Темная комната

— На все это требуется определенное время, — возразил Мэддокс. — Мы не волшебники, мисс Кингсли.

— Но какие-то попытки вы предприняли, инспектор? — Она повернулась к Чиверу. — Или вы, или кто-то другой?

Старший детектив, который до этого момента и не слышал об этих версиях, поскольку его даже не поставили в известность об их существовании, ответил коротко и достаточно честно:

— Мне об этом ничего не ведомо, но если вы убедите меня в том, что ваши предположения достойны внимания, я, безусловно, займусь ими. Почему вы решили, что кто-то пытался убить вас?

Джинкс посмотрела на Протероу, словно ища поддержки, но доктор опустил голову, упершись взглядом в пол.

— Из-за нескольких отрицательных утверждений, — просто ответила она. — Я не принадлежу к типу людей, склонных к самоубийству. Я не хотела выходить замуж за Лео. Я ни разу в жизни не напивалась. Я не убивала Рассела, поэтому я не могу даже представить себе, что решилась бы убить Лео и Мег. К тому же, совершенно ясно, что все случившееся с машиной не могло быть просто несчастным случаем. Вот поэтому я не могу найти другого объяснения происшедшему, кроме того, что меня пытались убить. И теперь я постоянно думаю о том, что было бы, если бы я все же умерла? Стали ли бы вы искать кого-то еще в связи со смертью Лео и Мег? Или бы просто сказали себе: «Ну вот, все и объяснилось. Получается, что и Рассела убила именно она»?

— А вы вообще хоть что-нибудь помните об этой аварии, мисс Кингсли?

Джинкс отвернулась:

— Нет, — тихо произнесла она, при этом на лице ее не отразилось буквально ничего.

Некоторое время Чивер изучал ее, еще не веря всему тому, что она успела рассказать:

— Что ж, я с удовольствием тщательно просмотрю все документы, относящиеся к вашему случаю, и посмотрю, может быть, мы действительно что-либо упустили из виду. Правда, должен сразу же предупредить вас, что я не слишком оптимистически настроен на положительный результат. Даже в том случае, если вы правы, я не представляю себе, как мы сможем доказать это.

— Я все понимаю. Но сейчас очень важно, чтобы вы не отвергали моей версии и приняли ее во внимание. Вы должны понять, какой новый свет это прольет на все дело в целом. Я постоянно возвращаюсь к этому и часто раздумываю над всеми последствиями. Если кто-то и в самом деле пытался покончить со мной, тогда это означает, что я, — тут она выразительно прижала руку к груди, — именно я должна знать, кто убил Лео и Мег, хотя в данный момент я этого и не помню. Кроме того, это означает, что наш таинственный невидимка и есть то самое связующее звено, которого нам не хватает. Потому что кем бы ни был этот человек, скорее всего, это он совершил все три убийства. — Она вопросительно посмотрела на старшего детектива. — Вы улавливаете ход моих мыслей?

— Разумеется, — живо откликнулся тот. — И весьма отчетливо. Конечно, такая гипотеза весьма интересна, но она нам не дает ровным счетом ничего, если вы не сумеете назвать хотя бы предполагаемое имя этого неизвестного.

А если я назову вам это имя? Опять потребуются доказательства, не так ли?

— Что толку от имени, если против убийцы все равно нет никаких улик?

Чивер пожал плечами:

— Нам хотя бы будет с чего начать.

Но Джинкс интересовало не начало, а завершение расследования, и сейчас она сомневалась в том, сможет ли полиция вообще добиться какого-то результата. Правда — это такая субстанция, которая постоянно ускользает от нас… Предположим, что вы не сможете доказать… все, что я могу сделать, как полицейский, так это собирать вместе все имеющиеся в наличии факты, взвешивать их и смотреть… так в чем выражалась ваша месть, мисс Кингсли?

— Но вчера, — напомнил Мэддокс, — вы уверяли нас в том, что все три преступления связывает Мег.

