Темная Башня

— У тебя получилось здорово. — И от искренности, которая прозвучала в этом простом комплименте, по коже Сюзанны побежали мурашки. Ей особо и не хотелось, чтобы Роланд (или какой-либо другой мужчина) вызывал у нее такие чувства, но так уж вышло. Она задалась вопросом, природа это или воспитание, и не смогла понять, хочется ли ей знать ответ.

— Они тебе послужат, если, конечно, не развалятся. — Именно такая участь постигла первые варианты снегоступов.

— Я не чувствую, что полоски кожи разбалтываются. Немного растягиваются, но не более того.

И теперь, когда они пересекали широкое поле или луг, на ногах Роланда была та самая третья пара снегоступов, вот почему Сюзанна позволяла Роланду тянуть ее на санях, не испытывая чувства вины, поскольку внесла свою лепту, оказала посильную помощь. Время от времени она думала о Мордреде, а однажды ночью, дней через десять после того, как они пересекли границу сплошного снежного покрова, спросила у Роланда, что ему известно. Побудили ее к этому слова стрелка, что в эту ночь им нет нужды нести вахту и оба могут поспать десять часов, и сон, понятное дело, пойдет им только на пользу. А при необходимости их разбудит Ыш.

После вопроса Сюзанны Роланд вздохнул и не меньше минуты смотрел в костер, обхватив колени ладонями и сцепив пальцы. Сюзанна уже решила, что ответа не будет, когда стрелок сказал:

— Он по-прежнему следует за нами, только отстает все больше и больше. Пытается найти еду, пытается догнать нас, но больше всего пытается согреться.

— Согреться? — Сюзанна не верила своим ушам. Деревьев-то вокруг хватало.

— У него нет спичек и нет «Стерно». Я уверен, как-то утром, давно уже, он вышел к нашему костру, нашел под золой горящие угли и несколько дней смог нести их с собой, чтобы по вечерам разжигать костер. Точно так же несли с собой огонь древние жители пещер. Так мне, во всяком случае, говорили.

Сюзанна кивнула. Примерно то же самое ей рассказывали в школе о жизни людей Каменного века, хотя учитель и признал, что эта информация не точные факты, а научная догадка. Она задалась вопросом, а сколь многое из рассказанного Роландом тоже догадка, и спросила его об этом.

— Это не догадка, но я не могу объяснить, откуда я это знаю. Если это прикосновения, Сюзанна, то не такие, как у Джейка. Я этого не вижу, не слышу, мне это не снится. Хотя… ты веришь, что иногда мы видим сны, которые не можем вспомнить, когда просыпаемся?

— Да. — Она подумала, а не рассказать ли ему о быстром движении глаз, [193] об экспериментах с БДГ, о которых читала в журнале «Лук», но решила, что это сложно. Ограничилась словами о том, что, по ее убеждению, люди каждую ночь видят сны, которые не могут вспомнить.

— Может, я вижу и слышу его в этих снах, — пожал плечами Роланд. — Но я знаю, что он пытается следовать за нами. Ему так мало известно об этом мире, и то, что он до сих пор жив, просто чудо.

193

Когда спящему человеку снятся сны, его глаза двигаются под закрытыми веками. Экспериментально это явление изучал, в частности, Стивен Лаберж (Stephen Laberge) в Центре изучения сна при Стэнфордском университете. Его книга «Осознанное сновидение» опубликована и на русском языке.

— Ты его жалеешь?

— Нет. Не могу позволить себе жалость, как не можешь и ты.

Но при этом он отвел глаза, и она подумала, что он лжет. Может, он не хотел жалеть Мордреда, но — Сюзанна в этом не сомневалась — жалел, пусть и немного. Может, ему хотелось надеяться, что Мордред умрет на тропе, а вероятность того была очень велика, и прежде всего от переохлаждения, но Сюзанна не думала, что Роланд способен на такое. Они могли уйти от ка, но она полагала, что кровь по-прежнему — не вода, и свой своему поневоле брат.

Однако было и что-то еще, более мощное, чем кровные узы. Она это знала, потому что теперь тоже чувствовала Зов, и когда бодрствовала, и когда спала. Зов Темной Башни. Она думала, что они уже совсем близко. Понятия не имела, что они будут делать с ее безумным хранителем, когда — и если — доберутся туда, но вдруг осознала, что ее это и не волнует. В настоящий момент Сюзанна хотела одного — увидеть Темную Башню. Войти в нее… нет, такого она и представить себе не могла, но увидеть? Да, вот это она себе представляла прекрасно. И думала, что большего ей и не нужно.

2

Они медленно спускались по широкому белому склону. Ыш спешил к Роланду, чтобы тут же метнуться назад, проверить, все ли в порядке с Сюзанной, а потом вновь догонял Роланда. Ярко-синие дыры иногда возникали над ними. Роланд знал, что дыры эти — работа Луча, который постоянно тянул облачный покров на юго-восток. А в остальном небо от горизонта до горизонта затянуло белым, оно прижималось к земле, и оба знали, что все это значит. Их ждала очередная пурга, и стрелок подозревал, что она будет самой сильной из тех, что им уже довелось пережить. Ветер набирал силу, и влаги, висящей в воздухе, хватало для того, чтобы онемели открытые участки кожи. Впрочем, после трех недель пути (а на вечерних привалах они часто брали в руки иголки) открытыми оставались только лоб да кончик носа. Порывы ветра поднимали длинные шлейфы снега. Шлейфы эти мчались мимо них вниз по склону, словно фантастические, трансформирующиеся на ходу балетные танцоры.

— Они прекрасны, не так ли? — спросила Сюзанна с волокуши, в голосе слышались мечтательные интонации.

Роланд из Гилеада, не ценитель красоты (за исключением одного случая в Меджисе), что-то пробурчал. Он знал, что он сочтет прекрасным для себя: надежное укрытие к тому моменту, как их настигнет снежная буря, что-нибудь существеннее, чем роща деревьев. Вот он и не поверил своим глазам, когда ветер вдруг стих и поднятый снег осел. Опустил кожаную лямку, переступил через нее, вернулся к Сюзанне (их снаряжение лежало у нее за спиной, вновь увеличившись в количестве), опустился рядом с ней на колено. Укрытый с макушки до пят в шкуры, он очень уж напоминал снежного человека.

— Как, по-твоему, что это? — спросил он ее.

Ветер поднялся вновь, еще больше усилился, поначалу скрыл то, что он успел увидеть. Когда же стих, над ними открылось синее окно, на какое-то время выглянуло солнце, расцветив склон миллионами бриллиантовых искорок. Сюзанна прикрыла глаза рукой, посмотрела вдаль. Увидела вырезанную в снегу, обращенную к ней перекладиной букву Т. Перекладину, относительно короткую, возможно, по двести футов в каждую сторону, отделяли от них как минимум две мили. А вот подпорка, длинная часть буквы Т, тянулась до горизонта и исчезала за ним.

— Это дороги! — воскликнула она. — Кто-то проложил в снегу пару дорог, Роланд.

Он кивнул.

— Я тоже так подумал, но хотел услышать твое мнение. И я вижу кое-что еще.

— Что? У тебя глаза острее моих, и намного.

— Когда подойдем поближе, ты все увидишь сама.

Он попытался встать, но Сюзанна нетерпеливо дернула его за рукав.

— Не надо играть со мной в эти игры. Что еще ты там увидел?

— Крыши, — сдался Роланд. — Я думаю, там внизу дома. Может, даже городок.