Темная лощина

— Должно быть, тебя легко расстроить.

— Да, у меня неустойчивая психика.

«Финансовые новости» закончились. Тони выключил телевизор и обратил все свое внимание на меня.

— Ты знаешь, кто я? — задал он следующий вопрос.

— Как ни знать...

— Отлично. Значит, раз ты догадлив, то соображаешь, почему я здесь?

— Покупаешь рождественские подарки. Наверняка, присмотрел себе дом?

Он холодно улыбнулся:

— Я все знаю про тебя, Паркер. Ты тот, кто взял Феррера.

Семья Феррера считалась сильным криминальным кланом Нью-Йорка. Они влезли не в свое дело и за это поплатились.

— Они сами себя сдали. Я лишь наблюдал.

— Ну, я-то наслышан совсем о другом. Многие в Нью-Йорке обрадуются, если тебя уберут. Они считают, что ты проявляешь к ним недостаточно уважения.

— Не сомневаюсь.

— Так почему ты еще жив?

— Украшаю собой их скучный мир.

— Они сами в состоянии украсить свой скучный мир и не нуждаются в подсветке. Попробуй ответить еще раз.

— Потому что они знают: я убью любого, кто придет за мной, а потом уберу того, кто послал киллера.

— Я могу убить тебя прямо сейчас. Если только ты потом не восстанешь из мертвых и не будешь нарушать мой покой.

— У меня ведь есть друзья. И у тебя в запасе останется неделя, максимум — десять дней. А потом ты тоже умрешь.

Он повернулся к своим, и его люди вокруг, как по команде, начали ухмыляться.

— Ты играешь в карты? — поинтересовался Тони, когда веселье поутихло.

— Только с друзьями. Я люблю играть с теми, кому доверяю.

— Ты знаешь, что означает «натянуть кого-либо»?

— Знаю.

«Натянуть кого-либо» на игровом жаргоне значит пометить карты и подавать свои особые знаки. Этим обычно занимались шулеры-новички. Вот почему старый игрок ни за что не сел бы играть с новичками, независимо от того, насколько последние были богаты. Всегда существовала вероятность, что тебя «натянут», и ты поймешь, как рисковал, садясь за карточный стол с незнакомцем, только потеряв все.

— Билли Перде «натянул» меня. А теперь я боюсь, что и ты собираешься меня «натянуть». Это мало радует. Я хочу остановить тебя. Сначала расскажи мне все, что тебе известно о Перде. Потом я заплачу тебе, и ты уйдешь.

— Мне не нужны деньги.

— Деньги нужны всем. Я могу оплатить все твои долги, могу заставить исчезнуть кого угодно.

— Я никому не должен.

— Все что-то кому-то должны.

— Только не я. Я чист и свободен.

— Значит, ты исчисляешь свои долги в том, что нельзя перевести в деньги.

— Интересная мысль. Что ты под этим подразумеваешь?

— Это значит, что у меня заканчиваются нормальные средства воздействия, чтобы вытянуть у тебя информацию, «Человек-Птица...» [3] — он даже подчеркнул жестами кавычки — нарисовал их в воздухе пальцами, тщательно выговаривая каждый слог. А к концу фразы зловеще понизил голос и встал. Даже без ботинок он оказался выше меня ростом.

— Послушай хорошенько, Пташка певчая, — проговорил он, стоя в нескольких дюймах от меня. — Не заставляй меня подрубать тебе крылья. Я слышал, ты работал на бывшую жену Билли. Слышал также, что он отдал тебе деньги — мои деньги! — чтобы ты передал их ей. Ты становишься крайне интересным персонажем в игре, потому что, похоже, был последним, кто видел и его, и ее живыми. Лучше расскажи мне подробно все, что знаешь, прежде чем отправиться в свой скворечник и забыться птичьим сном.

3

Птица (от англ. bird — птица).

Я выдержал его взгляд.

— Если бы я знал что-нибудь полезное и сказал тебе, то потом не уснул бы спокойно. Но случилось так, что я не знаю ничего полезного.

— Ты ведь знаешь, что у Перде мои деньги?

— Разве?

Тони покачал головой почти с сожалением:

— Ты заставляешь меня сделать тебе больно.

— Это ты убил Риту Фэррис и ее сына?

Тони сделал шаг назад и с размаху ударил меня кулаком в живот. Я знал, что он меня ударит, и весь заранее напрягся. Но удар был достаточно сильным, и я упал на колени. Когда я судорожно втянул в себя воздух, то почувствовал холодный ствол пушки, уставленной мне в затылок.

— Я не убиваю детей и женщин, — сказал Тони.

— С каких это пор? С Нового года?

Чья-то рука схватила меня за волосы и подняла на ноги. «Пушка» все еще находилась у моего уха.

— Неужели ты так глуп? — Тони потер ладонью левой руки костяшки пальцев правой. — Ты хочешь умереть?

— Я ничего не знаю, — мне пришлось повторить. — Я сделал кое-что для его бывшей жены: взял у него деньги и передал ей. И это все.

Чистюля Тони кивнул.

— А о чем же ты тогда говорил с ищейкой в баре?

— О другом.

Тони снова сжал правую руку в кулак.

— Совсем о другом, — повторил я, на сей раз громче. — Это друг моего дедушки. Мы просто повидались, и все. Ты прав, он обыкновенная ищейка. Оставь его в покое.

Тони отступил назад, все еще потирая костяшки.

— Если я узнаю, что ты мне лгал, ты умрешь скверной смертью, понял? И если ты не так глуп, как кажешься, то держись от моих дел подальше.

Его тон стал мягче, но лицо снова приобрело жесткое выражение, когда он опять заговорил:

— Мне жаль, но я должен сделать это с тобой. Хочу быть уверенным, что до тебя дошел смысл нашего сегодняшнего разговора. Если у тебя найдется нечто, чтобы добавить к тому, что ты сейчас сказал, просто стони громче. — Он кивнул тому, кто стоял за моей спиной.

Меня еще раз ударили, и я вновь упал на колени. Мне заткнули рот и связали руки за спиной. Ко мне приблизился Заячья Губа. У него в руках был короткий металлический прут, излучающий голубые искры. Первые два прикосновения электрошоком отбросили меня к стене и сбили с ног. Я судорожно сжимал зубами кляп. После третьего и четвертого прикосновений я перестал себя контролировать. Голубые искры блуждали в наступившей темноте, пока мое сознание не погасло окончательно.

Очнулся я рядом со своим «мустангом», спрятанным за углом от взоров прохожих. Я не чувствовал своих пальцев; на пальто успела осесть изморозь. Голова раскалывалась, тело все еще дрожало, на лице и воротнике пальто запеклась кровь. От меня дурно пахло. Я с трудом встал на ноги и проверил карманы пальто: в одном обнаружился мой пистолет без обоймы, в другом — мобильный телефон. Я вызвал по телефону такси, а пока ждал, позвонил в ремонтную мастерскую и заказал эвакуатор, чтобы забрали мою машину.