Телохранитель, или Первое искушение
Шрифт:
– Да… милиционеров. Впервые имя Першина всплыло после убийства в середине девяностых годов лидера ореховских Сергея Тимофеева, которого знали больше под кличкой Сильвестр. После его смерти в группе начался передел. Вот тогда-то власть и захватил Першин. Вернее, он постепенно брал ее в свои руки, физически устраняя конкурентов одного за другим. Когда начали арестовывать членов ореховской группировки – ее лидеры скрылись за границей. В том числе и Першин. Он купил в Марбелье особняк и осел там вместе со своей семьей. Правую руку Першина – Семена Баркова и его личного телохранителя взяли, когда они выходили из публичного дома в Коста-дель-Соль. Оба были вооружены автоматическими пистолетами, однако не успели пустить их в ход: испанский спецназ действовал расторопно. Ниточка потянулась к Першину. Но если против Семена Баркова было собрано достаточно улик, чтобы отправить его
– А как насчет адреса Маландяна?
– Ты не боишься?
– А ты – не боишься писать об этом?
– Это моя работа.
– А это – то, за чем я сюда приехала. И не уеду, пока не решу эти проблемы.
– Я просто тебя предупредил…
– Я понимаю. И еще… амиго.
– Да?
– Мне нужен пистолет.
Он смотрит на меня без удивления. Как будто я попросила у него зажигалку или сигарету.
– Ты слышишь?
– Да. Но я не могу дать его тебе. Это опасно. А потом… если что, я окажусь впутанным в эту историю.
Я приблизила свои губы к его уху.
– Если что… я никогда не скажу о тебе. Никогда и никому. Можешь мне верить. Это останется нашей маленькой тайной.
Я стараюсь говорить как можно убедительней, и он мне верит. Хуан выходит в гостиную, а потом возвращается оттуда с маленьким пистолетом.
– Возьми. Да поможет тебе Пресвятая Дева! – восклицает он.
Через час поисков адрес Роберта Маландяна был найден. Хуан прибавил, что здесь он ничего не гарантирует. Вполне возможно, что эти координаты липовые. Так что, если вышла ошибочка, я не должна сердиться. Не буду, пообещала я, записывая адрес. На компьютере Хуан вывел мне карту Марбельи и объяснил, как добраться до виллы. Я несколько раз повторила за ним дорогу, пытаясь все хорошо запомнить. Хуан распечатал мне карту и дал ее, обведя виллу красным маркером. Ты ничего не напутаешь, спросил он. Нет, качнула я головой, я все хорошо запомнила. Он помедлил, словно желая услышать что-то еще. Но я упорно молчала. Но ты еще позвонишь, задал он мне вопрос, вертевшийся на языке. Донжуаны всегда нуждаются в подтверждении своих качеств. Любые сомнения или колебания на этот счет воспринимаются ими как катастрофа. Я это хорошо понимала, поэтому согласно кивнула. Я играла по определенным правилам и должна была не сбиться. Даже если после расставания скомкаю сценарий и выброшу в корзину для бумаг.
– Будь осторожна, – прибавил он.
– Постараюсь, – пообещала я. – Рецепт все-таки дай.
– А… – он хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл.
ГЛАВА 10
Через час я стояла перед виллой, обнесенной белым забором, сжимая в руке карту. Определенного плана у меня не было. Я нащупала пистолет в кармане. Он придавал мне уверенность, хотя я не знала, сумею ли в случае надобности им воспользоваться.
С моря дул резкий ветер. Он лохматил волосы и забирался за воротник. Я поворачивалась в разные стороны, пытаясь укрыться от ветра. Все мои попытки были бесполезны. Коричнево-зеленые горы вставали на заднем плане, и вся картинка была замечательно-красива. Но дело, из-за которого я сюда приехала…
Звонить бесполезно: внутрь меня никто не пропустит. Оставалось перелезть через забор. Он был не очень высоким, но все равно так просто через него не перемахнуть. Я подумала, что хорошо бы где-то взять лестницу. Вот только где?
Сбоку тянулся ряд невысоких домов с маленькими коваными балкончиками и горшками с цветами. Может быть, попросить у кого-нибудь? Наверное, подумают, что я сошла с ума.
Я решила купить ее в магазине… Пройдя по улице вниз несколько метров, наткнулась на магазинчик, где с трудом объяснила, что мне надо. Мне вынесли маленькую складную лестницу, я заплатила за нее и вышла на улицу, провожаемая подозрительным взглядом хозяина, вернулась к вилле, обошла вокруг и нашла место, где меня меньше всего могли увидеть. Приставила лестницу и поднялась по ступенькам. Затем одним махом села на забор и спрыгнула вниз, cтараясь приземлиться на ноги, но промахнулась и упала на мягкое место.
