Телегония, или Эффект первого самца

Он снова сделал паузу. Я онемела, не в силах до конца поверить, что он говорит серьезно. Но шутить Самойлов не собирался.

– Вы не представляете, Вероника Николаевна, до чего глупы и нервозны человеческие самки, – с грустью продолжал он. – Я подсадил эмбрион молодой женщине по имени Анна. Да, я ее похитил, не смотрите на меня так. Она жила в этом доме, я лично следил за ее здоровьем, за питанием, настаивал на продолжительных прогулках. Разумеется, я не ставил ее в известность о том, что у нее родится не простой ребенок, но… она все равно постоянно нервничала! Не помогали заверения в том, что после родов я отпущу ее домой, что помогу материально… Она все время дергалась, шарахалась от собственной тени, при этом пару раз пыталась убежать! Но это все чепуха. Хуже другое – через два месяца у нее начались сильные боли в животе. Вы же понимаете, плод кентавра немного крупнее обычного. Дурочке надо было обратиться ко мне, и я что-нибудь придумал бы. Но она молчала до последнего. Через неделю матка разорвалась и девушка умерла от потери крови. Разумеется, плод тоже погиб…

Я повторил свою попытку еще два раза. Я предупреждал девушек, что они должны доверять мне, как родному отцу, и сразу сообщать о любых недомоганиях. И все равно… Они обе погибли. Может, проблема была в том, что эти девушки были нерожавшие? И они просто не знали, что в их состоянии норма, а что – отклонение? Или им мешал страх?

И знаете, тогда я решил, что матерью кентавра должны стать женщина-генетик. Да, я имел в виду вас, мой прекрасный оппонент. Только генетик сможет хладнокровно следить за всеми изменения своего состояния, правильно оценивая его опасность. Только женщина-генетик может сознательно принести себя в жертву науке. Это опасный эксперимент – видите, я ничего от вас не скрываю. Но вдвоем мы сумеем уменьшить опасность. Мы будем каждый день сканировать плод, будем вместе искать пути его сохранения. А если на свет появится кентавр… Подумайте – ведь в случае успеха наши с вами имена навсегда останутся в истории мировой науки!

Его глаза горели сумасшедшим огнем, от которого, казалось, можно было зажигать свечи. Он даже приподнялся в кресле, протягивая ко мне руку:

– Я сделаю то, что до сих пор казалось невозможным, – навсегда смету все барьеры между животными и людьми. Вероника, вот оно – подлинное бессмертие!

Словно сквозь вату я услышала, как в дальнем углу лениво зааплодировал Стас. Кирилл Петрович осекся, безумный блеск в его глазах потух, и уже вполне будничным тоном он продолжил:

– Но сейчас главное для вас – не нервничать. Я сегодня же введу вам эмбрион, процедура займет не более десяти минут, и вы отправитесь спать. А дальше – прогулки на свежем воздухе, усиленное питание и неустанное наблюдение. Вы же будете хорошей девочкой, Вероника?

– Нет. – Я отчаянно замотала головой, вжимаясь все глубже в кресло. – Я не хочу… Вы просто безумец!

– Где же тут безумие? – ласково, как отец неразумную дочку, спросил Кирилл Петрович. – Эмбрион существует, разве вы не понимаете? Я создал его. Осталось только вырастить. И мне нужна ваша помощь.

– Нет!!!

– Отец, ты не то делаешь, – вмешался Стас, приближаясь к нам. – Вероника, хочешь, я сейчас притащу сюда твоего Платона и отрежу ему ухо? Если он так раскис от пары зуботычин, представляешь, что с ним будет после небольшой операции? – Он сделал паузу, наслаждаясь моим отчаянием. – Так что, мне идти за Платоном?

– Не надо, – с усилием сказала я, поднимаясь с кресла. – Да, вас много и вы сильнее… Ладно, идемте. Я все равно умру от потери крови. Вы это знаете, Кирилл Петрович.

– Нет же, дорогая! – засуетился он. – Я не допущу этого. Вы – моя последняя надежда, и я не позволю вам умереть.

