Темная лошадка

Я не спускала глаз с задних фар роскошной «Инфинити», прекрасно понимая, что мы приближаемся к Конному Парку.

По спине поползли неуютные мурашки. De€ja vu. Это все уже было. Сколько раз я ночью колесила по этим дорогам, когда работала в отделе по борьбе с наркотиками. И вагончик братьев Голем тоже стоял где-то в этих краях.

«Инфинити» включила тормозные огни. Даже не мигнув фарами.

Я сбавила скорость и взглянула в зеркало заднего вида. По глазам ударил свет чужих фар. Сердце забилось быстрее.

Не люблю, когда кто-то сзади. По этой дороге мало кто ездит, сюда без особой нужды не суются, если только не живут поблизости или не работают на местном заводике по переработке вторсырья.

Меня снова посетило неприятное чувство, которое уже отдавало под ложечкой сегодня утром, когда на ферму Шона приперся Ван Зандт и я подумала, что нахожусь с ним наедине.

«До встречи», – сказал он, целуя меня в щеку…

Впереди меня Пэрис свернула с шоссе к дому. Я проехала мимо, бросив быстрый взгляд в ее сторону. Дом, как и почти все дома в этой части города, был построен как ранчо в стиле семидесятых годов, с джунглями вместо двора. Дверь гаража поднялась, и машина скрылась внутри.

Интересно, почему она выбрала этот район? У Джейда прибыльный бизнес, Пэрис тоже должна неплохо зарабатывать. Достаточно, чтобы позволить себе квартиру в Уэллингтоне, рядом с ипподромом. Там множество жилых комплексов, возведенных специально для наездников. Одно дело – конюхи, им есть смысл селиться в такой глуши, поскольку здесь относительно дешево. Но Пэрис Монтгомери со своей «Инфинити» цвета денег и фамильным кольцом с бриллиантами и изумрудами?..

На ближайшем перекрестке я развернулась и медленно поехала обратно. В доме, куда вошла Пэрис Монтгомери, горел свет. Во дворе ловил свой собственный хвост ее песик. И стояла у крыльца машина.

Классический «Порше»-кабриолет с опущенным верхом и именными табличками с надписью «Вез. пар.».

Везучий паршивец.

Трей Хьюз!

36

– Очевидно, они вошли, установили кассету и таймер и только потом последний раз позвонили насчет выкупа, – сказал Лэндри.

Они собрались в конференц-зале: он сам, Вайс, Дуган и Армеджан. Майор Оуэн Кэткерт, начальник следственного отдела, тоже присоединился к расследованию и должен был отныне осуществлять связь группы с шерифом Саксом. Кроме того, присутствовали Брюс и Кристал Сибрайт, а также еще одна дама из службы психологической помощи жертвам, чье имя Лэндри не расслышал.

Дама-психолог и Сибрайты сели в сторонке, поодаль от остальных. Кристал дрожала, как левретка, глаза у нее ввалились, тусклые, обесцвеченные волосы сбились колтуном. Брюсу явно не доставляло ни малейшей радости лицезреть супругу. Он вполголоса уговаривал ее вернуться домой и предоставить ему самому во всем разбираться, но Кристал притворялась, будто не слышит.

– На том ринге за последние три недели никаких мероприятий не проводилось, – сказал Вайс. – Территория заперта, на воротах висит замок. Охранять ее никогда не считали нужным из-за отдаленного месторасположения. Проникнуть внутрь теоретически несложно.

– Отпечатки пальцев? – спросил Кэткерт.

– Несколько сотен, – вздохнул Лэндри. – Но ни одного ни на аудиокассете, ни на видеокассете, ни на таймере, ни на магнитофоне…

– Кто-нибудь работает над тем, чтобы голос на пленке зазвучал по-человечески?

– Работают, – заверил Дуган.

– А что на видео? Давайте посмотрим.

Лэндри замялся, покосившись на Кристал и даму из службы поддержки.

– Сэр, зрелище не из легких. Не знаю, как родные…

– Я хочу увидеть, – впервые за все время подала голос Кристал.

– Кристал, ради бога! – буркнул Брюс. – Зачем тебе это видеть? Ведь детектив сказал…

– Я хочу увидеть, – повторила она настойчивее. – Эрин моя дочь.

– И ты хочешь видеть, как эти скоты бросаются на нее? Как ее насилуют? – взвился Брюс.

Лэндри стиснул зубы. Сибрайт его бесил. Если до конца расследования он так ни разу и не засветит ему в челюсть, это будет чудо.

– Я только сказал, что зрелище не из легких. Сексуальному насилию Эрин не подвергается, но ее избивают. Вам, миссис Сибрайт, я бы не советовал смотреть.

– Кристал, нет никакой необходимости… – завел Брюс.

Его жена встала, крепко сжав дрожащие руки.

– Детектив Лэндри, я хочу увидеть это. Хочу увидеть, что мой муж сделал с моей дочерью.

– Я?! – Брюс побагровел, из его горла вырвался хриплый клекот, словно у него начинался сердечный приступ. – Я в этом деле потерпевший!

Кристал резко обернулась к нему:

– Ты столько же виноват, как и те, кто ее увез!

– Не я приплел к этому делу полицию! Говорили ведь – никакой полиции!

– Ты сам и пальцем не шевельнул бы, – горько сказала Кристал. – Ты даже не собирался говорить мне, что она пропала!

Сибрайт растерялся. Рот у него подергивался от злости. Шагнув к жене, он вполголоса заметил:

– Кристал, сейчас не время и не место обсуждать это.

Она не повернула к нему головы и снова обратилась к Лэндри:

– Я хочу увидеть запись. Там моя дочь.

– Как будто тебе было до нее дело, – пробормотал Сибрайт. – Кошка и то лучше мать, чем ты.

– Думаю, для миссис Сибрайт важно посмотреть хотя бы часть записи, – вмешалась дама-психолог. – Вы всегда можете попросить, чтобы пленку остановили, Кристал.

– Я хочу увидеть.

Кристал вышла вперед, пошатываясь на высоченных шпильках с раскраской под леопарда. Она выглядела хрупкой, как стеклянная безделушка, готовая при первом же толчке рассыпаться на тысячу переливающихся осколков. Лэндри машинально поддержал ее под локоть.

– Миссис Сибрайт, по-моему, лучше бы не надо, – сказал Дуган.

Она перевела на него остекленевшие, налитые слезами глаза.

– Сколько раз вам повторять? Мне что, заорать в голос? Или получить разрешение в суде? Я хочу увидеть запись!

Дуган поднял руку.

– Мы покажем вам запись, миссис Сибрайт. Скажите только, когда остановить.

Он кивнул Вайсу, и тот вставил кассету в видеомагнитофон. Все молча наблюдали, как на экране возникла спальня домика-прицепа. Выдавало ее окно с дешевыми алюминиевыми рамами и грязным, пыльным стеклом. На стекле кто-то вывел пальцем «ПОМОГИТЕ» зеркально перевернутыми буквами, чтобы надпись можно было прочесть с улицы.

Была ночь. Место действия освещала одна-единственная лампочка.