Техномант. Том 1 и Том 2

Йен же от происходящего был просто в шоке. Особенно после того, как узнал о моих талантах скаяра — пришлось рассказать ему, как именно мы обнаружили храм Предтеч и о том, как я встретился с Элли у себя в подсознании. Последнее упоминать было необязательно, но я решил раскрыть перед другом и эту карту — всё равно, как уже говорил, рано или поздно сделать это пришлось бы.

Почему? Да просто потому, что я изменился. Всё вокруг меня изменилось.

Встреча с погибшей Элли, ускоренная реакция, этот… квантовый переход к храму Предтеч… Всё это накладывалось друг на друга, и с каждым новым слоем я чувствовал, как мое сознание принимает совершенно другую форму. Стоило просветить друзей хотя бы для того, чтобы они были готовы к упомянутому Йеном варианту «Алан слетает с катушек». Но при этом я изо всех сил старался делать вид, что со мной все в порядке. Словно что-то мешало мне закричать во весь голос и предупредить друзей. Только вот я даже не знал, о чем их нужно предупреждать…

Сейчас мы завершали последние приготовления к отлету в пустыню. Три яхты — наша с Элиасом, Нейла и та, что одолжил Йену мой отец, стояли в космопорту Нижнего города. В них загружали некоторое оборудование, запас воды (несмотря на существующую систему переработки человеческих выделений, они никогда не была лишней) и продуктов.

Мы с Элиасом и Йеном расположились в кают-компании. Я уже битый час выслушивал осуждение со стороны своего друга. Раззир решил остаться на нашем корабле и сейчас отдыхал в выделенной ему каюте. После ужина у де Шабато он отправился в свой особняк вместе с несколькими людьми Пьера. Там он попросил их собрать некоторые из его вещей — из числа тех, что уцелели.

Выяснилось, что сущность, которая пришла за мной из пустыни — бесследно исчезла. То есть — действительно бесследно. Она просто растворилась, и никаких следов ее присутствия не удалось обнаружить ни в инфополе, ни в записях системы охраны. Точнее — того, что от неё осталось.

Теперь я, зная, что произошло там на самом деле и, не представляя, как Раззир будет это объяснять, мог рассуждать о произошедшем лишь в ироничном ключе. Особняк Раззира будто бы сам решил себя разобрать в самой жестокой форме. Плюс те разрушения, что нанесла охрана в приступе коллективного помешательства. Хотя такое объяснение вряд ли могло кого-нибудь устроить.

Особенно Пьера.

Он наверняка проводил собственное расследование, поэтому просто решил не торопиться с выводами. Раззира Архитектор знал давно и понял, что старик уезжает с нами по своей воле, пусть и так поспешно.

Столь странная встреча, которая закончилась так резко для него, казалось, ничуть не беспокоила де Шабато. Но думать, что он в одно мгновение обо всем забудет, было бы глупо. Пьер являлся хозяином Высокого города, и каждый из нас это понимал. Здесь ему бояться совершенно нечего, достаточно было обратить внимание, как динамично скручена его аура в инфополе. Там были такие квантовые связи, что Архитектора вряд ли бы убил даже крупнокалиберный патрон или луч лазера, попавший в голову. Они бы просто испарились в микроне от поверхности его кожи, превратившись в питающий контур силовой брони.

Поздно ночью (уже после того как обследовал свой дом) Раззир прибыл на нашу яхту, а мы всё ещё продолжали переговоры с де Валиантом. Сидели до самого утра, и только когда Элиас и Нейл вручную составили огромный контракт, разошлись. Но сон нас так и не настиг.

— Думаю, что Нейл не поверил в твои благородные побуждения, — наконец промолвил синт, — Да и я, откровенно говоря, в них сомневаюсь. Твои мотивы мне понятны, но… Йен прав. Ты взял на себя слишком много ответственности, не имея на это никакого права. И ты очень сильно изменился с тех пор, как мы покинули Эдем.

