Темнейший князь

Через несколько минут после подселения один из одержимых воинов убил Пандору. Затем, в прошлом году, Гадес вернул ее из мертвых… воскрешение было его специальностью.

Эти четырнадцать воинов впоследствии стали самыми близкими друзьями Уильяма. Конечно, они были дерзкими засранцами, но они были его дерзкими засранцами. Он доверял им свою жизнь.

Зеленый, сын Уильяма, оказался Всадником Апокалипсиса. Во всяком случае, одним из четырех. Зеленый олицетворял Смерть. У него были темные волосы, темная кожа и глаза, подобные бездне; ему нравился покер, сигары и женщины — именно в таком порядке. Преданный только своим братьям и Уильяму Зеленый плохо терпел кого-то еще.

Красный и Черный, другие сыновья Уильяма, были такими же. В данный момент они шпионили для него. Белая, его единственная дочь, была убита несколько лет назад, эта потеря стала занозой в его сердце и раскаленной кочергой в душе.

Он сжал кулаки. «Однажды, я ее верну». Не с помощью традиционных способов. О, нет. У его детей не было матери. Уильям сделал их сам. Ну, не совсем сам. А с помощью магии.

Первая магия, которую он впитал, соединилась с местью, жадностью, завистью и злобой в его душе. Он узнал об этом только через несколько месяцев, когда черный туман просочился сквозь его поры и явил четырех взрослых.

— А ты? — потребовал он у Зеленого. — Чего ты не должен делать?

Его сын закатил глаза.

— Я не должен убивать гостей, даже если они попытаются убить нас.

— И? — напомнил Уильям.

Пандора тяжело вздохнула.

— Мы не трогаем синеволосую. Она твоя, только твоя, и, если мы посмеем сделать хоть шаг к ней, ты засунешь нам в глотки металлический крюк и вытащишь все органы.

— Именно.

После того как Санни сбежала, он прибрался в номере с помощью магии, оставил ей послание кровью и открыл портал в свой дом в аду. Ему также пришлось использовать магию, чтобы видеть, поскольку глаза, вместе с носом, ртом и частью мозга уничтожила пуля. Приятное время. Расплата будет забавной… для него.

Сгорающий от нетерпения и желания начать, он взмахнул рукой и установил магический барьер вокруг зала, гарантируя, что никто снаружи не услышит ни звука изнутри.

— Пошли, — сказал он. — Пора покончить с этим.

Инстинкты шептали: «Если она выйдет из зала без тебя, ты больше никогда ее не увидишь». Нетерпение усилилось.

— Сейчас, — настаивал он, поскольку его компаньоны бездействовали.

Пандора показала ему средний палец.

— Мне нужна минутка. Я пытаюсь понять, почему мужчина, известный как Вечно Похотливый, сходит с ума по женщине, сделала пюре из его лица.

Зеленый ухмыльнулся — без сомнения он наслаждался, видя своего невозмутимого отца таким… взволнованным. Из-за женщины.

— Подумаешь в свободное время, — рявкнул Уильям. Готовый увидеть Санни, он ногой распахнул двойные двери и ворвался в зал. Его компаньоны шли по бокам.

Докладчики, сидящие на импровизированном возвышении, замолчали посреди речи. Зашуршала одежда, заскрипели стулья, каждая пара глаз устремилась в его сторону. Раздались вдохи. Какое устрашающее зрелище они, должно быть, представляют — удивительно свирепый полководец и его рядовые ассистенты.

В одной руке Уильям держал обычный нож. В другой — специальный кинжал с изогнутым лезвием и сплавленное с ним дуло пистолета.

— М-мы можем вам помочь? — спросила одна из докладчиков. Уильям встречал ее прошлой ночью. Ее звали Кэш, и она была была первым кандидатом в его списке до встречи с Санни.

— Да, кто-то может помочь, — сказал он. — Остальные — сопутствующий ущерб. По крайней мере, сейчас. Делая, что я говорю и когда я говорю, и сможешь уйти… в свое время. Или испытай судьбу и ослушайся. Посмотрим, что произойдет.

Санни, Санни, где же Санни? Он скользнул взглядом по мерю лиц… Вот она, приз на дне коробки с хлопьями.

Его сердце забилось сильнее, когда их глаза встретились. Сюрприз, сюрприз. Вспыхнуло пламя желания, дыхание участилось. Каждая мышца в его теле напряглась, кровь в венах вскипела. Женщина выглядела как лакомый кусочек.

«Иди. Откуси. Заработай в ответ сокрушительный зевок».

Нет! Неприемлемо. Он был богом среди мужчин. Мог заставить кончить любого, в любое время, даже, казалось бы, не испытывающую возбуждение Санни Лейн. И он…

Нет. Он ни за что не прикоснется к ней снова. Примитивное желание защитить ее только что вернулось, только стало сильнее. Серьезное неудобство, требующее устранения, а не поощрения.

Но он не мог отвести от нее взгляд. Сегодня ее кожа слабо, но заметно сияла. Любой другой мог предположить, что это из-за косметического средства. Но не Уильям. Он знал точно. Единороги-оборотни сияют при сильных эмоциях. Разновидность маскировки. Кто заподозрит в ходячей блестящей бомбе представителя одного из самых могущественных и свирепых видов во всех мирах?

Толстая лазурная коса свисала на одно хрупкое плечо. Коса, доходившая до груди, и розовый кашемировый свитер ручной работы придавали нужный вид. Небрежная вязка позволяла увидеть простой топ под ней.

Она сама его связала, так ведь?

Черт возьми! Он отказывался… категорически отказывался!.. желать вязальщицу в трусиках, которая баловалась убийствами.

«И все еже я бы от дал все, чтобы сорвать этот свитер, стянуть трусики зубами и насладиться изгибами под ними».

Ее единственный макияж? Мазок блеска на губах в форме бантика. Губах, которые он отчаянно желал вокруг своего члена. Что? Правда есть правда. Он жаждал грубого, грязного секса. Такого, которого у него не было прошлой ночью из-за пули, пущенной в лицо.

Он ждал новой волны ярости…

Все еще ждал…

В основном ощущал мучительное понимание от того, что эту женщину он не должен хотеть и не позволит себе заполучить.

— Ты действительно выжил, — ахнула она.

— Разочарована, мара?

— Да! — Краска отхлынула от щек, когда она вскочила на ноги. — Ты выжил. Выжил и дышишь, — пролепетала она. — Ты жив.

От этого действия ее груди подпрыгнули, что ускорило его дыхание. Уильям закрыл себе рот рукой и оглядел ее всю. Это было ошибкой. Неужели за ночь ее изгибы стали пышнее? Узкие джинсы облегали ее подтянутые ноги, а домашние тапочки в виде собак красовались на ногах. Сексуальная и умилительная.

Голосом, наполненным насмешливой снисходительностью, он спросил:

— Одежда для работы, которую ты хочешь? Хорошие новости. Ты нанята! Уверен, из тебя получится замечательный домашний питомец.

— Домашний питомец? Умоляю! — Она ткнула пальцем в его сторону. — Ты здесь, чтобы продолжить там, где остановились, и мы оба это знаем.

— Если и так? Мы оба знаем, что твои бабушкины трусы уже намокли.

Знаем… мечтаем. Семантика.

Ее глаза сузились до крошечных щелочек.