Тёмная башня (Стрелок)

– Ты, гуртовщик проклятый!
– вдруг с ухмылкой завопил Катберт. Бросил нам голые кости, ни кусочка мяса!

– Завтра мир с места не сдвинется, - сказал стрелок, с улыбкой цитируя старое изречение.
– Аллен, дубина стоеросовая, пошевеливайся.

Аллен взялся делать носилки; Томас с Джейми вместе отправились в главный зал и в лазарет.

Стрелок с Катбертом переглянулись. Мальчиков всегда связывала самая тесная дружба - вернее, они были дружны настолько, насколько позволяли особые черточки нрава каждого из них. В глазах Катберта открыто светился рискованный огонек, и стрелок лишь с великим трудом справился с побуждением втолковать товарищу, чтобы тот еще год или даже полтора не требовал испытания, не то погубит себя. Но юноши пережили вместе очень многое. К тому же стрелку казалось, что, рискнув дать подобный совет, нельзя избежать тона, который может быть принят за покровительственный. Он подумал: "Я уже становлюсь интриганом", - и слегка испугался. Потом Роланду представился Мартен, мать, и он улыбнулся другу улыбкой обманщика.

"Первым быть мне, - подумал он, впервые понимая это, хотя (с некоторым смущением) и раньше много раз предавался подобным размышлениям.
– Первым быть мне". И сказал:

– Пошли.

– С радостью, стрелок.

Они вышли с восточного конца окаймленного живой изгородью коридора. Томас и Джейми уже возвращались с сиделками. В тяжелых белых халатах с красным крестом на груди те напоминали призраков.

– Помочь тебе с соколом?
– спросил Катберт.

– Да, - сказал стрелок.

Позже, когда пришла тьма, а с ней - гроза с проливным дождем, когда по небу катались огромные призрачные пустые бочки, когда кривые улочки той части города, где селился низкий по рождению люд, омыли голубоватым огнем молнии, а лошади с обвисшими хвостами, опустив головы, стояли у коновязей, стрелок заплатил одной из женщин и лег с ней.

Было быстро и хорошо. Когда все кончилось, и они молча лежали бок о бок, отрывисто, дробно и свирепо застучал град. Внизу, далеко-далеко, кто-то играл рэгтайм "Эй, Джуд". Сознание стрелка задумчиво обратилось внутрь. В этой-то заполненной бормотанием града тишине, долей секунды раньше, чем его сковал сон, он в первый раз подумал, что с равным успехом может оказаться и последним.

Разумеется, рассказывать мальчику все стрелок не стал, но, возможно, большая часть все равно просочилась. Он давно уже понял, что мальчуган крайне восприимчив и не так уж отличается от Катберта или даже Джейми.

– Спишь?
– спросил стрелок.

– Нет.

– Ты понял, о чем я рассказывал?

– Понял?
– с осторожной насмешкой спросил мальчик.
– Понял или нет? Вы шутите?

– Нет.
– Но стрелок чувствовал, что обороняется. Он еще никому, никогда не рассказывал, как происходило его посвящение в мужчины - это воспоминание рождало в нем противоречивые чувства. Конечно, сокол был вполне приемлемым оружием... но все-таки не обошлось и без обмана. И предательства. Первого из многих: Что же я - готовлюсь бросить этого мальчика на человека в черном?

– Я понял, - сказал мальчик.
– Это была игра, правда? Взрослым мужчинам всегда приходится играть? Все должно оправдывать какую-то другую игру, да? А есть такие, кто вырастает, или все мужчины только проходят посвящение?

– Ты знаешь не все, - сказал стрелок, стараясь сдержать медленно закипающий гнев.

– Нет. Но я знаю, что я для вас такое.

– И что же?
– натянуто спросил стрелок.

– Покерная фишка.

Стрелок ощутил сильнейшее желание найти камень и размозжить мальчишке голову. Вместо этого он придержал язык.

