Темная материя
Шрифт:
– Вот оно взаимопроникновение культур, – подумал Иван. Неизвестно, что они там в нашем культурном центре учат, а тут местное население демонстрирует твердое знание очень важного лексического пласта. А наши тетки по пять лет живут за границей, но так и не запоминают, как что называется. Что это? Тупость элементарная или великорусский шовинизм?
Часть народа зашла в супермаркет, а часть разбрелась по близлежащим лавкам. Перед тем как разбрестись народ договорился, что стоянка будет длиться полчаса. Иван быстро купил себе макарон, сахара, соли, растительного масла, яиц и даже шоколадку. Отнес пакеты в автобус. До отправления у него оставалось еще целых десять минут, он решил подождать остальных рядом с автобусом. Это был опрометчивый поступок, потому что его тут же со всех
Тронулись дальше. На этот раз автобус остановился у другого супермаркета, который стоял рядом с запретным рынком. Это был стратегический маневр. Вроде бы, приехали в магазин, но если в ожидании остальных кто-то пройдется по крайним рядам рынка, это не будет таким уж страшным преступлением. В магазине Ивану делать уже было нечего, он уже купил все продукты, которые, по совету Вали, написал себе в список. Надо было как-то убивать время. Про запрет на посещение рынка Ивану официально никто не говорил, поэтому он решил пройтись хотя бы вдоль крайнего ряда, дабы удовлетворить свое любопытство.
Крайний ряд шел вдоль канавы открытой канализации. Запашок там стоял соответствующий. Но продавщицы знали, что многие белые вглубь рынка ходить боятся, поэтому за эти ряды среди торговок шла жестокая борьба. Товар был разложен прямо на земле, иногда на газетках или на куске полиэтилена, но чаще просто так. Торговка сидела тут же на каком-нибудь ящике или просто по-турецки под самодельным навесом из картона или под выцветшим зонтиком. Практически у всех торговок, кроме древних сморщенных старух, за спиной были привязаны младенцы, которые мирно спали. Если кто-то из них вдруг просыпался и начинал издавать звуки, его тут же перетаскивали со спины на грудь, кормили этой самой грудью, а потом вновь отправляли на спину. Причем мамаша умудрялась сама без посторонней помощи, стоя в позе буквы Г, распластать младенца у себя на спине как цыпленка табака, укрыть его длинной тряпкой, завязать эту тряпку у себя на груди тугим узлом, а потом уже, распрямившись, продолжать заниматься товаром, покупателями и другими детьми. Естественную нужду младенцы справляли там же, на спине у матери, но это не являлось причиной для перетаскивания его на лицевую сторону мамаши. Возможно, младенцам нравилось висеть у мамы за спиной на манер рюкзачка, потому что никто из них не возмущался и голос не подавал. Детишки чуть постарше спали тут же на земле в каких-нибудь коробках. Просто привязать к себе за спину двоих мамаша не имела возможности, а рожали они, за редким исключением, с интервалом в девять месяцев. Детишки еще постарше ползали в пыли, играя всем, что попадет под руку, часто пробуя это на зуб. Начиная с пяти лет, детишки уже сами бегали по парковке, предлагая всем подъезжающим всякую мелочевку.
Иван слышал, что этот рынок работает до наступления темноты, потом мамаши собирают свой товар в какую-нибудь коробку, ставят ее себе на голову, детей собирают в кучу, как стаю гусей, самый младший так и висит за спиной, и плавной походкой отправляются домой. Но тут Иван заметил одну торговку, которой по какой-то причине надо было уйти с базара раньше. Она уже сложила весь свой товар в огромный таз, и стала готовить старших детей к походу домой. Детишек, уже способных ходить, было трое, о четвертом, висящем за спиной, речь не идет. Всех троих мамаша быстро раздела, намылила, поставила над сточной канавой (одна нога здесь – другая там) и одним махом окатила всех троих водой из пластикового ведра. Процесс мытья был закончен. Чистые и одетые, они уцепились за мамин подол, мама поставила тяжеленный таз себе на голову и дружной процессией они отправились с торжища восвояси.
