Телохранительница его темнейшества

– На территории Академии объекта нет, мой принц, – доложил он. – Оба его логова заброшены. Но наш синекожий друг подключил свои источники, и, думаю, информация будет к вечеру. Что-нибудь еще?

– Да, Янге, – Дьяр покрутил в руках бокал, полюбовался бликами в вишневой жидкости. – Нужно найти того, кто забирал бутыли с бычьей кровью. Вряд ли это Даори.

– Кто-то старался, чтобы Миранда ничего не заподозрила? – предположил серебряный.

– Если бы просто отводили глаза, то отводили бы до конца. Нет, кто-то попользовался дарами и вынужден был уйти три дня назад.

– Эсмус?

– Проверь, тут ли он еще. Я давненько его не видел. Куда вероятнее, что в Академии жил третий вампир, неучтенный. Найдите. Зацепимся и предъявим претензии Тринадцатому клану. И пусть Сэйван допросит еще раз куратора. Меня интересует, кому он передал приглашение для Даори на ужин к Вечернему князю и почему утаил от нас этот факт. Попахивает взяткой. Действуй.

Янге поклонился и исчез, шагнув в тень.

Миранда, взиравшая на принца, открывшегося с совершенно незнакомой ей стороны, поставила на столик бокал с недопитым соком – рука предательски дрожала. Почему, почему она раньше не обратилась к Дьяру? Он – будущий правитель. Его обучали решать самые разные проблемы, и обучали хорошо. Она боялась позора? Того, что в нее плюнут и разотрут? Почему ее предрассудки и страх за репутацию оказались выше страха за Даори? Неужели она лишь придумала себе преступную любовь и упивалась ее запретностью? А что на самом деле? Самовлюбленная дура, думающая только о себе?

Только бы не оказалось слишком поздно.

Ей стало безумно страшно за этого казненного демонами светлого мага, ставшего самым тошнотворным для всех – и для светлых, и для темных – существом. За друга, которого едва успела узнать, за… любимого, да. Которого она полюбила тогда, когда потеряла.

Если он в опасности, то нужно, чтобы Темный Трон призвал всю мощь, но спас одного подданного. Вот только от кого? Не от его ли кланников?

Принц пришел к тем же выводам.

– Тринадцатый клан никогда не позволял вмешиваться в его внутренние дела, – сказал он. – На этом невмешательстве зиждется наш договор. Так как Даори поспешно, без следствия, отчислен, мы не можем выступать за его интересы как адепта Академии, и мне нужны самые веские причины, чтобы требовать у князя Неупокоенных предъявить Темному Трону его кланника. Мне нужны аргументы, чтобы убедить, что их внутренние дела уже стали внешними.

– Может быть, можно обвинить его в покушении на мою жизнь или… честь? – девушка потрогала нижнюю губу, на которой давно заросла ранка от клыка вампира.

Дьяр отпил сок, спрятав за бокалом улыбку.

– Он действительно покушался? Видишь ли, в таких случаях князь не отдает нам преступников и сам вершит суд. Обезглавят и покажут голову.

Миранда содрогнулась. И предпочла забыть, как сама раздразнила вампира только для того, чтобы проверить, сработает ли родовая магия. Сработала. Теперь пусть ей вернут вампира.

– Нет, конечно, не покушался, попробовал бы! – она демонстративно выпустила длиннющие когти, поцокала ими по столешнице.

– Есть один, самый крайний способ заставить их выдать подозреваемого кланника для следствия, – Дьяр задумчиво и в такт побарабанил когтями по другому краю стола. – Когда преступление, или замысел, или утаиваемые сведения угрожают самим основам союза Тринадцати. Самому Трону. Тогда с разрешения отца я могу воспользоваться Тринадцатой Тенью Трона. Но, чтобы приказать ей, мне нужна особо веская причина. Нужны хотя бы подозрения. Даже не представляю, в чем именно я могу обвинить Даори Энриати.

С ума сойти, вздохнула Миранда. Теперь, чтобы спасти любимого, ей нужно сделать его государственным преступником!

– Есть одна идея, ваше высочество. Даже не знаю, с чего начать и как сформулировать.

