Темная Башня

— Разбиралась ты, — ответила Роланд. — Я-то смеялся бы до самой смерти.

— Мы оба могли это сделать, — гнула свое Сюзанна. — Только ты оказался более уязвимым, потому что твое чувство юмора… извини Роланд, но по большей части оно сильно хромает.

— Я знаю. — Внезапно он повернулся и вышел из ванной.

Ужасная мысль прокралась в голову Сюзанны, и прошло, как ей показалось, очень много времени, прежде чем Роланд вернулся.

— Роланд, он все еще…

Стрелок кивнул, чуть улыбнувшись.

— Мертв, как и прежде. Ты стреляешь правильно, Сюзанна, но на этот раз мне требовалось в этом убедиться.

— Я рада, — ответила она.

— Ыш стоит на страже. Если что-то вдруг случится, я уверен, он даст нам знать. — Стрелок поднял записку с пола и попытался прочитать, что написано на обороте. Ей пришлось помогать ему только с «аптечным шкафчиком». — «Я кое-что вам оставил». Ты знаешь, что именно?

Она покачала головой.

— Смотреть времени не было.

— А где аптечный шкафчик?

Она указала на зеркало, и Роланд распахнул дверцу. Петли заскрипели. Внутри действительно оказались полки, но вместо аккуратных рядов пузырьков с таблетками и тюбиков, которые Сюзанна себе представляла, они увидели две бутылки из коричневого стекла, вроде той, что стояла у раскладного кресла, древнюю коробку с «Леденцами от кашля братьев Смит со вкусом черешни» и конверт, который Роланд тут же протянул ей. Надписанный тем же полукаллиграфическим, полупечатным почерком. Сюзанна прочитала:

Чайльду– Роланду, из Гилеада

Сюзанне Дин, из Нью-Йорка

Вы спасли мою жизнь.

Я спас ваши.

Мы в расчете.

С.К.

— Чайльд? [217] Это слово для тебя что-нибудь значит?

Он кивнул.

— Оно описывает рыцаря… или стрелка… который отправился на поиски чего-то важного. Официальный титул и древний. Мы никогда не называли так друг друга, ты понимаешь, потому что он означает святой, избранный ка. Нам никогда не нравилось так думать о себе, и я уже много лет не воспринимал себя таким.

217

В английском языке многие слова пишутся по-разному, но произносятся одинаково. Вот и в данном случае слова child (ребенок) и childe (использованное в оригинале) на слух отличить невозможно.

— И однако, ты — Чайльд-Роланд?

— Возможно, когда-то был. Но теперь это всего лишь слово. Здесь и ка уже нет.

— Но мы по-прежнему на Тропе Луча.

— Да. — Он провел пальцем по последней строке послания: «Мы в расчете». — Вскрой конверт, Сюзанна. Хочу увидеть, что внутри.

Она вскрыла.

4

В конверте лежала фотокопия поэмы Роберта Браунинга. Поверху Кинг написал имя и фамилию автора своим полукаллиграфическим, полупечатным почерком. В колледже Сюзанна читала драматические монологи Браунинга, но не эту поэму. Однако, похоже, очень хорошо знала, о чем в ней пойдет речь, потому что называлась поэма «Чайльд-Роланд дошел до Темной Башни». Состояла она из тридцати четырех строф, повествовательная по структуре, по ритмике относилась к балладам. Каждая строфа начиналась римской цифрой. Кто-то, вероятно Кинг, обвел строфы I, II, XIII, XIV, XVI.

— Прочитай отмеченные строфы, — охрипшим голосом попросил Роланд, — потому что я могу понять только слово-другое, но хочу знать, что в них говорится, хочу знать очень хорошо.

— Строфа первая, — начала Сюзанна, а потом ей пришлось откашляться. Потому что в горле пересохло. Снаружи завывал ветер, над головой чуть помигивала лампочка в обсиженном мухами плафоне.

И мнилось мне — он в каждом слове лгал. Уродец престарелый с хитрым взором, Желавший, чтобы путь сей лжи избрал Покорно я… яд желчи изливал, Указывал — и видел: я внимал, И видел, как меня схоронит вскоре. [218]

218

Перевод Наны Эристави.

— Коллинз, — сказал Роланд. — Тот, кто писал поэму, говорил о Коллинзе точно так же, как Кинг в своих историях говорил о нашем ка-тете! «И мнлось мне — он в каждом слове лгал». Ага, точно лгал!

— Не Коллинз, — напомнила Сюзанна. — Дандело.

Роланд кивнул.

— Дандело, ты говоришь правильно. Продолжай.

— Хорошо. Строфа вторая.

Зачем он, с палкой этой, здесь вдали Покинут? Только чтоб сбивать с дороги Тех странников, что до него дошли! Как череп ухмылялся… вспомнят ли Меня — среди оставшихся в пыли Им посланных на гибель — слишком многих? [219]

219

Перевод Наны Эристави.

— Ты помнишь его палку? Как он ею размахивал? — спросил Роланд.

Конечно, она помнила. Да, вместо пыли был снег, но в остальном все сходилось. В остальном строфа описывала то, что едва с ними не случилось. От этой мысли Сюзанна содрогнулась.

— Это поэт твоего времени? — спросил Роланд. — Твоего когда?

Она покачала головой.

— Даже не моей страны. Он умер как минимум за шестьдесят лет до моего когда.

— И однако он видел, что только-только произошло здесь. Один из вариантов, во всяком случае.

— Да. А Стивен Кинг знал эту поэму. — И внезапно ее осенило. Мысль эта сверкнула так ярко, что могла быть лишь истинной. Она посмотрела на Роланда округлившимися глазами. — Именно эта поэма стала для Кинга отправной точкой. Именно она вдохновила его!

— Ты так говоришь, Сюзанна?

— Да.

— Тогда этот Браунинг, должно быть, видел нас.

Она этого не знала. Слишком уж все запуталось. С тем же успехом можно было пытаться ответить на вопрос, что первично, курица или яйцо. Или искать человека в зеркальном зале. Голова у нее пошла кругом.

— Прочитай следующую помеченную строфу, Сюзанна. Прочитай экс-ай-ай-ай.

— Строфа тринадцатая, — начала она.

Уныло стебли тянутся сквозь грязь, Как волосы сраженного чумою. Земля — кроваво-слизистая мразь. Здесь конь слепой стоит не шевелясь… Откуда? Словно дьявол, веселясь, Из адских бездн привел его с собою! [220]

220

Перевод Наны Эристави.

— А теперь я прочитаю тебе строфу четырнадцатую.

Он жив? О нет! Он мертв уж сотни лет. Пусты глазницы, ветер спутал гриву, И плоть гниет, и обнажен скелет. Уродоств таких, я мнил когда-то, нет! Он, верно, стал причиной многих бед, Чтоб отомстили местью — столь глумливой! [221]

221

Перевод Наны Эристави.