Телохранитель для мессии

Не делая резких движений, я подняла ножны с земли и убрала в них Неотразимую. Подобрала пустую кружку. От костра остались еле тлеющие угольки. Язычки пламени жадно лизнули подброшенный в очаг хворост.

– Ты нас извини. – Стрела вернулась в колчан, а лук за спину. – Знали бы, что перед нами девушка, повременили бы с нападением.

«Если бы не твое умение постоять за себя, разбирались бы „кто есть кто“ с трупом. Вряд ли они упустили бы шанс обыскать бездыханное тело».

А ты циник.

«От кого набрался?»

Молчу.

Я хмуро посмотрела на несостоявшихся грабительниц.

– Присоединяйтесь.

Лица девушек удивленно вытянулись.

– Ужинать будете? – Мое недовольное ворчание походило на приглашение весьма отдаленно. – Воды только принесите.

Кирина подхватила протянутый котелок.

– С удовольствием. – Опять сверкнул ряд безупречных белоснежных зубов.

Тонкая фигурка растворилась в темноте леса.

Эона дулась. Во взгляде светло-карих глаз сердито ворчала медведица.

«Задерет». Эта может.

На память пришел случай с Ранелью и сальгрийским маслом: коктейль из тактичной лести и очевидного покаяния должен помочь и сейчас.

– Эона…

Зверь удивленно почесал за ухом при звуках моего задушевного голоса.

– Я должна попросить у тебя прощения: все те ужасные слова были сказаны, только чтобы выиграть время.

Ее взгляд ощутимо потеплел.

– Ты сражалась великолепно, – уверенно добавила я. – Как думаешь, почему я начала о себе рассказывать? Еще чуть-чуть – мне бы пришел конец!

– Ты тоже неплохо сражалась. – Она зарделась от похвалы.

«Невероятно, что с человеком можно сделать, если сказать ему хотя бы немного приятных слов». Побеждала она! Как же! Просто мне не хотелось иметь дело с ее подругой – Кирина та еще штучка.

– Рель, не держи на меня зла. – Косолапая рыкнула на прощание и покинула светло-карюю юдоль. – Просто я думала, что ты… что ты…

– Грязный мужик, понимаю. Не волнуйся, ты просто делаешь честь моей маскировке.

В этот трогательный момент вернулась с водой темноволосая разбойница:

– Вижу, вы уже разрешили свои обиды.

Подозрительно улыбчивая девушка.

– Расскажешь, зачем тебе нужна такая опасная маскировка?

Насчет опасности я могла бы с ней и поспорить.

– Запросто, – покладисто согласилась я, пристраивая котелок над костром. – Мне не жалко. История довольно длинная и, льщу себя надеждой, интересная. Есть что поведать. Вот только вскипятим водички да заварим вкусного, душистого отварчику. Но уговор таков: сначала я повествую о себе, потом вы делаете такую же ответную любезность. Согласны?

План приняли единогласно. Костерок уютно потрескивал, Морковка всхрапывала во сне. Я щедро вытащила из закромов ватрушки рены Дейны, разлила отвар по кружкам и принялась за рассказ. Речь текла плавно и размеренно, иногда вовсе сбиваясь на былинный стиль. В дело пошла уже обкатанная на Тайе история о бедной сиротке, которую пытаются выдать замуж нехорошие люди. С чувством поплакалась о трудностях на пути к истинному призванию – гордо носить звание алонии.

– Ну ты и дура, – неожиданно прервала меня Эона, – нашла куда возвращаться! В Ордене родственники с женихом и алной уже лучшее монастырское вино попивают, тебя дожидаючись! А служитель Единого им подливает, чтоб чарки не опустели! Зачем в розысках бегать, если ты сама скоро прибудешь? Спорь не спорь, дура и есть.

От выказанной наглости речевой аппарат мне отказал. Надо сознаться, с такой стороны я свою историю не рассматривала.

– Зачем же так резко, Эона, – сочившимся приторным ядом голосом попеняла ей Кирина. – Каждый имеет право выбирать то, что хочет. Рель с открытыми глазами идет на это. Не правда ли?

Щеки окрасились легким багрянцем, и я разразилась маловразумительным лепетом.

– Если честно… Раньше не задумывалась… Просто… мне некуда больше идти, поэтому особого выбора у меня нет. Вот.

– Но ты могла бы… – попыталась встрять Эона.

– Подожди, подруга, ты торопишь события, – вновь сказала свое веское слово Кирина. – Еще не время. Кто знает, вдруг перед нами сидит Имперская подосланная, а мы тут душу изливаем.

«Выездное собрание кружка анархистов».

Да еще в шпионки записали! Не в какие-нибудь, заметьте, а в Имперские.

«Императрица все-таки».

Пусть это будет нашей маленькой тайной.

– Никакая я не подосланная, – обиделась я. – Откуда мне было знать, что вы на меня нападете в этом лесу? Ехала себе спокойно, никого не трогала. Чуть было не ограбили да не убили. Теперь еще и оскорбляют! Я им все рассказала, а они…

Так у меня это правдоподобно получилось, так себя стало жалко, что на глаза набежали слезы. Я смахнула их рукавом и, дабы никто не усомнился в моих чувствах, громко пошмыгала носом.

«Мадам, по вас плачет драматический театр». Разумеется. Изрыдался весь.

– Все не все, а многое недоговорила, – продолжила наступать Кирина.

– Почему я должна перед малознакомыми личностями душу наизнанку выворачивать?! – справедливо возмутилась я. – Кроме того, теперь ваша очередь!

Девушка не поддержала скандала, а внезапно попросила:

– Я у тебя меч приметила нашей работы. Разрешишь глянуть?

«Нашей» – это чьей, интересно?

Я неохотно извлекла Неотразимую из ножен, но не стала передавать разбойнице, ревниво держа меч на вытянутых руках. Отблески пламени заплясали на лезвии, сплетаясь в замысловатую вязь рун. Зеркало металла отражало зазеленевший огонь. Эона бросила взгляд на оружие с исключительно профессиональным интересом. Кирина же дотошно осмотрела каждый миллиметр лезвия, водя носом чуть ли не по клинку.

– Интересно-интересно, – бурчала она себе под нос. – Трудно поверить…

Мы с Эоной непонимающе переглянулись.

– Меч Мариты, – благоговейно выдохнула Кирина. – Как же давно… Столько лет поисков! Как ты ее зовешь?

– Неотразимая. – От неожиданности на заданный вопрос мной был дан абсолютно правдивый ответ.

– Хорошее имя, – одобрила она. – Мы называем ее Разящая.

– Имя как имя. – Мне надоело нездоровое внимание, и меч снова оказался в ножнах. – Рассказывать будешь или нет?