— По-твоему, я этого не понимаю? Даже не сомневайся — в первую очередь я думаю о нас и лишь потом — обо всех остальных. Я знаю, что у меня не было прав предлагать такую сделку Нейлу. Но посмотри на это с другой стороны — нам пришлось бы скрываться от него и от Пьера, за которым стоит целая планета. Нам пришлось бы укрывать Раззира. Снова выкручиваться, импровизировать и совершать дурацкие ошибки. Чёрт, да за ним стоит сама власть Император! Неужели тебе хочется вновь утрясать бесполезный конфликт, который никак не закончится?! Вместо этого я предоставил нам передышку. Не знаю, насколько она будет длинной, но если все случится, как я планирую — мы затратим меньше усилий и результат получим более быстрый.

Элиас и Йен молчали, обдумывая мои слова. Конечно, я не сказал им всего, о чём думал. Не сказал о том, что просчитал возможные варианты — теперь это было для меня также просто, как плюнуть. Не рассказал и о том, что смогу, в случае необходимости, сделать с Нейлом то же самое, что сделал с Сарьяном.

Правда, подобное хладнокровие иногда покидало меня, и я пугался тому, каким человеком стал. А еще меня терзали сомнения — человек ли я теперь вообще? Обычными мутациями назвать то, что со мной происходило, было нельзя, это я прекрасно понимал. Но обсуждать изменения с друзьями был не готов. Просто потому, что даже не знал — как объяснить свое состояние и хочу ли я об этом говорить?

Наверное, это мог быть раскол личности — я читал, что в древности было несколько психологических заболеваний, меняющих поведение человека, но в наше время их вычисляли и блокировали сразу после рождения ребенка. За немалые деньги, конечно же. Именно поэтому среди Небожителей не было психопатов. И именно поэтому меня так удивила история Элиаса о том, что двое его соратников в проекте «Синтрофос» сошли с ума.

Впрочем, тот же Нейл отнюдь не казался мне цельной личностью — агрессия, прорывающаяся сквозь все его ментальные барьеры, говорила сама за себя. Иногда было прекрасно видно, что он из последних сил держит себя в руках и старается не сорваться, не наброситься на меня. Я понимал, почему это происходит, но всё равно удивлялся его… Неполноценности?

— Алан?

Я неожиданно понял, что веду диалог сам с собой, полностью игнорируя друзей.

— Простите, я задумался. Что?

— Ты стал часто уходить в себя. Принимаешь необдуманные…

— Не согласен — очень даже обдуманные.

— … решения, — закончил Элиас, — А еще мне кажется, что ты можешь рассказать нам ещё что-то. Но, по каким-то причинам, не хочешь этого делать. Я прав?

— Наверное, — я пожал плечами, — Ты же сам говорил мне, что я изменился. Я не хотел этого, но так произошло. Да, я стал по-другому мыслить и научился делать… Всякое. Но я — это я. Всё тот же Алан, просто… Чёрт, мне кажется, за последний год я пережил столько, сколько и не снилось большинству жителей галактики. Тебе несколько сотен лет, Элиас, неужели ты меня не понимаешь? Неужели ты, когда переселился в новое тело, не ощущал похожих мыслей в своей голове?

— Не знаю, какие мысли у тебя в голове сейчас, — протянул синт, — но прошу — делись с ними хоть иногда, прежде чем принимать решения, хорошо?

Я кивнул, хотя признаюсь — в дальнейшем я также собирался поступать лишь в соответствии со своим собственным мнением. Как и раньше.

— А насчет понимания — да, могу представить, что ты испытываешь. Я, к примеру, был напуган первые несколько лет, пока жил в этом синтетическом теле. А уж про первые переносы и говорить не приходится.

— Почему? — заинтересовался Йен.

— Боялся, что что-то пойдет не так, и я погибну. Боялся, что не сработает синхронизация с Цитаделью и мое сознание окончательно покинет нашу вселенную, или затеряется в пустоте космоса. Боялся, потому что не знал очень многих вещей. И потому, что был один. Никто не мог понять меня, и никому я не мог рассказать, каково это — быть единственным в галактике человеком, вернувшимся после смерти.

— И что тебе помогло?

— Понятия не имею. Я просто… Не знаю. Кажется, я всегда отличался от прочих. Сейчас, хоть я и могу вызвать в памяти каждое из своих воспоминаний, трудно сказать с уверенностью, каким человеком я был.