Телефонист

«Лёха, какая-то херня! – Кирилл взялся ладонями за лоб и потряс головой. – У него должна быть стопроцентная уверенность, что в квартире никого не будет, когда он делал это. Значит, кто-то видел его. Должен был видеть. Не может быть, чтоб безо всяких следов провернуть такое. Тупо пронести все эти предметы… Или этот Колёк со своей днюхой: может, кто-то купил им ещё водки, чтоб уж упились наверняка и точно отсутствовали».

Никто не видел. Всё по-прежнему. Имитация безупречная. Как и выбор места. Должен был видеть, но…

С этой резиновой женщиной из секс-шопа (или секс-шопов, что вернее), по которой отправили запросы, чтобы проследить происхождение. Только… бирок на ней не было и упаковок со штрих-кодами тоже. Количество таких магазинов в одной лишь Москве переваливает за сотню. «Взрослый мир», «Ты + я», «Мадам Ирэн», «Интим-хауз», «Казанова»… Сети. Сногсшибательные названия – Сухов поморщился… А есть ещё не Москва. И интернет-торговля, где заказ можно сделать с любого телефона и расплатиться наличными. Люди не стремятся афишировать такие свои покупки, продавцы относятся к этому более чем с пониманием. Ассортимент товаров обескуражил Сухова: двадцать три тысячи наименований – да они просто закопаются в этом! Конечно, рано или поздно они отследят происхождение резиновой бабы, хотя, скорее всего, она куплена фрагментами в разных местах и в разное время. Он так делал всегда. Но время – это, как раз-таки, то, что у них в дефиците и что является его преимуществом.

– Капитан Немо, – бросила как-то по этому поводу Ванга.

– Ты о чём? – не понял Сухов.

– Он так строил свой «Наутилус». Заказывал детали в разных местах, и никто не мог отследить и понять, для чего.

– Ясно, – Сухов пожал плечами. Только дальше Ванга сказала что-то намного более важное:

– Я думаю, что у него всё уже давно есть. Понимаешь? Он очень долго готовится к своему появлению и тщательно всё продумывает. Не действует по инерции или с кандачка. Где-то есть этот… Паноптикум.

– Говори проще, пожалуйста, – попросил Сухов.

– Должен быть. Тёмное место, где он хранит все эти предметы. Паноптикум. Понимаешь?

Невозможно технически провернуть такое и нигде не наследить. Только в его случае – возможно. Невероятно сложно, но… Он просто думает по-другому. Долго и тщательно. У него другое течение времени. А потом наносит свой молниеносный удар и исчезает. Он просто знает как. Know how. Ведь не Бэтмен же он, действительно, а живой человек. Вот и поиск грёбаного секс-шопа, откуда прибыла к нам резиновая баба, скорее всего, укажет на это же.

(Паноптикум. Тёмное место)

Но… всё равно, следы должны быть. Только другие. Даже элементарные частицы, которые живут-то доли мгновений, оставляют следы, по которым узнают об их существовании. Надо просто знать, где искать. Know where. Другие… Не отпечатки пальцев, не следы фрагментов ДНК и даже не кровавые отпечатки лап в рыхлом снегу. Они есть. Только они другой природы, сотворены из иного эфирного вещества, как это иное течение времени. Об этом говорила Ванга.

(Ванга – Ванга – Ванга… Сколько уже можно?)

И не согласиться с ней всё сложнее. Хотя даже Егорыч, мудрый и проницательный хитрый лис, при всём своём опыте (а может быть, именно благодаря ему) тогда посмеялся над ней. Обозвав всё это бабьей поэзией и фантазиями: двойка по профпригодности, дисквалификация!

Двойка. И Сухов, неблагодарный, тихонько потешался в сторонке вместе со всеми. И вот теперь компании супермужиков, бывалых сыщиков, предложено уписаться от смеха. Потому что время имитации кончилось. Монстр вышел из тьмы. Он отдыхал в ней, таился и набирался сил. И теперь прислал видео. Как обычно, воспользовался телефоном своей жертвы. С той лишь разницей, что впервые показал им себя. В костюме супергероя.