– Спи, - сказал он.
– Мальчикам надо спать.

А в голове у него эхом прозвучали слова Мартена: "Ступай, дай волю руке".

Оглушенный ужасом, Роланд деревянным истуканом сидел в темноте, страшась (впервые за все время своего существования он чего-то испугался) отвращения к себе, которое могло придти.

Во время следующего периода бодрствования железная дорога отклонилась в сторону реки, и путники наткнулись на Мутантов-Недоумков.

Увидев первого, Джейк громко и пронзительно закричал.

Стрелок, который, налегая на рычаг, смотрел только вперед, рывком повернул голову вправо. Чуть поодаль, внизу, слабо пульсировало нечто округлое и зеленое, точно гнилая хэллоуиновская тыква. Ноздрей в первый раз коснулся запах - еле заметный, неприятный, сырой.

Нечто зеленое оказалось лицом, и лицо это было ненормальным. Над сплюснутым носом выступали, точно у насекомого, глаза-наросты, смотревшие на пришельцев без выражения. Стрелок почувствовал, как в кишках и причинном месте закопошился первобытный страх, и немного ускорил ритм работы.

Тлеющее лицо померкло.

– Что это было?
– спросил мальчик. По спине у него ползли мурашки. Что...
– Слова застряли у Джейка в горле - дрезина миновала группу из трех слабо фосфоресцировавших силуэтов, которые неподвижно стояли между рельсами и невидимой рекой, наблюдая за путниками.

– Это Мутанты-Недоумки, - сказал стрелок.
– Вряд ли они нас потревожат. Вероятно, они так же напуганы нами, как...

Один из силуэтов стронулся с места, отделился от остальных и, неуклюже волоча ноги, направился к дрезине, испуская слабый свет и меняясь на ходу. Лицо было лицом умирающего от голода идиота. Хилое обнаженное тело трансформировалось в узловатое месиво похожих на щупальца конечностей с присосками.

Мальчик снова закричал. Он жался к ноге стрелка, как испуганная собака.

Одно из щупалец зашарило по плоской платформе дрезины. От него несло сыростью, тьмой и неизвестностью. Отпустив рукоять, стрелок выхватил револьвер и вогнал изголодавшемуся идиоту пулю в лоб. Физиономия скользнула вниз, прочь; бледное свечение болотных огней стало меркнуть лунное затмение. На привыкшей к мраку сетчатке путников вспышка выстрела оставила ослепительно-яркое клеймо, исчезавшее весьма неохотно. Запах потраченного пороха казался в этом подземелье жарким, свирепым, враждебным.

Появились и другие, их было больше. Ни один не выступал против стрелка с мальчиком открыто, однако эта молчаливая, страшная компания зевак преследовала дрезину, все больше приближаясь.

– Может быть, тебе придется качать вместо меня, - сказал стрелок. Сможешь?

– Да.

– Тогда готовься.

Джейк, балансируя всем телом, стал рядом с ним. Глаза мальчика не бегали по сторонам, они видели не больше, чем следовало, и Мутантов-Недоумков заметили только тогда, когда те обогнали дрезину. Мальчик принял на себя психическую атаку ужаса так, будто самый его ид изловчился вытечь сквозь поры и образовать телепатический щит.

Стрелок размеренно налегал на рукоять, но темпа не убыстрял. Мутанты-Недоумки могли учуять их страх, стрелок это знал. Сомнения вызывало другое: довольно ли с них будет внушенного пришельцам ужаса? В конце концов, и мальчик, и Роланд были созданиями света, к тому же пребывающими в добром здравии. "Как они должны нас ненавидеть", мелькнуло в голове у стрелка, и ему стало интересно, возбудил ли у Мутантов такую же ненависть человек в черном. "Нет, - подумал стрелок, может быть, он прошел среди них, через жалкую колонию-муравейник, без ведома обитателей, тенью темного крыла, не более".