Быстро вскочив на ноги, я осмотрелась. Никого вокруг не видно. Я понимала, что в любой момент меня могут арестовать и отконвоировать в полицейский участок за незаконное
проникновение на чужую территорию.Постоянно оглядываясь, я пошла вперед. Если Роберт Маландян находится у себя на вилле, то я припугну его пистолетом и спрошу, где Данько. Больше от него мне ничего не надо.
Двухэтажный вытянутый в длину дом украшал небольшой балкон на втором этаже. Я миновала зеленое поле и почти вплотную подошла к овальному бассейну, отгороженному слева оградой, сложенной из крупных камней неровной формы, примерно полтора метра высотой. Около дома и за оградой росли пальмы и неизвестные мне растения, похожие на высокие папоротники. Справа от бассейна шли ступеньки, которые вели ко входу в дом.
Я стояла, не зная, куда идти. Вдруг раздался странный шум. Мимо меня в бассейн упал мужчина, держась за горло, из которого лилась кровь. Я подняла голову: мужчина вылетел через большое стекло. Множество осколков упало в бассейн и усеяло кафельную плитку вокруг.
Я словно приросла к месту. В мозгу сигналил маяк тревоги, но ноги отказывались служить. Все произошло так быстро, что я ничего не сумела сообразить.
Мужчина уже всплыл вверх. Его черный костюм распластался по воде, как крылья бабочки. Лицо было розово-красным пятном. Я очнулась и на деревянных ногах побежала в дом, хотя по логике должна была бы бежать обратно, к забору. Стеклянная дверь была открыта, я сразу попала в просторный холл, где во всю стену тянулся домашний кинотеатр и стояли коричневые кожаные кресла и диван. На стене висели постеры с изображением Мэрилин Монро и Джона Леннона, сделанные в виде ярких сине-красных пятен. От этого казалось, что кровь стекает по лицу актрисы и музыканта.
Я стояла, думая, куда бежать дальше. Дверь, ведущая из холла внутрь дома, отворилась, и я увидела Стаса. Он стоял и смотрел на меня. Что-то в его лице было такое, от чего у меня сдавило в горле, и я не смогла вымолвить ни слова. Он был страшно бледен, глаза ввалились, казалось, что лицо – обтянутый кожей череп с зияющими глазницами.
Мы стояли и смотрели друг на друга. Он очнулся первым.
– Зачем ты здесь?
– Ты еще спрашиваешь? – взвилась я. – Ты обокрал меня, взял бумаги Дмитриева, удрал в Испанию, думая, что я тебя никогда не найду, и еще спрашиваешь?
– Да?..
– Где деньги и бумаги?
– У меня их нет.
Я чуть не задохнулась от возмущения.
– Кому ты впариваешь эти байки? Рассказывай кому-нибудь другому. Меня ты не проведешь.
– Я… – Стас замолчал. Он был одет в серый костюм, галстук съехал набок. Волосы были растрепаны, как будто бы он не причесывался по меньшей мере неделю.
Больше он ничего сказать не успел, потому что распахнулась еще одна дверь, которую я не успела заметить, и оттуда вывалился человек с пистолетом в руке. Он шатался, как пьяный, и только присмотревшись, я поняла, что у него сбоку – рана, потому что синяя рубашка была окрашена темной кровью.
Он что-то кричал на испанском языке, я машинально сделала несколько шагов назад, пистолет выпал у него из рук. Стас замотал головой, вытянув вперед палец, cловно указывая на что-то. Я повернула голову, и тут автоматная очередь сзади прошила Стаса. Он подпрыгнул вверх, а потом, плавно описав дугу вокруг себя, рухнул на пол, прижав руку к груди.
Я вытащила из кармана пистолет Хуана и выстрелила вперед, не целясь. У меня не было времени на раздумья, и это спасло мне жизнь, потому что позади мертвого Стаса появился человек с автоматом в руке. Он не успел ни удивиться при виде меня, ни выстрелить. Отведя автомат вбок, он рухнул от моей пули, попавшей ему прямо в грудь.
Дальнейшее я помнила смутно. Раздались гортанные крики, шум, выстрелы, топот. Я отшвырнула пистолет, заползла за диван и, присев на корточки, заткнула уши руками. Как в тумане помню приезд испанской полиции, мои сбивчивые объяснения на плохом английском, который никто не понял. Был звонок в российское консульство, вскоре оттуда должен был прибыть переводчик вместе с представителем консульства. Я сидела, и перед моими глазами был Стас, его смертельно бледное лицо, растерянный взгляд, который он бросил на меня, прежде чем упал на пол, прошитый автоматной очередью. Он сказал, что у него ничего нет. Но что это значит? Он намеренно вводил меня в заблуждение или действительно у него ничего не было? Он хотел сказать что-то еще, но теперь я так и не узнаю, что именно. Вопросов больше, чем ответов. Получается, что я прилетела в Марбелью и должна улететь ни с чем, без денег и документов. В голове вертелись совсем уж бредовые мысли: если бы эта криминальная заварушка случилась чуть позже, Стас успел бы сказать мне, где находятся деньги и бумаги Дмитриева.