Тед Банди. Полная история самого обаятельного серийного убийцы
Шрифт:
Зима 1973 года стала для Банди временем принятия важных решений. Для внешнего мира он был женихом Лиз и будущим отчимом Молли. Он приобрел неплохие связи в политических кругах, собирался еще раз попробовать поступить в юридическую школу. Казалось, все это должно было внушать ему оптимизм, но вместо этого казалось грозной тучей, надвигавшейся на Теда из-за горизонта.
В действительности Банди жил в мире своих фантазий, выслеживал студенток по ночам и планировал будущие нападения. Всегда внимательный к деталям, он стал мастером преследования и маскировки. Нападение, похищение, изнасилование, убийство, расчленение трупа – вот что стало ведущим драйвером его внутренней жизни.
В мае 1973 года Тед нашел работу в Олимпии – в центральном комитете Республиканской партии штата
Ему давно хотелось проучить свою бывшую девушку Стефани Брукс за то, что она когда-то дала ему от ворот поворот. Теперь Тед зарабатывал неплохие деньги, подавал надежды в политической сфере, был на хорошем счету в Республиканской партии. Кроме того, он подал заявление в юридическую школу, и его приняли! Конечно, это был не престижный университет, а бывший колледж Пьюджет-Саунда, где он уже учился когда-то, но все же. Поступить туда ему посоветовал добрый друг из республиканцев Марлин Вортман, на несколько лет старше Банди, который сам подал туда документы и был принят. С Марлином и его женой Шейлой Тед познакомился во время кампании 1968 года, и поскольку Марлин был взрослее и уже добился определенного положения, Тед прислушивался к нему.
Тед успешно балансировал на тонкой грани: периодически изменял Лиз Кендалл с другими женщинами, находившими молодого голубоглазого республиканца обаятельным и перспективным, но сохранял отношения и поддерживал в Лиз надежду, что рано или поздно они поженятся. Ему удавалось держать своих женщин в неведении насчет друг друга. При этом в рабочую сферу он их старался не вовлекать – например, ни разу не упомянул о Лиз в разговорах с начальником Россом Дэвисом.
В июле Тед заново встретился со Стефани Брукс, стремясь разжечь в ней былое пламя. Внешне ее предыдущий возлюбленный окреп и возмужал, стал представительным и теперь казался достойным кандидатом в женихи. Стефани снова поддалась на его ухаживания. В конце концов, со времен первого разрыва они перезванивались и обменивались открытками на праздники, так что связь не была утеряна полностью. Стефани согласилась дать Банди второй шанс.
На Рождество, пока Лиз и Молли, как обычно, проводили праздники с семьей в Юте, Стефани на неделю прилетела к Теду в Сиэтл. Марлин и Шейла Вортман уехали на каникулы и оставили Теду свою квартиру. Туда он и пригласил Стефани Брукс.
В канун Рождества Банди сделал ей предложение, и Стефани согласилась. Тед ликовал. Теперь, если он разорвет помолвку, она поймет, что потеряла. После праздников Стефани вернулась к себе в Сан-Франциско, и за целый месяц Тед ни разу ей не позвонил. Разъяренная, она позвонила ему сама, и он дал ей понять, что в продолжении отношений не заинтересован.
– Даже на глаза мне не показывайся! Никогда! – выкрикнула Стефани, перед тем как бросить трубку.
Собственно, Тед не собирался жениться ни на ней, ни на Лиз. Не собирался работать с девяти до пяти, возвращаться домой к жене и детям, сидеть по вечерам перед телевизором. Он превращался в хищника, стремившегося к единственной цели – насиловать и убивать. Тед чувствовал, что очень скоро переступит барьер между фантазиями и реальностью. Это были годы подготовки к переходу на темную сторону.
Правда, в учебе дела шли не очень. С самого начала Тед не делал успехов – все потому, что Университет Пьюджет-Саунда казался ему слишком скромным для его запросов. Он находился в стареньком здании, программа была вечерняя, и Теду участие в ней казалось провалом. Он всегда стремился ко всему самому лучшему, самому дорогому, а к скромности в людях или вещах относился с пренебрежением. Главным для Банди был имидж. Свое отставание он хранил в секрете, что добавляло внутреннего напряжения.
