Техника и вооружение 2007 09

С 1 марта 1953 г. все работы по «Шторму» прекратились. Материальная часть подлежала консервации и передаче вместе с заводом в КБ-1. К этому времени были изготовлены два пилотируемых самолета-аналога, 15 автономных изделий (10 из которых были израсходованы), 15 самолетов-снарядов, укомплектованных аппаратурой самонаведения и наведения. Кроме того, еще 25 самолетов- снарядов, предназначенных для заводских испытаний, находились на 28% стадии готовности.

Надо отметить, что к 1953 г. планы использования нового оружия расширились: самолеты-снаряды «Шторм» предусматривалось применять не только с берега, но и с моря. Флот вышел из стадии абстрактных прорисовок размещения трофейных ракет на кораблях. Еще 20 октября 1951 г. коллективом Бисновата была начата разработка корабельной пусковой установки для «Шторма». Хотя береговая катапультная установка и отличалась крайней громоздкостью, ее «примеряли» к кораблям. Правда, исследования на этой стадии велись не собственно кораблестроительными КБ, а проектно-исследовательским бюро, входившим в ЦННИ-45 – будущем «ЦНИИ им А.Н. Крылова».

По результатам выполненных проработок на эсминце пр. ЗОбис, массово строившимся в конце 1940 – начале 1950-х гг., за счет снятия кормовых башен главного и зенитного калибра можно было разместить одну пусковую установку и дюжину самолетов-снарядов. Для подготовленного к постройке более совершенного эсминца пр. 56 полная замена артиллерии главного калибра на две пусковые установки позволяла обеспечить более солидный боезапас из 16 самолетов-снарядов и повышенную огневую производительность. Естественно, что наилучшим образом ракетное оружие размещалось на более солидных кораблях – легких крейсерах пр. 68бис, на которых вместо кормовых башен можно было смонтировать поворотную бронированную пусковую установку с двумя направляющими и разместить две дюжины «Штормов» в бронированном ангаре. В отличие от эсминцев, крейсера были признаны специалистами ЦНИИ-45 вполне подходящими носителями нового оружия.

Наряду с отработкой «Шторма» начались и экспериментальные исследования для разработки более совершенного берегового самолета-снаряда. Соответствующая НИР была задана в приложении к тому же постановлению 1948 г., по которому была определена ОКР по созданию «Шторма». Предусматривалось, что новый самолет-снаряд при массовых характеристиках, близких к «Шторму», будет развивать скорость, в 1,5-2 раза превышающую звуковую, поражая цели на дальностях до 100 км. Основной проблемой при этом считалась разработка сверхзвукового прямоточного воздушно-реактивного двигателя. Для проведения соответствующих исследований в рамках темы И- 52 было изготовлено семь крупноразмер- ных моделей самолета-снаряда – ЛМ-15. В отличие от «Шторма», ЛМ-15 оснащалась трапециевидным (по терминологии тех лет- ромбовидным) крылом. На ней в процессе пусков с носителя впервые в нашей стране был успешно испытан сверхзвуковой прямоточный воз- душно-реактивного двигатель РД-550.

Но всем этим планам сбыться не удалось…

Обиднее всего было то, что ликвидация КБ Бисновата произошла буквально за считанные дни до смерти И.В. Сталина. А еще через несколько месяцев, с арестом Л.П. Берии, резко ограничились и права руководства КБ-1.

Уже в июле 1953 г. бывшие работники завода №293 обратились в ЦК КПСС с предложением о воссоздании конструторского коллектива Бисновата и завершении начатых в 1948 г. разработок. В результате работы завода №293 оказались на рассмотрении министра вооруженных сил Н.А. Булганина, руководителей промышленности Д.Ф. Устинова, М.В. Хруничева и П.В. Дементьева.

Пусковая установка самолета-снаряда «Шторм».

Однако оценки возможности продолжения этих работ показали, что на восстановление завода потребовалось бы не менее года. Кроме того, в отличие от самого самолета-снаряда, система оружия в целом еще находилась на стадии отладки отдельных агрегатов. Отработка их взаимодействия в составе того, что в настоящее время определяется как ракетный комплекс, и представляла собой наиболее сложную задачу при создании подобной системы управляемого оружия. Для самолета- снаряда пришлось бы практически заново разработать автопилот, требовалась взаимоувязка бортовых систем, уже отработанных по отдельности на летающих лабораториях. Не был окончательно доведен радиовысотомер «РВ-Шторм», предназначенный для обеспечения полета над морем на заданной высоте 8-12 м.