В этот момент к Ивану подбежал мальчонка, торгующий
баллончиками с аэрозолем, отпугивающим комаров. Иван вспомнил, что ему многие советовали купить этот спрей, потому что укусы комаров здесь не очень злые, их не сразу даже и замечаешь, а малярию подхватить можно запросто. Иван взял у парнишки один баллончик, порылся в портмоне, но мелких купюр не нашел. Вещь была нужная, и откладывать ее покупку на неопределенный срок не хотелось, поэтому он дал парню крупную купюру. Мальчишка схватил деньги, крикнул « One moment, sir!» и убежал.– Ну, вот я опять лопухнулся, – подумал Иван. – Где его теперь искать? К тому же они все одинаковые, все на одно лицо. Да даже если я его найду, как я докажу, что дал ему большую деньгу? Да и кому я это буду доказывать? Видно, не зря сюда запрещают ходить. Я только с края постоял и уже умудрился в историю вляпаться, а что там, в недрах этого рынка, происходит? Можно себе представить!
Иван развернулся и побрел к автобусу. Вступать в более тесный контакт с местным населением ему расхотелось. Но неожиданно кто-то дернул его сзади за штанину. «Началось!»– подумал Иван и хотел прибавить шаг, но услышал детский голос: «Your balance, Mister!» Он оглянулся и увидел юного продавца, протягивающего ему зажатую в кулачке сдачу.
– Надо же! Наш бы ни за что не вернул. Смылся бы и с концами. А этот, выходит, сбегал к маме, она взяла деньги, дала сдачу и велела отнести покупателю. Все правильно. Они же маленькие и еще считать не умеют, и деньги у них легко может отнять любой, поэтому они все сразу же относят маме. Надо отдать маме должное, она с детства учит парня торговать честно, хотя могла бы научить обманывать. Интересный штрих к портрету аборигенов.
Домой вернулись, когда уже стемнело. В сумерках Иван дотащил до дома свои пакеты с продуктами, хотел было поставить их на кухне на отведенную ему полочку, но там обосновались Валентина с мужем, поэтому он все добро унес к себе в комнату. Иван не стал толкаться на кухне не потому, что стеснялся мужа Валентины, а просто там для троих места не было.
– Мда… ситуация, – подумал Иван. – В рабочее время я там готовить не могу, а в свободное время должен ловить момент, когда там никого нет, дабы не помешать. Выходит, мне надо стряпать ночью, но я готовить впрок не умею. Что же делать? С едой не понятно, что делать, а со стиркой тем паче. У меня уже половина рубашек грязная, еще дня три, и мне нечего будет надеть. А где их стирать, прикажете? Под душем? Это будет новое слово в стирке белья. Так, надо составить список всех нерешенных проблем, потом попытаться узнать на них ответ, во-первых, у соседей по кабинету, во-вторых, у завхоза, в-третьих, у Валентины и, в-четвертых, у жены посла. Она ведь обещала помочь решить мои проблемы. Завтра пляжный день, она там будет, значит, надо до встречи с ней услышать все возможные варианты решения проблем.
Иван сунул продукты в холодильник и пошел в посольство в надежде встретить там кого-нибудь из намеченных лиц и закидать вопросами. Первым на дорожке ему встретился завхоз в своих неизменных трениках и тапках на босу ногу.
– Дмитрий Иванович! – окликнул завхоза Иван. – Можно вам пару вопросов задать.
– Да, да, слушаю вас внимательно,– ответил завхоз, изобразив на физиономии услужливость.
– А как тут у вас решается проблема стирки? Вот где, например, мне стирать рубашки, а потом и постельное белье?
– А в чем проблема? Где моетесь, там и стирайте.
– Я моюсь под душем, а для стирки нужна какая-нибудь емкость.
– Не знаю, не знаю, женщины как-то стирают, у них и поспрашивайте.
– Значит, ни машин стиральных, ни прачечных у вас тут нет.
– Нет, конечно. Откуда?
– Ясно, – подумал про себя Иван.– Собственно на завхоза я не очень-то и рассчитывал. Он то ли очень хитрый, то ли совсем дурак. Пойду спрошу Антона.
Антона Выхухолева Иван встретил выходящим из второго служебного здания.
– Антон, поделись, пожалуйста, информацией, – попросил Иван. – У меня три вопроса. Первый – что делать, если готовить не умеешь? Второй – как вы тут со стиркой белья обходитесь? И третий – как тут можно в Москву позвонить?
Конец ознакомительного фрагмента.