Признав, что вечерний курс в Пьюджет-Саунде ему не подходит, он подал документы в юридическую школу Университета Юты. Тед становился новым человеком – готовился
прорвать кокон, в котором таился много лет, и позволить своим мечтам и фантазиям осуществиться. Он, мальчик из бедной семьи, стремился к власти – если не над миром, то над женщинами, которых будет похищать. Для них он станет настоящим богом, решающим, жить им или умереть.4 января в Ю-Дистрикте, в нескольких кварталах от пансиона, где Тед снимал жилье, он проник в комнату спящей Карен Спаркс. Тед подготовился к нападению и захватил с собой гинекологический расширитель, похищенный со склада медицинского оборудования, где он когда-то работал. Этот расширитель, или зеркало, давно был частью его жестоких фантазий. Тед прятал его в глубине ящика комода, доставал по ночам и рассматривал, представляя, как с силой затолкает во влагалище девушки. Женская анатомия одновременно возбуждала и отталкивала Теда, внушая самые темные желания – рвать, терзать, уродовать.
Несколько раз ударив Карен по голове ножкой кровати, валявшейся рядом с матрасом, на котором она спала, видимо, кровать в свое время сломалась, и девушка не собралась ее починить, – он раздел ее и ввел расширитель так глубоко, что вместе с кровью на простыни полилась ее моча.
Еще несколько минут Тед стоял над кроватью, любуясь делом своих рук. Он старался запомнить эту картину во всех подробностях, чтобы потом восстанавливать перед глазами, когда будет мастурбировать. Ему подумалось, что в дальнейшем он мог бы брать с собой «Полароид» и фотографировать жертв. В том, что они еще будут, Тед Банди не сомневался.
Не прошло и месяца, как «сущность» у него внутри снова зашевелилась, призывая к действию. Девушку из подвального этажа дома, который сдавали студенткам внаем, он похитил, проникнув к ней через боковую дверь. И это было его первое настоящее убийство, потому что Карен Спаркс осталась жива, он узнал об этом из газет. С новой жертвой он такого не допустил. Тед отрезал ей голову, принес к себе в пансион и хранил в портативном холодильнике.
Голова была нужна, чтобы заниматься с ней оральным сексом. Возвращавшись от Лиз, отношения с которой стали разлаживаться после того, как она поняла, что в ближайшем будущем свадьба ей не светит, Тед доставал мертвую голову, раздевался и садился на стул. Подносил голову к своим гениталиям, возбужденный и ненасытный. Синие губы и мертвые глаза, вместо того чтобы вызывать отвращение, безудержно его привлекали. Он стремился к своей добыче, как мотылек на огонь.
В Ю-Дистрикте царила паника. Девушки, жившие вместе с похищенной Линдой Хили, выехали из дома, поскольку боялись ночевать там – вдруг похититель Линды вернется за ними. Однако пока что никакая опасность студенткам Вашингтонского университета не грозила. С Линдой Хили, 4 февраля, «сущность» на время утолила свою жажду крови. А Тед Банди нашел новую работу.
Вместе с Томасом Сэмпсоном они теперь работали в Департаменте экстренных служб в Олимпии. После работы ходили вместе поужинать и играли в ракетбол. Тем более там же, совсем рядом с Олимпией, находился колледж Эвергрин с прекрасными спортивными площадками. Тед прекрасно знал кампус колледжа. Кампусы вообще привлекали его, ведь там можно было присмотреть себе симпатичную студентку с волосами на прямой пробор – как у этой стервы Стефани Брукс – и сделать ее следующей жертвой.
Двенадцатого марта, прячась среди сосен, окружавших здание общественного центра колледжа, Тед обратил внимание на Донну Мэнсон. Из всех его жертв ее ждала самая причудливая судьба. После того как отрезанная голова девушки неделю пробыла в портативном холодильнике, Тед принес ее домой к Лиз, пока той не было в городе, развел в камине огонь и сжег голову дотла. От нее не осталось даже пепла – Тед выгреб его и выкинул.
Две личины Теда Банди успешно сосуществовали благодаря свойственной большинству серийных убийц способности к компартментализации: в ночи он становился сексуальным садистом и убийцей, а наутро опять превращался в обаятельного коллегу по работе, с которым приятно перекинуться парой слов у кулера с водой. И запросто мог после секса с мертвой головой явиться к Лиз и заниматься любовью с ней – теплой, живой и любящей, – глядя ей в глаза.