По мнению М.В Хруничева и Д.Ф. Устинова, Матус Рувимович подобрал неплохих конструкторов – самолетчиков, аэродинамиков, прочнистов, но не смог пополнить ряды сотрудников завода №293 специалистами по процессам управления, электронщиками и другими прибористами. В результате «Шторм» разрабатывался как летательный аппарат, а не как система вооружения, в которой основная роль принадлежит средствам, предназначенным для обнаружения цели и слежения за ней, наведения и управления самолетом-снарядом. Главные элементы комплекса – РЛС, наземная и бортовая аппаратура – оказались недостаточно проработанными. Поэтому в качестве головного разработчика ракетного комплекса было признано целесообразным задействовать радиотехническую организацию типа КБ-1.

Основной вывод руководителей, решавших вопрос о дальнейшей судьбе коллектива бывшего завода №293 и его разработок, определялся тем, что с учетом фактической степени отработки комплекса «Шторма», его доводка потребовала бы еще 2-3 года.

С другой стороны, уже в начале 1953 г. на вооружение поступила завершившая летные испытания авиационная ракета «Комета», решавшая те же задачи борьбы с кораблями противника. Поэтому вместо возобновления работ по «Шторму» было принято решение о создании на базе «Кометы» берегового комплекса «Стрела», обладавшего рядом преимуществ перед «Штормом». Схема функционирования «Стрелы» не требовала применения радиовысотомера сверхмалых высот «РВ-Шторм», возможность своевременной отработки которого представлялась весьма проблематичной. Кроме того, комплекс «Стрела» оснащался более компактной и мобильной пусковой установкой.

Но самое главное заключалось в том, что применение отработанных элементов «Кометы» гарантировало успешное завершение работ в достаточно сжатые сроки. Пусть и не в 1955 г., как планировалось, но в 1958 г. был принят на вооружение стационарный комплекс «Стрела», а затем и его подвижный вариант – «Сопка».

В результате в конце 1953 г. территория завода №293 отошла к вновь организованному ОКБ-2, сформированному на базе конструкторских подразделений КБ-1, перед которым поставили задачи создания ракет класса «воздух-воздух» и зенитных ракет. Новую организацию возглавил заместитель С.А. Лавочкина – П.Д. Грушин. В настоящее время – это прославленное «МКБ «Факел» им. П.Д. Трушина», разработавшее практически все зенитные ракеты для Войск ПВО страны, множество изделий для Сухопутных войск и Военно-Морского флота.

Однако объективная необходимость заставила военно-промышленное руководство страны восстановить коллектив Бисновата – на этот раз под наименованием ОКБ-4. Произошло это в самом конце 1954 г., когда партия и правительство поставили перед конструкторами срочную задачу создания управляемых ракет класса «воздух-воздух» с высокими характеристиками. Именно в этой области исключительно успешно работал на протяжении трех десятков лет коллектив, которым руководил Матус Рувимович вплоть своей смерти в 1977 г. За эти годы им было успешно созданы первые отечественные самонаводящиеся ракеты «воздух-воздух» К-8М, а затем и большое число других изделий, принятых на вооружение советской авиации. Тем самым была полностью подтверждена творческая состоятельность коллектива, в силу ряда причин прервавшего работу в начале 1950-х гг.

После восстановления коллектива Бисноват пытался продолжить работы по «Шторму». У крымских берегов в 1955 г. возобновили полеты летающие лаборатории: сначала все та же «Каталина», а затем, после ее списания, Ил-28. Но не утвержденные правительством работы не нашли поддержки руководителей полигона, что привело к конфликту между ними и Бисноватом. Почти десятилетняя эпопея «Шторма» завершилась. Но она не прошла бесследно, Помимо опыта, накопленного сотрудниками Бисновата, на «Шторме впервые были реализованы технические решения, спустя годы и десятилетия нашедшие применение на «изделиях» других фирм.

Так, комбинированная двигательная установка с размещением стартового твердотопливного двигателя внутри маршевого прямоточного была использована в ЗУР комплекса «Куб» конструкторского коллектива И.И. Торопова, а затем в несколько ином исполнении в ракете противокорабельного комплекса «Москит» КБ главного конструктора А.Я. Березняка. С микояновским конструкторским коллективом связано создание пилотируемого варианта крылатой ракеты для проведения первых этапов испытания крылатой ракеты «Комета» и реализованная в К-ЮС изящнейшая компоновка ракеты с подфюзеляжным размещением двигателя в отдельной гондоле.