Темная ночь
Шрифт:
Через десять минут Эшлин все же (наверное, уже в тысячный раз) пришлось остановиться, так как ее ноги превратились в куски льда и отказались ей повиноваться. «Нет, – мысленно простонала девушка, – только не сейчас!» Растирая ноги, она посмотрела в просвет между кронами, туда, где возвышался замок, чтобы еще раз оценить расстояние. Ее глаза расширились, когда она поняла, что замок не приблизился ни на дюйм. На самом деле он даже, пожалуй, слегка отдалился. Эшлин в отчаянии тряхнула головой. «Черт возьми! – подумала она. – Что я должна сделать, чтобы добраться наверх? Отрастить крылья и полететь? Даже если у меня ничего не выйдет, я не жалею, что пришла сюда, – решила Эшлин. – Стоило,
Как бы глупо это ни было, она просто не могла не попытаться. Эшлин пустилась бы в путь голой и босой, если бы понадобилось. Шанс на нормальную жизнь стоил любых жертв. Ей нравилось, что ее так называемый дар приносит людям пользу, но пытка, в которой ей приходилось жить, была слишком сурова. Несомненно, она способна и как-то иначе послужить людям. Если бы голоса хоть ненадолго замолчали, она смогла бы поразмыслить над этим и обязательно что-нибудь придумала бы. Дыхательные упражнения и медитации – единственное, что помогало ей хоть отчасти обрести душевный мир.
Девушка еще раз энергично растерла ноги, благодаря чему кровообращение восстановилось и она вновь смогла идти.
«"Ok itt. Tudom "ok, – услышала Эшлин, проходя мимо кривого, раскорячившегося дерева. – Они здесь, – тут же перевело ее сознание. – Я знаю это».
Затем кто-то другой сказал: «А ты симпатичная штучка, да?»
– Да, ты совершенно прав, спасибо, – вслух произнесла Эшлин, надеясь, что звук ее собственной речи перекроет все остальные. Не тут-то было. Девушка глубоко вдохнула и выдохнула.
Она продолжала брести, а тем временем разговоры, которые велись в разное время, проносились у нее в голове, нагромождаясь один на другой. Большинство незнакомцев говорили по-венгерски, некоторые – по-английски, отчего ощущение хаоса становилось окончательным.
«Да. Да! Трогай меня. Вот так, да, вот так».
«Barhol as en kardom? En nem tudom holvan».
«Еще одно прикосновение его губ, и я забуду его. Все, что мне нужно, – еще одно прикосновение».
Эшлин пошатнулась, продираясь через спутанные ветки и камни, а слова чем дальше, тем больше теснили друг друга и делались все громче, сливаясь в монолитный рев. Сердце девушки выпрыгивало из груди, и она с трудом удерживалась, чтобы не закричать от гнева и отчаяния. Глубокий вдох, глубокий выдох…
«Если ты постучишься в дверь, тебя трахнут, как животное, и я уверяю: тебе это очень понравится».
Она зажала уши ладонями, хотя знала, что это не поможет.
– Продолжай идти! Найди их! – вслух приказала себе Эшлин.
Еще больше ветра. Еще больше голосов.
– Продолжай идти! – повторила она и ускорила шаг. – Ты проделала долгий и сложный путь, чего тебе стоит пройти еще немного? Найди их!
Когда она рассказала доктору Макинтошу, вице-президенту Всемирного института парапсихологии, а также своему начальнику и наставнику, о том, что выяснила о людях с холма, он кивнул и бросил:
– Отличная работа, – что было у него высшей формой похвалы.
Эшлин попросила, чтобы ее отвезли на холм, но получила категорический отказ.
– Ни в коем случае, – сказал он, отворачиваясь от нее, – они могут оказаться демонами.
– С тем же успехом они могут оказаться ангелами.
– Я запрещаю тебе так рисковать, Дэрроу, – отрезал Макинтош, после чего ей было приказано собирать вещи и
ехать в аэропорт; он всегда так поступал, когда ее часть работы – сбор информации, недоступной ушам других, – заканчивалась. – Так положено, – заявлял он, хотя никого, кроме нее, по домам он никогда не посылал.Эшлин знала, что Макинтош заботится о ней и желает ей добра. В конце концов, он опекает ее уже более пятнадцати лет. Когда он взял ее под свое крыло, она была просто напуганным ребенком, чьи родители не имели ни малейшего понятия, как облегчить муки «одаренной» дочери. Он даже читал ей сказки, чтобы она уяснила, что мир полон магии и в нем все возможно, а потому никто – даже такой человек, как она, – не должен чувствовать себя ненормальным.
Он по-своему любил ее, но Эшлин понимала, что в его отношении к ней есть изрядная доля корысти: работа института без нее встанет, и его карьера окажется под ударом. Вот почему она не чувствовала себя слишком уж виноватой оттого, что ослушалась его и отправилась на холм.
Онемевшими пальцами Эшлин снова убрала волосы с лица. Наверное, ей стоило разузнать у местных, как сюда проще добраться, но голоса в сердце города были такими громкими, что ей было не до расспросов. Кроме того, девушка боялась, что кто-то из институтских коллег увидит ее и отведет к Макинтошу. «Но все-таки, – думала Эшлин, – если бы я спросила дорогу, меня бы не терзал сейчас лютый холод».
«Есть только один способ узнать правду. Пырни его ножом в сердце и посмотри, умрет ли он», – сказал голос, выведя ее из задумчивости.
«О, до чего же хорошо! Пожалуйста, еще!»
Отвлекшись на голоса, девушка споткнулась об упавший сук и, болезненно вскрикнув, растянулась на земле. Острые камни поранили ей ладони и разодрали джинсы. Какое-то время она лежала неподвижно, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. «Слишком холодно, – подумала она, – слишком громко». Пока она так лежала, ее покинули последние силы. Ее виски пульсировали от боли, голоса хаотично забрасывали ее отрывочными, ненужными сведениями. Закрыв глаза, она кое-как подползла к ближайшему дереву и прижалась к нему, укрывшись за выступами корней.
«Мы не должны быть здесь. Они все видят».
«Ты ранен?»
«Смотри, что я нашел. Красиво, да?»
– Заткнитесь, заткнитесь, заткнитесь! – крикнула Эшлин.
Разумеется, голоса не повиновались. Они никогда не слушались.
«Слабо пробежаться по лесу голышом?»
«'Ehes vagyok. Kaphatok volamit eni?»
Внезапный хлопок и какой-то странный свист заставили Эшлин открыть глаза. Затем по лесу разнесся мучительный вопль. Кричал мужчина. Вопль повторился еще трижды, причем каждый раз кричал новый человек. Это было настоящее, не прошлое – за двадцать четыре года Эшлин научилась улавливать разницу.
Ужас стиснул ее стальной хваткой, лишив возможности дышать. Несмотря на гул голосов в голове, девушке было понятно, что кто-то ранен. Она попыталась встать, побежать, но резкий свист приковал ее к месту. Мгновение спустя она осознала, что этот звук издает рассекающий воздух клинок. Скосив глаза, девушка с ужасом рассматривала рукоятку кинжала, которая покачивалась чуть выше ее плеча, тогда как окровавленное лезвие довольно глубоко засело в древесном стволе.
Прежде чем она успела шарахнуться в сторону или закричать, вновь раздался тот же свист. Девушка резко повернула голову в другую сторону, и действительно, второй клинок вошел в ствол чуть выше ее левого плеча.