Не отвечая, я пошла к выходу. Стас и Кирилл Петрович следовали за мной. Мы снова поднялись на второй этаж и дошли до конца коридора, где за очередной стальной дверью обнаружился небольшой гинекологический кабинет. Я вошла туда первой, безумный генетик зашел следом. Стас весело подмигнул мне, но остался в коридоре. Снаружи лязгнул засов, и я поняла: мое время истекло.

Глава 46

Алена сидела на обочине и с тоской следила за солнцем, медленно опускающимся за верхушки деревьев. Скоро стемнеет, и ей снова придется ночевать в машине. Как же она устала от такой жизни, а конца ей не предвидится! Веронику Нежданову, на которую она так надеялась, похитили, в этом Алена не сомневалась ни секунды. Стас не позволит, чтобы кто-то, знающий правду, оставался в живых. Вероятнее всего, жены бедного Романа уже нет на свете. Алена сжала кулаки. Ну почему Роман не позволил ей застрелить Стаса, когда он был на расстоянии выстрела? Ее никогда бы не поймали, а скольких несчастий удалось бы избежать!

Вечерний воздух становился все прохладнее. Алена поежилась от холода, но в машину возвращаться не спешила. Вид убитого горем Романа ее угнетал, а на то, чтобы его успокаивать, не хватало моральных сил. Ей самой хотелось то плакать, то крушить все вокруг. «Господи, ну подай хоть какой-нибудь знак!» – взмолилась она про себя. В этот момент с одной из проселочных дорог выехал черный джип-внедорожник и, плавно набирая скорость, помчался по шоссе в сторону города. Расширенными от удивления глазами Алена провожала джип – меньше всего она ожидала увидеть дорогую машину в таком захолустье.

– Быстрее садись! – услышала она окрик Романа и побежала к тронувшемуся «жигуленку».

Запрыгивать ей пришлось на ходу: Роман, стиснув зубы, уже въезжал на неровную лесную дорогу. Алена захлопнула за собой дверцу, и машина понемногу набрала скорость.

– Куда мы едем? – удивилась Алена.

В этот момент «жигули» особенно сильно тряхнуло и она чуть не прикусила себе язык.

– Просто так джип по такой дороге не по едет, – сквозь зубы процедил Роман. – Нам туда.

Алена больше не спорила. Она притихла, стараясь не думать о том, что они будут делать, если Роман все же ошибся.

То, что они не ошиблись, стало понятно, когда Алена издалека увидела белый дом с обтянутым колючей проволокой забором и вышку с часовым. Вряд ли здесь располагался санаторий. Роман с трудом развернул машину и по той же ухабистой дороге поехал обратно.

– Ты спятил? – почему-то шепотом спросила она. – Почему мы уезжаем?

– Если мы видим часового, то и он видит нас, – отрывисто сказал Роман. – Нам придется идти туда пешком.

Добравшись до первого поворота, они свернули, и Роман приткнул машину на крохотный пятачок возле двух молодых березок, потом потянулся на заднее сиденье за большим заплечным мешком. Алена сжала в руке пистолет, вылезла из машины и с удовольствием потянулась, разминая затекшие мышцы и полной грудью вдыхая холодный воздух. От волнения ее бросало то в жар, то в холод, но настроение резко поднялось. «Это есть наш последний и решительный бой», – промелькнули в голове подзабытые строки. Да, возможно, этот бой и станет для нее последним. Но она погибнет с оружием в руках, а не как загнанная в нору крыса. Но глубоко в душе Алена верила в свою победу. Не для того она скрывалась от бандитов два года, чтобы бесславно закончить свои дни в этом глухом лесу.

– Ты как? – Роман уже выбрался наружу и с тревогой заглядывал ей в глаза. – Готова?

– Готова! – уверенно кивнула Алена. – Пошли.

На этот раз они двигались по лесу, стараясь не терять дорогу из виду. Через десять минут белый дом снова показался вдали. Роман лег на живот, Алена последовала его примеру, и они по-пластунски поползли к опушке.

– Ну и как мы заберемся внутрь? – с тоской спросила Алена, хорошенько рассмотрев неприступный забор и автоматчика наверху.