– Начни с того, что важного ты хотела сообщить своему другу, – подался к ней принц, внимательно глядя в глаза поверх бокала с соком, так напоминавшего цветом кровь.

Даже выбор напитков у него неслучаен, подумала девушка. И – да, она не ошиблась в подозрениях, Дьяру известен ее последний разговор с Даори, либо его часть. Видимо, она так орала, что «серые тени» услышали и понаблюдали. А о чем она тогда говорила с вампиром, если исключить претензии в обольщении? А она тогда спрашивала, хочет ли он вернуть настоящую жизнь и упоминала об Эллине Вивер.

И, возможно, за ее светлым вампиром уже следили, и Миранду слышал кто-то еще, если Даори сразу после того вечера исчез.

– Я искала моего друга, – подчеркнула она голосом последнее слово, – чтобы рассказать о моей учительнице, добровольно ушедшей к Неупокоенным.

– Об Эллине Вивер? – с легкостью вспомнил Дьяр, откидываясь на спинку кресла. И хитро так улыбнулся. Мол, я знаю, что ты знаешь, что я знаю.

– Да. Она была гениальным лингвистом и что-то нашла там, в Тринадцатом клане. Какой-то ключ к древней легенде Неупокоенных. Когда она вернулась, чтобы обратить меня, то сказала, что вампир – это этап, ненужный этап, – девушка запнулась, вспомнив, что и Даори что-то говорил о ненужном этапе в каких-то его поисках. Встряхнула головой. – Эллина думала, что знает, как стать снова по-настоящему живой.

– Вампиру? Интересно. А подробности она упоминала?

– Нужно пройти через жизнь и смерть, не-жизнь и не-смерть, и тогда возможно возвращение в истинную нормальную жизнь. Как-то так. Это все, что она успела сказать. Потом ворвался дед и обезглавил ее.

Дьяр залпом допил сок, поставил бокал на столик.

– Тьор Вечерний знал о ее изысканиях?

– Нет. Я была слишком напугана, чтобы рассказывать. Мне же тогда было лет пятнадцать. А потом слова Эллины стали казаться бредом сумасшедшей. Она действительно свихнулась, еще до обращения.

– Жаль, что ты столько лет молчала, Миранда. Спасибо, что рассказала сейчас. Это очень важно, хотя и совсем непонятно. Нужно узнать, где Эллина Вивер хранила записи.

Миранда коснулась лба.

– Она всегда хранила их в голове. Была помешана на том, что за ней следят.

– Тогда нужен кто-то, кто мог бы найти нам эту легенду Тринадцатого клана и восстановил ключ к ней, – и принц широко улыбнулся. – Подозреваю, нам нужен Даори Энриати. Да, это та самая причина, по которой я могу воззвать к Тринадцатой опоре Трона. И боюсь, это самая что ни на есть реальная причина. Дело в том, что ты не знаешь еще одной детали. У нас тоже имеются соглядатаи в клане Неупокоенных.

– Даже не сомневалась, – внезапно успокоилась демоница. Настолько, что утащила бутерброд с тарелки. Интересно, чем тут принцев кормят?

– Они настолько неупокоенные, что постоянно угрожают равновесию Трона, – пожаловался принц, поднял кувшин и галантно наполнил ее бокал, не забыв и про свой. – Ты хоть что-нибудь знаешь о своем друге? Мне вот странно, что он подружился именно с тобой.

– А с кем еще? Нас всего три девушки в Академии, и я единственная, кого не охраняют, а дают нормально жить.

Если не считать Тая, конечно.

– Посуди сама. Даори был учеником Эллины в клане, – сказал принц. Миранда поперхнулась, и Дьяр тут же протянул ей бокал с соком. Предусмотрительный какой. – Именно по ее настоянию новообращенного, продержав всего год скамеечкой для ног так называемого Великого князя, отправили четыре года назад поступать в Академию. И все, что он тут делал, – возился в библиотеке и архивах днем и ночью. На это смотрели сквозь пальцы. Ему незачем учиться, он уже прекрасно обучен в Белой империи. Там с этим строго: нужно обладать огромной магической силой и знаниями, чтобы держать и хранить целый лен, а Даори был единственным наследником светлого хранителя, его готовили. Потом там что-то случилось…