Телохранитель ее величества: Противостояние

Это что касается общих правил, что происходит обычно. Но обычно - не значит всегда, и эксцессы между младшими и старшими возникают постоянно. Причем, иногда старшие переходят все мыслимые границы, и им это сходит с рук. Не будете же считать серьезным наказанием за побои "оставление без сладкого"?

Сейчас же сложилась особая ситуация. К этому давно шло, и многие этого подсознательно ждали, лишь гадали, когда рванет. Хранители, сорок четвертый взвод. Они появились неделю назад и сразу показали себя высокомерными суками, плюющими не только на "зелень", но и на кадровых ангелов резерва. Нет, ну с резервом отношения у них нормальные, само собой, ни словом, ни жестом никого не оскорбляли, но понимающие люди читают все, что надо, по их жестам, мимике и снисходительным взглядам. Что же касается "зелени"... А вот тут во всей красе расцвела повышенная агрессивность, желание "строить", показывать, какие они крутые и что им все можно. И офицеры смотрят на это со снисхождением, провоцируя на дальнейшие действия Как же, хранители, элита!

Так что то, что они избивают новобранца, закономерно, этого стоило ожидать, и удивлен я лишь тем, что под раздачу попала моя невезучая "напарница". Какая-то она и в правду невезучая...

Хранители - особая каста. Их ряды обновляются достаточно редко, Совет предпочитает, чтобы с нулевыми объектами работали одни и те же проверенные люди. Потому тесты на профпригодность, как правило, все хранители сдают, это воспринимается как должное, что заставляет их смотреть на резерв сверху вниз. Гораздо чаще с "небес" спускают тех, кто оступился, совершил какую-нибудь ошибку. Такой перевод сопровождается "волчьим билетом", девочки прекрасно знают, за что с ними так поступили и сидят тихо. Однако в этом году кто-то наверху решил ужесточить требования и показно наказать кого-нибудь, чтоб указать остальным их реальное положение. Что они не избранные, а "одни из", что по воле командования в любой момент могут своих привилегий лишиться. Состав хранителей был расширен за счет набора новой опергруппы, которая будет охранять младшую принцессу, а так же за счет добора в старые, куда взяли аж два подразделения, победивших в соответствующем межвзводном конкурсе. Один же из старых взводов после тестов, которые всерьез давно никто не воспринимал, объявили непригодными и направили сюда, в резерв, со всеми вытекающими из понижения статуса последствиями.

То есть, девочки потеряли в жаловании, обязаны выполнять всю работу резерва, включая наряды, караулы и боевые операции, но при этом продолжают носить гордое звание хранителей. Ну, не обидно ли? И ведь с их точки зрения наказали ни за что! Они ни в чем не провинились, не допустили в работе ни одной ошибки, их просто взяли и вышвырнули! А что делать, когда в душе играет подобная обида? Правильно, унизить и "построить" того, кто слабее тебя, кто еще ниже по статусу.

Суки, высокомерные суки, устраивающие свои порядки. Кобылы (или коровы?) двадцати шести - двадцати восьми лет, прошедшие огонь и воду, охранявшие лиц королевской крови. Ну, почему на них вынесло именно Кристину?! В корпусе же почти сотня "зеленых"!

Я не вмешивался в естественный ход вещей внутри этой организации, не влезал, когда при мне кто-то кого-то "воспитывал". Промывка мозгов после инцидента с Камиллой дала о себе знать. Но не защитить ЭТУ девушку я не мог. Она моя напарница, поскольку ношу на шее их символ, раскрывшего крылья в полете сказочного феникса. Они мои, они доверяют мне, считают своим, и плевать, что служим мы в разных подразделениях. Я отвечаю за "пятнашку", а значит, остаться в стороне не могу.

– То есть, она сделала, что они требовали.
– Я все больше и больше хмурился. Вот он минус присутствия неуставных отношений как таковых - невозможно прочертить границу того, что можно, а что нельзя. Рано или поздно должно было рвануть, я удивлен, что пришлось для этого ждать хранителей.

– Да. Принесла их долбанное мартини, два раза. А на третий взбрыкнула. Говорит, "Идите вы! Вам надо, вы и несите!"

Я присвистнул. А Крис та еще штучка! Сказать такое в лицо пьяным хранителям?

– А потом?

