Темнейшее желание

— Да. И что с того? Почему тебя это волнует? Ты обручен!

— У меня нет никакого желания смотреть, как тебе причиняют боль.

И все же за прошедшие несколько часов ему удалось причинить ей боль гораздо большую, чем от всех порок вместе взятых.

— Просто оставь меня одну, ладно? Ты не рок звезда, какой я тебя считала.

Он вздрогнул.

— Прости, что разочаровал, но все, что я делал с того момента, как нашел тебя в лесу, я делал ради тебя.

Красивые слова и ничего более. Он увидел Синду и захотел ее, как любой другой мужчина, и это не имеет ничего общего с Жозефиной.

Они, молча, смотрели друг на друга. Он возвышался над ней, такой сильный и дикий, каким мог быть мужчина, и она чувствовала себя маленькой на фоне него… окруженная его безоговорочной мужественностью, загнанная в ловушку.

Но в такую великолепную клетку.

Руки и ноги Жозефины затряслись. Ее дыхание участилось, и она отметила, что Кейн пах лесом, в котором ее нашел.

Сосной и росой, чистотой и незапятнанностью приторными ароматами, которые предпочитали Опуленты. Больше никакого намека на аромат роз, который Жозефина ощущала в номере мотеля.

Во время побега, она провела небольшое расследование. По-видимому, когда бессмертный пахнет розами, он близок к смерти.

Как близко к смерти подобрался Кейн?

И почему она так долго желает протянуть руки, что погладить ладонями его грудь, ощутить его тепло и силу, заверить себя, что Кейн здесь и он настоящий, и, сладкое милосердие, ее кровь горит, а губы покалывают, как-будто она поддалась его соблазнению.

Кейн не был ни ее другом, ни бой-френдом, ни даже ухажером.

Он напрягся и скрестил руки на груди, очевидно ожидая, что она… что?

— Не знаю, что тебе от меня нужно, Кейн.

— То же самое могу сказать о тебе, — мрачно ответил он, и в его глазах вспыхнул гнев. Разочарование стянуло его кожу, а решительность превратила губы в тонкую полоску. Кейн шагнул вперед. Жозефина шагнула назад. Так продолжалось до тех пор, пока она не уперлась спиной в перила, и дальше отступать было некуда. — Ты знаешь, чего хочешь от меня?

— Да, — прошептала она. — Чтобы ты ушел. — Прежде чем я сломаюсь.

— Я тебе не верю. Думаю, что ты чего-то хочешь… Я думаю, ты хочешь меня. Порой ты так на меня смотришь…

— Нет, — ответила она, покачав головой.

— Кажется, мы говорили о том взгляде.

— Я не хочу тебя, — прохрипела она.

— Есть разница между не хотеть мужчину и не желать хотеть мужчину. Так о чем ты, Динь-Динь?

Она сглотнула. Ни в коем случае она не ответит на этот вопрос.

Кейн оперся руками о перила по обеим сторонам от нее, удерживая Жозефину в ловушке. Она так дрожали, что едва не подкашивались ноги.

— Ты заставляешь меня чувствовать… ты заставляешь меня чувствовать, — сказал он тихо, яростно, — а мне это не нравится. Я хочу это остановить. Здесь и сейчас.

Впервые за время их знакомства он боялся ее. В нем была какая-то напряженность, которую Жозефина не отмечала раньше, предчувствие неконтролируемой опасности.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Его взгляд сцепился с ее, заключая в ловушку, поглощая ее и в то же время отталкивая.

— Разве? — В его мягком тоне таились тысячи темных ласк.

— Я… я…

Секунды шли. Одна за одной. Ни Кейн, ни Жозефина не двигались, ничего не говорили, лишь смотрели друг на друга. Но почему-то эти секунды показались Жозефине самыми интимными, чем что-либо испытанное ею в жизни. Более… наэлектризованными.

Она провела руками по его каменно-твердой груди, восхищаясь излучаемой им силой.

— Ото-отойди. — Его сердце бешено колотилось, как и ее. Это был шок. Откровение. Наслаждение.

Он отошел от нее, разрывая связь, разрушая электрическое напряжение.

Это было то, чего она хотела. Но Жозефина осознала, что ей ненавистно быть без этой связи.

— О чем ты спорил с королем? — спросила она, пытаясь выглядеть незаинтересованной… но провалилась в этом.

— Имеешь в виду, с твоим отцом?

Она подняла и опустила плечи самым обычным образом, на какой оказалась способна.

— Я представляю собой то, что он говорит.

Кейн протянул руку, словно хотел погладить щеку Жозефины, но так и не коснулся ее, а сжал руку в кулак и опустил.

— Мы выпили немного виски, выкурили по сигаре и обсудили подробности бала по поводу помолвки. Немного поиграли в шахматы. Я выиграл, а он обиделся.

Бал. Бал, на котором Жозефине придется присутствовать в качестве рабочего персонала. Ее вынудят нарядиться, а затем заставят разносить гостям напитки и закуски.

Женщины будут задирать носы, и игнорировать ее, а мужчины позабудут о своей неприязни, и будут шлепать ее по заднице и, возможно, даже попытаются затащить в укромный уголок.

Жозефине придется приклеить фальшивую улыбку и делать вид, что в ее очень темном мире все хорошо.

А в это время Кейн будет баловать уже избалованную принцессу Синду. Несправедливость клокотала в горле Жозефины, затрудняя дыхание.

— Тебе посчастливилось остаться в живых, — напряженно произнесла она. — Тиберий — величайший неудачник на все времена.

Он проигнорировал ее слова.

— Давай поговорим о твоей сестре.

Она уже завладела его умом. Жозефину охватила ревность. Ревность и такая сильная боль, что девушка понятия не имела, как до сих пор держится на ногах.

— Что ты хочешь знать?

— Она одержимая, да?

— Да. Ее муж был хранителем Безответственности, и после его смерти…

Кейн обнажил зубы и зашипел.

— Что случилось? — спросила Жозефина, которую захлестнул порыв беспокойства за него.

— Ты сказала, что ее муж был, одержим демоном… Безответственности?

— Да, верно. Несколько веков он был заключен в Тартаре. Он умер, пока… ты же знаешь Синду, и каким-то образом демон оказался в ней. Вот почему наша раса так тщательно и внимательно изучала тебя и твоих друзей. Ну, вообще-то, это послужило одной из причин.