Техномагия
Шрифт:
– Привет, - сказал он очень просто.
– Привет, - ответила она.
– Не ожидал тебя здесь увидеть.
– Почему?
Девушка посмотрела на него. Он выглядел чуть смугловатым, черноволосым и кареглазым, подбородок и верхняя губа заросли коротенькой бородкой, а у горла плащ был заколот огромным - в ладонь - аграфом с крупным ониксом в середине. Оникс слегка искрился - его переполняла магия. Но искры эти не встревожили Кайндел, потому как она чувствовала, что артефакт сейчас дремлет.
Молодой человек слегка развел руками, давая понять, что его удивление вполне закономерно. И она снова опустила голову.
– Тебе же
– Я думал, что ты побоишься сюда приходить.
– А надо бояться?
– улыбнулась Кайндел. Но не собеседнику - все тому же камню.
Смуглый мужчина еще раз развел руками.
– Ты же понимаешь, что я не собираюсь нападать на тебя. Тем более здесь.
– Ну, вот и я не собираюсь.
Они еще немного помолчали, глядя на отваленный камень.
– Ты знаешь, что Волк был ранен?
– Меня это не интересует.
– Действительно совсем не интересует?
– с улыбкой спросил черноволосый.
Она замялась лишь на несколько секунд.
– Совсем.
– А ведь я помню вашу феерическую любовь…
– Много воды утекло, теперь этого нет. Как бы там ни было, тебя это мало касается.
– Не кипятись.
– Он помолчал, потом со вздохом присел на землю.
– Я просто так упомянул Волка. Чтобы завязать разговор. Ты же знаешь, я не одобрял того, как Ночь обошлась с тобой. Я всегда считал, что убеждения человека - это его право, и гнать только за них…
– Полагаю, Блеск, тебято как раз и не спрашивали.
– Лучше называй меня Гленом.
– То же самое, только на старонорвежском. Какая разница? Но, впрочем, как тебе угодно… И спасибо тебе. Я уж думала, теперь от меня все старые знакомцы будут шарахаться.
Ветер продрался сквозь густую голую лесную поросль и ударил девушку в лицо. Она зябко поежилась, жалея немного, что сукно плаща такое тонкое. Глен заметил ее движение и машинально зажег на ладони огонек, будто хотел дать прикурить. От него в первый момент потекло тепло, правда, почти столь же слабое и зыбкое, как от свечи, к которой подносишь ладони. Кайндел отрицательно качнула головой, и молодой человек стряхнул остатки огня в мокрый мох.
– Может, выпьем?
– предложил он вдруг - и сам удивился, потому что был совершенно уверен - она откажется, - а отказа ему не хотелось.
– Давай, - улыбнулась она.
Оба почти одновременно сняли с поясов фляжки. Посмотрели друг на друга - и залились смехом.
– Из какой станем пить?
– Да из обеих. По очереди.
Они обменялись фляжками и отпили по глотку. Посмотрели друг на друга и снова рассмеялись - просто так, без повода.
– Я, в самом деле, ужасно рад встретить тебя здесь. И ужасно рад, что ты жива.
– Да, это ужасно, - с чопорным видом согласилась Кайндел. Снова вспышка смеха.
– Можешь не верить, но тебя живым и невредимым я рада видеть не меньше.
Несколько минут они просто отхлебывали по крошечному глоточку, время от времени обмениваясь фляжками. В голове у девушки мелькнуло, что зря она не прихватила из машины пару яблок, два ящика которых везла к столу оэсэновцев.
А Глен думал только о том, какая безмерная глупость - превращать жизнь Семьи в войну со всем миром и во внутреннюю междоусобицу, но теперь, когда война уже начата, ее нельзя прекратить и вернуться к тому, с чего все началось.
– А ведь все было подругому, -
проговорил он.– Помнишь? Тогда, в самом начале, все было подругому…
– Не совсем так, - осторожно возразила она.
– Вспомни - еще не появилось никакой магии - а мы уже вовсю интриговали, когото выпихивали, когото звали к себе, мерялись силой… Семья тоже постепенно преобразовалась в маленькое общество, живущее по кемто придуманным законам.
– Но ведь есть и исключения.
– Да. Пепел, например. И его Семья. Но исключения лишь подтверждают правило.
Глен криво улыбнулся.
– Я чертовски не хотел бы стать причиной твоей смерти.
– Я тоже. Но, - она пошевелила пальцами и сунула ему свою флягу, - жизнь продолжается. Лишь боги знают, что нас ждет через неделю.
– Ты думаешь, мы можем когданибудь поубивать друг друга?
Они посмотрели каждый в свою сторону.
Глен, когдато называвший себя Бенедиктом и другими заимствованными из мифологии прозвищами (у него имелась едва ли не дюжина имен на все случаи жизни), всегда подружески общался с Кайндел. И даже попытался както за ней поухаживать, но стоило ей, как вежливой девушке, немного его поощрить, объяснил, что, оказывая знаки внимания, просто выполнял свой долг перед ней и никаких серьезных видов на нее не имел. Тогда она посмеялась. Почемуто с этим молодым человеком они легко понимали друг друга, в прошлом пару раз напивались в компаниях, орали песни, отнимая друг у друга гитару, хохотали байкам и анекдотам.
Их ничто не связывало, кроме приятных воспоминаний. И оба понимали - даже если бы они помнили во много раз больше важного и прекрасного, это вряд ли могло сейчас свести их в один лагерь.
– Все возможно в этом мире, - девушка посмотрела на него грустно.
– Но я не хотела бы умереть от твоей руки.
– А я думал, это в первую очередь касается Волка…
– Я давно потеряла интерес к Волку. И оставим это…
– Извини.
– Она дернула плечом, и Глен заволновался.
– Тебе холодно? Может, костер разложим?
– Не стоит здесь устраивать костер. Спасибо. Мне не холодно. Просто… Так…
Кайндел вновь дернула плечом и поднялась. Отсюда, в просвет между двумя крыльями леса, обнимающими холм, виднелось большое озеро - и небо над ним, где в облачной непроницаемой толще только сейчас появились разрывы, и проглянула синева. Удивительно убеждаться, что даже в такой день, когда облака укутывают землю, будто плотный кокон, небо над ним остается неизменным, таким же праздничным и ярким. Свет солнца ненадолго пробился сквозь серый покров и превратил дальний край небес над самым горизонтом в величественный белый замок, увенчанный приземистыми и высокими башнями.
– Ты уже уходишь?
– спросил Глен, будто раздумывая - пытаться удержать или нет.
– Пожалуй. Мне нужно торопиться. Меня ждут - сам понимаешь.
– Я бы хотел еще раз пригласить тебя сюда, если б знал, что это возможно…
– Я бы не вернулась, даже случись такая возможность. Передай Ночи (если, конечно, захочешь ей чтонибудь передавать от меня), что она может, конечно, продолжить охоту на меня, хотя смысла в этом я не вижу. То, что знала я, и то, что теперь знают в Организации, все равно просочилось бы другими путями, хотя бы через тех же техномагов. Ее усилия бессмысленны. Вряд ли моя смерть принесет ей большое облегчение и какойто прок. И лучше бы ей изменить свое отношение к миру, если она действительно хочет сохранить Семью.