Темнейшее объятие ночи

Мгновение спустя по моей спине начали постукивать, помогая удалить жидкость из легких на перед рубашки Билли. Сквозь помутненный взор я видела, что он состроил гримасу, полную отвращения, но так как он не сдвинулся со своего места, я не могла увидеть, в каком направлении ушел Эштон.

Еще спустя несколько взвешенных сильных ударов по моей спине я смогла дышать достаточно, чтобы говорить, но менее разъяренной от этого я не стала.

— Отпусти меня, или я проделаю дырку прямо в тебе!

Билли отпустил меня в тот же самый момент, когда сильные руки схватили меня за плечи и развернули. Рафаэль потащил меня за дверь, одновременно блокируя оружие, которое я пыталась наставить на него.

— Становишься неуравновешенной, когда задыхаешься, да? — отметил он без малейшего намека на гнев.

— Будь ты проклят, он уходит. — Я дернулась, заглядывая через его плечо и пытаясь освободиться одновременно.

Рафаэль нахмурился, оглядываясь.

— Кто?

— Чистокровка, который похитил Глорию! — почти зарычала я настолько расстроенная, что мне было наплевать, кто может меня услышать.

Рафаэль отпустил меня так резко, что я споткнулась. Оружие выскользнуло, когда я инстинктивно потянулась с ним, пытаясь не упасть. В течение отвратительной секунды я не была уверена, застрелила ли кого — нибудь. Затем я вскочила на ноги, решив принести извинения позже, если это будет уместно, но сейчас я должна была найти Эштона.

Когда я огляделась, Рафаэля нигде не было видно. Я не сделала паузу, чтобы задуматься, куда он ушел, а побежала к задней части «Размалывателей костей». Именно туда трусливый Чистокровка пойдет вместо того, чтобы направиться в более хорошо освещенные части города.

Позади бара был простор темных полей, которые простирались на мили, прежде чем встретиться с лесами, тянувшимися уже до конца Ноктюрны — и к вратам, ведущим в следующую сферу. Но с этой высокой колышущейся травой я просто не могла увидеть, был ли там Эштон, и даже при самом быстром беге, я просто не смогла бы догнать его. Мне нужна лошадь.

Я завертелась вокруг, ненавидя необходимость направиться в противоположном направлении от того, куда, как я знала, убежал Эштон, но выбора у меня не было.

Перед «Размалывателями костей» я схватила за уздцы первую лошадь, которую увидела, напрягаясь от ожидания взрывающейся боли выстрела, если его владелец увидит меня.

Одна пуля тебя не убьет, напомнила я себе, запрыгивая в седло и разворачивая лошадь к дальнему концу бара и этой поглощающей темноте. Потребовалось бы два выстрела, чтобы убить такого Частичного, как я, хотя вред нанести было можно, и это наверняка.

К счастью для меня никаких выстрелов мне в спину не последовало. Я пустила лошадь в галоп, одна рука была на уздцах, другая схватила оружие. К моему облегчению лошадь мчалась через высокую траву, будто знала точно, куда нам нужно.

Чтобы остановить Чистокровку, я должна буду сделать по крайней три хороших выстрела, и мне нужно подобраться близко для того, чтобы увидеть Эштона. Позволь мне только прицелиться, молила я. Я просто не могла промахнуться.

Улыбка Глории вспыхнула в моей памяти, столь же яркая и озорная, как и она сама. Мара, это Дрю и Эштон. Они тоже Частичные, и догадайся что — они знают, как войти в Ноктюрну!

Я помнила возбуждение, которое вызвали эти слова. Наши родители строго запретили нам входить в любые сферы и отказались сказать, где находятся врата, так что это сделало Дрю и Эштона просто неотразимыми. Помогло и то, что они были горячими, а так как наши родители думали, что мы пошли на двойное кино, наш вечер был свободным. Таким образом, я бодро пошла со своей кузиной и ее двумя новыми друзьями к вонючему мусорному контейнеру позади Bed Bath and Beyond без единственного протеста, думая, что это будет самой захватывающей ночью.

И я была единственной, кто вернулся через эти врата обратно, ненавидя себя за то, что должна сказать дяде и тете, что они никогда больше не увидят свою дочь снова. Они, в конечном счете, простили меня, но я себя не простила. Как я могла? Если бы я отказалась пойти с Глорией или сказала бы нашим родителям, или даже в один момент попыталась остановить ее, то Эштон не забрал бы ее туда, куда ни один из нас не мог последовать, чтобы спасти ее.

И теперь, как я и ожидала, он вернулся. Вероятно, пытаясь поймать более молодых Частичных, чтобы унести с собой и питаться ими.

Что, если моя сестренка решила поблуждать в Ноктюрне с какими — нибудь друзьями однажды ночью, прекрасно зная об опасности, но притягиваемая к дикой сфере, как и мы с Глорией? Отсутствие ограничительного возраста для распития спиртных напитков и огромное внутреннее пространство для веселья были сильной приманкой для большинства Частичных — подростков, потому что, конечно же, плохие вещи случаются с другими, не с ними. Если бы моя сестра столкнулась с Эштоном, то она никогда не узнала бы, чем он был, пока не стало бы слишком поздно.

Моя рука напряглась на оружии, и я наклонилась ближе к шее лошади, чтобы побудить животное бежать быстрее. Где ты?

Несмотря на порывы ветра и топот копыт, мне показалось, что над собой я услышала свист. Пораженная, я взглянула вверх, но огни города не проникали так далеко в поле. И луна не украшала небо Ноктюрны, чтобы обеспечить контраст против бесконечной темноты. Луна не существовала на этой стороне сферы. Только звезды препятствовали тому, чтобы поле поглотила непроницаемая чернота, и каким — то образом жизни растений здесь удалось проявить себя в измененном виде фотосинтеза за счет звездного света вместо солнечного.

Я вернула свое внимание назад к едва видимой траве перед собой. Слышала ли я пробирающиеся шаги слева от себя? Я направила лошадь в том направлении, напрягая глаза, несмотря на бриз и темноту. Было очень тяжело видеть, а окутывающая чернота, топот копыт, ветер и мое собственное барабанящее сердцебиение возвращало ужасные воспоминания.

Нос заложило от слез, но клейкая лента, залепившая мне рот, означала, что те забитые вдохи были единственным, что поддерживало меня в живом состоянии. Лезвия травы хлестали меня по лицу, как кнуты, обжигая щеки до тех пор, пока мы не вошли в лес.

Затем трава закончилась, но деревья блокировали большую часть звездного света. Я больше не видела Глорию. В последний раз, когда я видела ее, она была закинута на лошадь Эштона, тогда как меня забросили на лошадь Дрю. Как бы то ни было, ни один из наездников не замедлил свой темп. Я молила, чтобы лошади споткнулись, или случилось что — то, что помешало бы им завести нас глубже в лес, но ничего не произошло.

Чистокровки, должно быть, видели в темноте.

Чистокровки. Мой нос угрожал забиться полностью с новым потоком слез. Эштон и Дрю были Чистокровками, а каждый ребенок моей расы знал, что произойдет, если мы когда — либо встретимся с одним из них…