– А потом они начали ее бить. Ну как бить, не чтобы избить, а так, на место ставить. Не в силу. А она все равно ни в какую. "Пошли вы...
– Мари-Анж уточнила, куда именно.
– ...И всё!

"А если они захотят закопать девочку, что будет?"– подсказал мне бестелесный собеседник. Но это я знал и без него. Потом их накажут, непременно. Заставят чистить винтовки на складе, или пошлют к черту на рога, в "командировку", делать что-то бессмысленное. В крайнем случае, в карцере посидят. Но прецедент будет.

– Может все-таки позвать кого-нибудь?
– испуганно глянула на меня семенящая рядом Мари-Анж, видя, как кулаки мои сжимаются, а зрачки расширяются.
– Кого-нибудь из офицеров? Или наказующих?

Я отрицательно покачал головой.

– Это ничего не даст.

– Почему?

– Потому, что сегодня пострадает Кристина. Завтра еще кто-то. А потом еще. И вы, все вы, поймете, что вы - никто. Быдло.

– Но Хуан...

Я развернулся, схватил ее за грудки и прижал к стене.

– Вы никто, понимаешь? И так и будете никем. Сейчас ты позовешь кого-нибудь, порядок наведут, а дальше? А дальше Крис поплачет в оранжерее и успокоится. И все вернется на круги своя. Кто-нибудь вновь попадет им в лапы, все повторится, только это будет не Кристина, а другая девочка.

А причина, Мари-Анж? Причина останется. "Здесь все равны, но некоторые равнее других". Это долбанное ваше высокомерие, особенно у хранителей. Эти садистские порядки, которые благопристойны только до поры до времени. Видит бог, я не вмешивался в ваши дела, но бросить Крис, позволить унижать ее, не могу.

Да, их можно разнять. И нужно. Но гораздо нужнее поставить их на место. Понимаешь?

Видно, у меня было ОЧЕНЬ выразительное лицо. Зверь, не иначе. Я чувствовал, как мои руки подрагивают, наливаясь злобой, предшествующей припадку. Нет, пока это была просто злость, ненависть к таким, как Кампос, как Оливия Бергер. Как сорок четвертый взвод, в конце концов. Но эта злость старательно искала выхода.

– Они же не трогают тебя, ты же неприкасаемый, - сделала последнюю попытку Мари-Анж.

Я отпустил ее. Усмехнулся.

– Тебе не понять. Сегодня я неприкасаемый. А завтра? Мы должны бороться за себя. За каждый свой день, за каждый шаг. Отстаивать свое мнение, пресекать действия таких сволочей, как эти "сорок четвертые". А иначе кем мы будем? Это неправильно, Мари-Анж. И если офицеры считают такое положение вещей приемлемым, мы должны добиваться своего сами. И плевать на то, что будет!

– В драке между "зеленью" и кадровыми бойцами виновата всегда "зелень", - напомнила она. Я вновь усмехнулся.

– И что?

Она не ответила.

– Ладно, хорош демагогию разводить, пришли.

Я толкнул дверь (гермозатвор игровой почти всегда открыт) и ворвался внутрь. Мари-Анж заскочила следом и встала за моей спиной. Пауза.

Мы сразу отвлекли внимание на себя, став его центром. Я воспользовался этим, чтобы оценить ситуацию.

Пятеро, хранители - золотые нашивки на воротничках. Четверо стоят в стороне, с довольными рожами, пятая, предварительно скрутив, прикладывола Криску головой об пол. Та кричала, но поделать ничего не могла - была надежно спеленута в "крабовый" захват - это когда руки и ноги свободны, но сделать ими ничего не можешь. Держащая ее здоровенная шатенка-полукровка, имела такие размеры тела, что, наверное, могла руками гнуть подковы, куда Криске вырваться из ее объятий! Это плохо, что перекачанная, - автоматически отметил я для себя.
– Но не смертельно. В конце концов, большой шкаф громче падает.

Эта особь была местной знаменитостью. Зовут ее Рыба, и она - самая мощная сеньора этого заведения. Возможно, буч, но я ей свечу не держал, да и не важно сие. Важно то, что придется не сладко, и это подтачивало мои порывы решить дело силой. Возможно, просто заставить отпустить девочку - не такое плохое решение?

– Отпусти ее!
– проревел я. Именно проревел, слишком зверски зазвучал голос. Настолько, что даже массовка, человек пятнадцать зрителей инцидента, стоящих около правой стены, повтягивали головы в плечи.