алё. — Так, почему загрустила? Жизнь начинает играть яркими красками, или как там говорится.

— Не знаю. Не думала, что мама так отреагирует.

Моя бровь вопросительно взлетает вверх. Ксюша шумно выдыхает, садится рядом, упираясь спиной в край дивана.

— Думала, поэтому и обидно, что не ошиблась. Она с таким разочарованием на меня смотрела…

— Куда хоть поступила?

— В колледж, на дизайнера интерьеров.

— Не плохо.

— Серьезно? — с недоверием на меня косится. — Ты это говоришь? Или по дороге Ильяса подменили?

С зевком меняю положение. Тоже сажусь. Были на одной территории — война. Сейчас тоже в одном периметре, но запасаться оружием не хочется. Слабого ведь не комильфо валить на лопатки. Как-то не честно, и желания нет.

— Первое впечатление обманчиво, феечка.

Пожимает плечами. Не спешит мне отвечать.

— Ты почему ушел?

— Давно пора было.

— А как же кредитки и машина?

Пожимаю плечами. Жалко детку, и передвигаться по городу на общественном транспорте для меня настоящий ад, но потерплю. У меня был свой план. Пока предок мне перекрывал кислород за неповиновение, я сливал бабло с карточек на свой электронный кошелек. Сумма накопилась приличная, только сводной сестричке об этом знать не обязательно.

— Из-за меня все, да?

— Не только.

— Мне жаль, правда. Я хотела уйти тихо и мирно, а получилось вот так…

Ага, громко и скользко. Звонят в дверь. Привезли мне шмот и еду.

— Иди, порадую тебя, — киваю Ксюше. Не чмо же я дворовое, чтобы в одиночку сидеть хомячить. Она сто процентов голодная. Несмело подходит и рассматривает контейнеры, которые я вынимаю из пакета. — Посмотри, там посуда должна быть, — указываю на кухонный гарнитур. Кивает. Молча помогает накрыть поляну, моет руки и садится напротив меня.

Мне самому не привычно. Ерзаю задницей по высокому барному стулу. Она тоже.

— Я не показывала запись. Удалила её. Можешь проверить, — косится на свой телефон. Вот так щедрость.