Телохранитель для Евы

Да, чёрт возьми, он увидел, как Ева лижет его дорогие ботинки…

И до сих пор он меня шантажирует отцом. Сказал, что если я попробую сбежать, или что-то сделаю с собой или с ним — отец тоже «исчезнет». Сказать об угрозах папе я не могу — он попытается действовать, и разозлит это чудовище ещё сильнее. Измайлов в красках мне рассказал, что будет, если папа попытается меня забрать. А объяснить отцу, почему ему нужно всё бросить и бежать тоже не получится, сказав реальную причину — он не оставит меня. Получается замкнутый круг — я не могу сбежать, пока папа рядом и в поле зрения Родиона, а он не уйдёт, если узнает, что я в самом настоящем плену…

Помочь может только кто-то третий, кто рискнёт бросить вызов этому монстру.

Ян.

Но он не захочет мне помогать… Чёрт, я сгнию здесь, в этой золотой клетке, вынужденная услаждать Родиона, чтобы не вызвать его гнева. Он всё предусмотрел, Сатана чёртов…

глава 15

На следующий день я решила съездить проведать отца. Ян остался в машине, пока мы с папой пили чай в нашей бывшей с ним кухне.

— Как ты, как жизнь семейная? — спросил он меня, внимательно вглядываясь в лицо.

Что я ему скажу? Что завтра возвращается домой мой муж, и меня кидает в дрожь от одной мысли об этом?

— Все нормально, пап, — отпила немного чая и ответила как можно более непринуждённым тоном. — Завтра Родион возвращается домой из своей лаборатории.

— Понятно. Он уже и мои аптеки поднял на новый уровень всего за месяц.

— Потому что он имеет сам интерес к ним.

— Да, но это не отменяет того, что твой муж — человек дела.

Папа всегда старается искать плюсы в сложившейся ситуации, чему я всегда поражалась, и сейчас пытаюсь перенять это умение, иначе скоро сойду с ума от сплошной чёрной полосы моей жизни.

— Ты выглядишь странно, Ева. Глаза будто потухшие. Ты скрываешь от меня что-то, я вижу.

Папа знает свою дочь, а я вовсе не умею врать, но разве я могу признаться ему, как все обстоит на самом деле?

— Пап, брось ты, — обняла его, прижавшись к щетинистой щеке. — Ничего я не скрываю.

— Ты не любишь своего мужа, дочь. Я ведь чувствую. Ну зачем ты с ним связалась?

— Не люблю. Но на то были причины, важные для меня. Главное, что он любит меня. Стерпится-слюбится. Надоели мне эти мальчики, неспособные на мужские поступки, понимаешь?

— Не очень. Но если ты сама сделала такой выбор, то дело твоё. Ты ведь взрослая уже.

— Да, пап, конечно, сама сделала.

— Ева, — схватил он меня за руку. — Я тебе говорил уже — не смей жертвовать собой ради меня. Ты — всё, что у меня есть в этой жизни. Даже бизнес не так важен. И я хочу, чтобы ты была счастлива.

— Это взаимно, пап, — я нежно поцеловала его в щетину. — Я сегодня заберу Джуну. Очень скучаю по ней.

— А Родион не против?

— Разрешил. Если не будет пакостничать.

— Ну если вдруг набедокурит — вези обратно свою бандитку.

— Паааап, — снова прижалась к любимому и сильному плечу. — Ты самый лучший в мире Папа.

* * *

Вышла из дома с кошкой в переноске и пакетом с её небольшим хозяйством. Ян удивлённо посмотрел на новую пассажирку в нашей машине:

— У тебя есть кот?

— Кошка. Люблю животных. Что здесь удивительного?

— Ничего.

Он завёл машину и выехал на дорогу. Потом вдруг добавил:

— Я тоже люблю. С ними жизнь намного полнее.

Подняла на него глаза:

— Правда?

— Ну да.

— И кошек тоже любишь?

— Всех. Ну кроме, может, быть рыбок. Они красивые, конечно, но за щёчки их не потрепешь.

Невольно рассмеялась. Действительно, рыбок ловить из воды, чтобы потрепать за щёчки, будет более чем странным занятием. Было как-то необычно осознавать, что этот суровый мужчина вдруг любит животных. А Родион долго упирался, не разрешая мне привезти в его дом пушистого друга. Даже не могу назвать этот коттедж своим домом — язык не поворачивается.

Сейчас в пользу Яна добавлено ещё одно очко от меня. За любовь к братьям нашим меньшим.

Пока раскладывала пожитки Джуны по дому, кошка решила познакомится поближе с моим телохранителем. Вынесла ей миску с молоком, и обнаружила кошку на руках сидящего на диване Яна. Даже остановилась удивлённым столбом — Джуна никогда не идёт на руки к чужим, тем более, к мужчинам. Это чем её околдовал Ян, что она сидит прямо на его коленях и жмурится от того, как он чешет ей за ушком?

— Эй, это что такое? Предательница! Не успела ей молока принести, как она уже обнимается с чужими.

— Я не чужой, я — свой.

— Кис-кис, иди молоко пить, — позвала я кошку и поставила миску возле дивана.

Эта изменщица лишь приоткрыла глаза и лениво глянула на меня так, будто я их прервала и мешаю, потом снова закрыла глаза и замурчала в мужских руках под мягкий смех Яна. Посмотрела на мужчину — он тискал кошку и улыбался ей. Вот дела… Чудо чудное да диво дивное…

Оставила животное с её новым, весьма большим другом, и ушла к себе — пусть развлекаются, жалко что ли…

Но всё равно предательница она. И почему Джуне можно к нему на ручки, а мне нельзя?

Блин, о чём я думаю? Образ кошки, которой чешут за ушком сильные руки Яна, никак не выходил у меня из головы.

глава 16

Вернулся Родион, и жизнь потекла своим чередом. Муж снова совал нос во все мои дела, ругался на шерсть Джуны на его идеальных рубашках, на что Ян потихоньку лишь посмеивался. Но отвозить её обратно Измайлов не заставлял, чему я уже была рада. Кошка была кусочком дома, частью моей прошлой, куда более счастливой жизни.

Чего я только не выдумывала, чтобы избежать «общения» с мужем, уже фантазия кончилась, честное слово. Удрать получалось не всегда, но чаще всего получалось.

На улице уже заметно похолодало, на смену осени пришла почти зима. В пригороде в ноябре бывает и снег, и заморозки, особенно по ночам. Уже почти месяц мы живём вчетвером в этом коттедже — я, Родион, Ян и Джуна. Не сошла с ума лишь потому что Измайлов часто не бывал дома, иногда по целой неделе. В эти дни я жила обычной жизнью — ездила на учёбу, готовилась к предстоящей сессии, снималась в новых проектах, и мы даже вечерами с Яном видели мою рекламу по телевизору. Мои попытки общения телохранитель пресекал, едва мне удавалось вдруг его рассмешить, или я подходила ближе, пыталась коснуться его, как он тут же вставал и уходил к себе.