Tell yourself

Он остановился, лишь когда они зашли в магазин, без предупреждения прямо в центре коридора. Орихиме остановилась в паре шагов от него, ожидая хоть какой-то реакции на произошедшее внизу.

— Это было жестоко с их стороны, — произнёс он через пару секунд, соглашаясь с её вчерашними словами. Ничего не говоря, она сократила оставшееся между ними расстояние и обняла его со спины. Орихиме не знала, какие слова или действия заставили Улькиорру атаковать Уруру таким образом, но ей не нужны были лишние детали, чтобы видеть, как он страдает. И это было ей незнакомо. В такие моменты единственное утешение, которое приходило на ум, — её собственное присутствие.

***

Когда Уруру очнулась, солнце начало садиться за окном гостевой комнаты, в которую её положили. Её раны были вылечены, и, за исключением усталости от того, что она потратила всю энергию, ей было не хуже, чем когда она зашла этим утром в магазин. Рядом с ней аккуратно лежали её вещи, залатанные Орихиме.

С другого конца комнаты на неё смотрел Улькиорра Шиффер.

Уруру села, благодарная, что кто-то переодел её в робу, пока она спала. Но она всё равно покраснела, когда встретилась с этими его непостижимым взглядом и улыбкой.

— Наверное, я проиграла?

— Нет, — сказал Улькиорра резким тоном. — Я отказываюсь принимать это за победу, когда ты победила меня всеми возможными способами, — глаза Уруру расширились. Она отвернулась, пытаясь выровнять дыхание. — Ты, наверное, на сотни лет младше меня, — продолжил он, — и всё-таки смогла вот так просто поставить на место. В следующий раз, когда предо мной встанет выбор быть жестоким или добрым, я не поступлюсь, — она кивнула и хмыкнула, обстановка поплыла в непролитых слезах. Было слышно, как Улькиорра идёт к двери, затем он замедлился, остановившись на полпути, и она поняла, что будет дальше, потому что прекрасно знала по собственному опыту, что он не любил оставлять дела незавершёнными. — Прошу прощения, — его голос в какой-то степени смягчился. — Я не собирался причинять тебе столько боли. Но знай, что хоть я и не могу ответить на твои чувства, я… отнесусь к ним со всей серьёзностью.

Уруру подождала, пока не будет больше слышать его шагов, и, только когда удостоверилась, что он ушёл, позволила поддаться требованиям своего разбитого сердца. Она подтянула колени к груди и заплакала, будучи неуверенной то ли она расстроилась из-за отказа, то ли расслабилась из-за того, что наконец смогла сказать о своих чувствах. Тем не менее, всё с ней будет в порядке. Первая любовь — она такая. Уж лучше пусть сейчас будет больно, когда у неё есть силы на восстановление, чем позже, когда кому-то будет совсем плевать, оправилась она после взрыва или нет.

Неожиданно перед её лицом появился платок. Она от удивления отпрянула в сторону, моргнула, шмыгнула носом и проследовала взглядом за вытянутой рукой, увидев стоящего перед её кроватью Дзинту и раздражённо хмурившегося.

— А?

— Возьми, — рявкнул он, нетерпеливо топая ногой. — Ты типа в три раза хуже, когда рыдаешь, знаешь ли. Противно смотреть.

Уруру ещё раз шмыгнула носом и взяла платок. К удивлению Дзинты, она рассмеялась, несмотря на то что из её глаз так и струились слёзы.

— Спасибо, Дзинта-кун, — сказала она. Он лишь что-то проворчал в ответ, но сел на пол спиной к её кровати и остался с Уруру, пока она не перестала плакать.

========== Замедление отсчёта ==========

Карин Куросаки ввалилась на кухню со стоном, готовясь взорваться. Её сестра-близнец перещеголяла саму себя, приготовив такое количество еды для членов семьи и друзей, что её как раз хватило бы для королевского пира, и это несмотря на протесты и требования просто заказать пиццу. Конечно же, Карин понимала зачем всё это, но ей надо было подразнить Юзу. Проигнорировав своё желание сразу же упасть в пищевую кому, она пристроилась рядом со своей сестрой, которая мыла посуду в раковине, и взяла полотенце.

— Я протру, — предложила она.

— Спасибо! — Юзу солнечно улыбнулась. Они мыли и протирали некоторое время в тишине, слушая лишь звуки, доносящиеся из другой комнаты, где подвыпивший Иссин изображал своё катастрофически прошедшее свидание с Масаки. — Надеюсь, всем понравилась еда, — неожиданно произнесла Юзу, — братец Ичи и другие же переезжают через пару дней, — Карин хмыкнула.

— Ну точно ничего не осталось, — она пихнула свою сестру локтем. — Уверена, что у тебя не было других причин на готовку всего этого самой?

— Каких, например?

— Не знаю, ну там впечатлить кого-нибудь…

Юзу выпрямилась и подняла подбородок.

— Я выше этого, — заявила она, протягивая Карин мокрую тарелку. — Это был мой подарок для всех, раз уж у меня нет денег, чтобы всем купить хоть что-нибудь. А насчёт сама-знаешь-чего, это была лишь глупая влюблённость. Всё в прошлом.

Бровь Карин стремительно поползла вверх, показывая весь скептицизм девочки. Но затем она вспомнила, что, хоть её сестра и храбра, и талантлива, она не была воином. Она не показывала свои чувства в громогласных заявлениях, как их отец, или в размахивании мечом, как их брат. Свои чувства она проявляла в том, что делала для тех, кого любила… В еде, которую она с любовью приготовила своими собственными руками.

— Как скажешь, сеструх.

Юзу протянула ей ещё одну тарелку, быстро вытирая щёки рукой и продолжая выполнять работу без слов.

***

Этой ночью Орихиме возвращалась домой вместе с Улькиоррой, чтобы не ехать одной на поезде. Еда, которую она съела час назад, усыпила её в поездке, отчего она была слегка рассеянной, когда Улькиорра разбудил её, и она была благодарна за то, что он был рядом и не давал ей нечаянно уйти не в том направлении. Сойдя со станции, Орихиме заметила, что это был последний поезд на сегодня.

— Улькиорра-кун, ты остаёшься на ночь?

— Почему ты спрашиваешь? — он посмотрел на неё так, словно совершенно позабыл о её присутствии.

— Поезда, — сказала она, краснея не пойми по какой причине. — Их больше не будет до утра, — она прожила с ним больше года и теперь смущалась при мысли о том, что он останется на ночь? — Я не против. Я посплю на диване, а ты можешь…

— Нет, — прервал её Улькиорра, сосредоточившись на дороге. — Я могу переместиться в магазин без их помощи.

— Т-точно, — она подошла к нему, их руки соприкоснулись, но лишь слегка. Её сердце билось невообразимо быстро, отдаваясь эхом в ушах, как неуместная головная боль — Улькиорра-кун, — она снова обратилась к нему, её голос почти потонул в гуле проезжающей мимо машины, — у тебя нет сопровождающего, — её лицо покраснело ещё сильнее, отчего прохладная весенняя ночь показалась душной. — Тебе нельзя перемещаться в одиночку за пределами города Каракура.

В конце улицы показалось многоквартирное здание, в большинстве окон горел свет. Улькиорра остановился. Орихиме тоже пришлось остановиться. Он смотрел как-то отстранённо, отчего она занервничала, словно он видел что-то, чего не видела она.