Техническое Решение

В то, что рассказал наследнику отец, было очень сложно поверить. Разум понимал, но отчаянно не хотело принимать сердце. От нарисованной скупыми объяснениями князя Михаила апокалиптической картины веяло даже не страхом, а тягостным недоумением. Как? Вот как такое могло произойти? Произойти здесь, в Великой Империи - самой большой, самой могучей стране мира? Может… Да нет, должно, просто обязано обойтись - и всё вернётся на круги своя. Не могут быть люди настолько тупы и слепы, чтобы своими руками взять и разрушить созданное потом и кровью поколений предков! Наверное, княжич бы сам себя убедил, если бы не видел лицо отца, час от часу мрачнеющего. И если бы не Учитель.

* * *

Впервые с Петром Осиповичем Вихро младший Радищев столкнулся вскоре после четырнадцатого дня рождения, сопровождая отца на инспекции-экскурсии по лабораториям вотчины. Инспекция была частью подарка - Кирилл давно хотел заняться реальной научной работой, и вот наконец отец разрешил. К тому моменту княжич-наследник уже неплохо ориентировался в не очень понятном для постороннего научном мире Империи - да что там, многих выдающихся учёных современности он знал лично и за руку при встречах здоровался. Так что от неизвестного физика, сумевшего прорваться в завлабы буквально две недели назад созданной лаборатории физики плазмы, да ещё и в столь молодом возрасте, он ждал вполне определённого: взлохмаченных волос, лёгкой небритости, лихорадочного блеска в глазах и полного непонимания, как свои выдающиеся идеи применить на практике. Но личная встреча показала, что княжич ошибся буквально во всём.

Начать с того, что Вихро смотрелся скорее преуспевающим купцом, чем научным работником, несмотря на лабораторный халат. И никакого блеска - скорее уж во взгляде физика мелькало иногда нечто, до удивление напоминающее князя Михаила. Речь связная, выверенная, без перескакивания с темы на тему - такой не каждый академик мог похвастаться. А ещё - предельно рациональное, предметное отношение не только к предмету исследований, но и вообще ко всему окружающему. И это при внешности, едва тянущей лет на двадцать! Окончательно же подкупило Кирилла отношение к нему, как к взрослому коллеге - никаких скидок на возраст. При этом Пётр Осипович не сыпал терминологией, как зерном из пропоротого мешка - чем грешили другие потенциальные научные руководители. В общем, надо ли говорить, что выбор научрука для сына князя с этого момента стал предсказуем?

О своём выборе Кирилл не пожалел ни разу. Достаточно сказать, что княжич очень скоро именовал своего руководителя не иначе, как “учитель”, а иногда и “Учитель” - с большой буквы. Вихро действительно принял навязанного ему стажёра без профильного образования не как дополнительную обузу (конечно, оплачиваемую!), а как своего личного ученика. И не стеснялся объяснять любые вещи - и сложные, по непосредственной работе, и самые простые - которые остальные обучающие княжича опускали, как само собой разумеющиеся. При этом и основная работа не страдала - завлаб находил время на всё.

Частенько окружающим (не только Кириллу) казалось, что у молодого учёного какие-то свои взаимоотношения с временем - по крайней мере, часов в его личных сутках явно больше двадцати четырёх. За прошедшие три года Пётр успел не только далеко продвинуть вверенную ему Михаилом Радищевым тему и добиться практического результата, но и защитить сначала кандидатскую, а потом и докторскую диссертации. Более того, изыскались резервы и для преподавания в рудногорском филиале одного из столичных ВУЗов. И так со всем: что ни попадало в руки физику - любая работа горела не хуже любимой плазмы Вихро. Подчинённым оставалось только стонать - и что есть сил тянуть за боссом. У некоторых даже получалось не отставать.