– Сука, – процедил Сухов, отирая испарину со лба. И тут же выключил эмоциональную реакцию. Хоть и добавил на её излёте: – Больная тварь…

Это прозвучало жёстко и с ненавистью. Сухов почему-то подумал, что именно этого Телефонист и хотел добиться. Он показал им, как вбирает в себя смерть свой жертвы.

– …Такого он ещё не делал, – ровно произнёс Сухов, включая ролик на повторное воспроизведение. – Там как бы это… драматургия, что ли…

На теле девушки, обездвиженной, жестко прикованной к столу, нет следов насилия. Она пришла сюда сама и на всё согласилась добровольно. Видимо, смертельные девайсы или появились позже, или были оговорены как часть игры. Страх как эмоциональная часть садизма, обещающая добавить остроты. Об этом свидетельствует отблеск надежды в глазах девушки в самом начале видео, потом нарастающий нечеловеческий страх, животный ужас, который вот-вот обрушится в безумие. Этот короткий фильм даже имел название, довольно банальное и безобидное – «Две свечи».

На видео, если принять деревянный стол за постель, в голове этой постели установлена гильотина. Поднятое в верхнюю точку лезвие сдерживает сложная система тросов, которая в итоге сводится к элементарному механизму. К очень чувствительным маятниковым весам и тонкому тросу над ними. Если перерезать или, к примеру, пережечь этот трос, то лезвие гильотины обрушится ровно на шею девушки. Даже не повредив поверхности стола, потому что голова её опрокинута и находится в воздухе. Точный расчёт. Разнородные предметы, прибывшие из Паноптикума, тёмного места, разобранные там, чтобы сложиться в малогабаритной московской квартире в смертельные девайсы.

На одной чаше весов установлена крупная красная свеча. На другой находится противовес. Сбалансированный очень точно. Рука Человека-паука, или кого-то такого, бросает на противовес лёгкую визитную карточку, чаша немедленно опускается вниз, а красная свеча движется вверх. К тросу, сдерживающему лезвие от падения. Камера показывает, как рука убирает груз – это визитка Сухова. Все молчат. «Надо выяснить, что на нём за костюм, – успевает подумать Сухов. – Точно не Человек-паук».

Весы снова выравниваются. Над чашей с противовесом под небольшим наклоном жёстко установлена ещё одна свеча – белая. Точнее, телесного цвета. Рука подносит зажигалку к красной свече, потом к телесной, фитильки обеих быстро занимаются. Некоторое время ничего не происходит. Лишь глаза девушки: в них страх смешивается с надеждой и с почти животной преданностью человеку, сотворившему с ней такое.

Камера отключается и снова включается. Видимо, прошло минут пять. Обе свечи вовсю горят. Пламя красной сильное и ровное. А телесная оплавляется так, что капающий воск падает на противовес. И чувствительности весов хватает на то, чтобы с каждой новой каплей противовес больше уходил вниз. А красная свеча поднималась. Медленно и неуклонно приближая язычок пламени к натянутому тросу.

Все, кто смотрит видео, понимают, что может произойти. Глаза девушки, в них стынет страх и мольба. Камера выключается.

Когда камера включилась снова, вероятней всего, прошло достаточно много времени. Девушка в комнате одна. Он оставил её, предложив самой осознать своё положение и даже подарив надежду отыскать спасительный выход. Камера, видимо, установлена на штативе и больше не движется. Взгляд девушки сквозит по ней, но мельком. Потом движется по комнате, но ни на чём не фокусируется. А потом она снова смотрит вверх, на лезвие гильотины и на этот чудовищный механизм из двух свечей…

– Он оставил её довольно надолго, – говорит Сухов. – Поставил её айфон на видеосъёмку и ушёл. В ролик же из этого фрагмента вошло секунд десять.