— И я до сих пор верю, что это именно так, — заявила Джинкс, возвращаясь из длинных коридоров, ведущих в никуда. — Послушайте. Я думала об этом вчера весь вечер и всю ночь. — Она еще раз затянулась сигаретой, прежде чем окончательно затушить ее в пепельнице. — Мне плохо спалось, — пояснила женщина. — Я не виню вас в том, что вы усматриваете явную связь между мною, Расселом и Лео, как важный фактор в расследовании. Но не забывайте и о том, что связь Мег с обоими мужчинами была настолько же сильной. Так вот, вчера я вспоминала о том времени, когда был убит Рассел, а главным подозреваемым считался мой отец. Причиной выдвигалось то, что он недолюбливал моего мужа. И я вспомнила, как один полицейский сказал мне тогда: «Тот, кто убил вашего мужа, должен был здорово ненавидеть его, поскольку расправился с ним слишком жестоко». И вот тогда я подумала, что к проявлению подобной жестокости может привести и ярость, вызванная ревностью. — Джинкс озабоченно улыбнулась. — Но только не в отношении меня, — тут же добавила она. — Ревностью в отношении Мег.

Наступила короткая пауза.

— Мы читали ее дневники, — начал Фрэнк Чивер. — По грубым подсчетам, за последние десять лет она умудрилась переспать с пятидесятью разными мужчинами. Даже по нынешним стандартам ее следует назвать неразборчивой в связях.

— Это происходило из-за ее гедонистического взгляда на секс. Ну почему надо говорить «нет», если мы оба хотим этого? Очень во многом у нее был мужской взгляд на вещи. Она могла любить своих партнеров, а потом с легкостью бросать их, при этом не испытывая никаких угрызений совести.

— Но в ваших рассуждениях есть явный недостаток. Если уж кто-то и был настолько ревнив, что не останавливался перед убийством любовников Мег, то на сегодняшний день мы имели бы уже пятьдесят трупов, а не два.

На это ответил Алан Протероу. Все это время он, опустив голову, стоял в дверях и молча выслушивал аргументы Джинкс. Однако теперь он не выдержал и поднял голову:

— Потому что Рассел и Лео были теми мужчинами, которые по-настоящему волновали Мег и которых она, возможно, любила, — отметил он. — Об остальных, как мне кажется, она даже и не вспоминала. Джинкс уже рассказала мне о том, какими трогательными были письма Мег к Расселу. Кстати, в газетах писали и о том, что роман Мег и Лео длился около одиннадцати лет. Если существовал еще кто-то, так же сильно любивший Мег, так это именно тот мужчина, который представлял собой реальную угрозу, и уж никак не те полсотни, которых она меняла, как перчатки.

— Но зачем ему понадобилось убивать саму Мег?

— По той же самой причине, по которой ревнивые мужья убивают своих жен, если застают их в положении in flagrante delicto [3] с другим мужчиной. Конечно, на первый взгляд, все кажется абсолютно нелогичным. Если вы любите женщину настолько, что даже начинаете ревновать ее к другим, то как в вас может появиться столько ненависти, чтобы вы были готовы на убийство самого объекта вашей любви? Это непостижимо, впрочем, эмоции никогда не поддавались никакой логике.

3

Делай все сейчас (лат.).

— Но тогда почему ее не убили раньше, когда погиб Расселл? Почему пришлось покончить с ней только тогда, когда дело дошло до Лео?

Алан пожал плечами:

— Я могу назвать вам с два десятка причин. Желание дать ей последний шанс исправиться. Вера в то, что Расселл был кем-то вроде Свенгали и влиял на нее помимо ее воли. Простая случайность: в день убийства ее не оказалось рядом с ним. Сам бы я выбрал версию о Свенгали, потому что тогда можно было бы легко объяснить, зачем пришлось убивать ее на этот раз. Если роман с Лео продолжался одиннадцать лет, то легко понять, что любой, кто знал об этом, понимал, что она является равным участником отношений и принимает все решения самостоятельно. Значит, надо выяснить, кто еще знал о ее романе с Расселлом. Разве это не ключ к разгадке тайны?

Мэддокс прокашлялся:

— Я бы полностью согласился с вашей интереснейшей теорией, если бы не одна загвоздка. Как уже отмечал старший детектив Чивер, мы внимательно читали ее дневники. Так вот, в них нет упоминания ни об одном мужчине, с которым она бы поддерживала отношения более трех-четырех месяцев. Так кто же этот таинственный любовник? Вы, мисс Кингсли, знали Мег, наверное, лучше остальных. Может быть, вы подскажете нам?

— Нет, — покачала головой Джинкс. — Я такого не припомню.