* * *

После возвращения в Рудногорск, в тереме Кирилл не высидел и получаса. Отец, очень коротко объяснив происходящее, спешно уехал, а мать и сёстры никак не могли отойти от сцены с участием Ирины. Судя по их состоянию, княжич, к счастью, всё “самое интересное” пропустил. Что поделать, они-то не видели отца, перехватывающего командование на очередном “объекте” во время возникновения нештатной ситуации - а вот Кирилл видел. Тогда он тоже впечатлился: обычно мягкий и вежливый, мужчина в один миг превратился в жёсткого бескомпромиссного лидера, с которым никто не решался поспорить. А уж какой лексикон при этом князь использовал… Но все, что характерно, всё понимали с первого раза - от простого рабочего до маститых академиков. Папа может, что уж говорить

Самому Кириллу, что уж там, до умений родителя было далеко, потому он решил переждать постепенно переходящий в полноценную истерику ступор родных где-нибудь подальше. Произвёл тактически грамотное отступление, иначе говоря - ретировался в ставшую уже практически родной лабораторию к учителю. Там, по крайней мере, сразу найдут, чем занять лишние руки и голову. И, может быть - чем чёрт не шутит - удастся узнать о происходящем что-нибудь более конкретное…

Действительность превзошла все ожидания княжича. Лаборатория напоминала растревоженный пчелиный улей, в который в поисках мёда вломилась бабочка-бражник. Все куда-то бежали, спешили, перекрикивались - причём не только, собственно, в “плазме” - внутренние ворота между обычно разделёнными отсеками-отделами огромного здания-ангара были подняты все одновременно. Учёные, инженеры, техники, смешавшись между собой, прямо по полу тянули кабели и шланги, таскали стопки распечаток, до хрипоты спорили, размахивая планшетными компьютерами. Посреди бедлама и рукотворного хаоса в центральном отсеке ангара в свете прожекторов гордо возвышался выведенный на стенд прототип аэрокосмического истребителя - именно он служил центром людского водоворота.

Самолёт, способный подняться на низкую орбиту Земли, выглядел… скажем так, не совсем целым. Где-то обшивка уже была установлена на своё место и там блестели золотистые шестигранники сегментарной термозащиты, где-то корпус бугрился чёрными жгутами силовых эффекторов, а где-то оставались участки, открывающие доступ к внутренностям аппарата. Привычное зрелище - за три года участия в проекте в качестве младшего лаборанта, княжич успел привыкнуть к зрелищу медленно обрастающего оборудованием композитного “скелета” машины - причём процесс частенько поворачивал вспять. Что поделать - больше половины прототипа состояло из ранее не используемых в авиации материалов и компонентов, а ошибку в проектировании могли выявить через много месяцев на испытании очередной рабочей модели. Иногда Кириллу мучительно хотелось увидеть итог всего этого процесса прямо сейчас - взлетающий с шестикилометровой полосы Рудногорска стремительный, словно распластавшийся в воздухе, силуэт. Но, разумеется, наследник рода Радищевых брал себя в руки и подавлял недостойные желания: небо, и уж тем более космос, не прощают небрежности и торопливости…

– А, Кирилл!
– Пётр Осипович в своей излюбленной манере стремительно ворвался в жизнь ученика, - Как хорошо, что ты тут. Я уже звонить тебе собирался… Идём, времени мало, а тебе еще собраться нужно будет.

– Куда собраться?
– только и спросил парень, стараясь не отстать от “плазменного” учёного.

– Михаил сообщил, что ввёл тебя в курс дела. Так?
– Вихро распахнул дверь личного кабинета, - Тогда что за вопросы? Империю спасать, разумеется. Вместе вот с этим молодым человеком. Кирилл, познакомься - Егор Далеев. Мой ученик - твой коллега. Он введёт тебя в курс дела.

* * *

Личный самолёт Михаила Радищева мягко оторвался от полосы, для сидящих в салоне - и вовсе беззвучно. Этот борт несколько раз модернизировали с участием подконтрольных роду опытовых производств, потому реальные лётные характеристики машины заметно отличались от паспортных. Пожалуй, при желании, пилоты могли посостязаться в скорости с некоторыми истребителями - изменяемая геометрия крыла и новые двигатели это позволяли. Ещё один из множества сигналов князя своим подчинённым - что он доверяет им не только свои деньги, но и жизнь…

Кирилл отвернулся от иллюминатора. Кроме него в салоне самолёта присутствовали ещё четверо: внезапно взявшийся из ниоткуда второй ученик Вихро, дочь генерала Мамедова и ещё две девушки. С одной из них он познакомился ещё в кабинете учителя - причём Далеев отрекомендовал её как “мой личный ангел-хранитель”, другая же присоединилась к небольшому отряду вместе со Светланой и её роль во всём происходящем для княжича до сих пор была загадкой. События сплелись в столь плотный клубок, что даже банально поговорить времени не нашлось. Хорошо ещё Учитель всё-таки нашел пять минут поговорить с княжичем наедине.