Темница

Полгода после развода я не испытывал никакой тяги к противоположному полу. Страх воздерживал меня. Страх, что так же будет с любой другой девушкой: я схожу с ней несколько раз на свидание, она познакомит меня со своими родителями, переедет ко мне, мы съездим куда-нибудь отдохнуть – и это будет кульминацией наших отношений, после которой страсть станет угасать и настанут обычные житейские проблемы. И рано или поздно даже такую стабильность я сам и нарушу, причиняя боль любимому когда-то человеку.

Но почему-то мне показалось в тот момент, что это не относится к тому ангелу, что стоял сейчас передо мной на этом крыльце, сыром от дождя и облепленном слизняками. Мне даже стало стыдно, что я не подмел его, а ей сейчас приходится на нем стоять. Но ведь я не мог знать, что сегодня мне воздастся за мои страдания, и судьба подарит мне музу, смысл жизни. Что если хоть она и не будет со мной, то хотя бы я сделаю этот бриллиант еще совершеннее, и он засверкает еще ярче, ведь если она пришла действительно ко мне, значит, она хочет учиться музыке, значит, я могу подарить своими уроками частичку себя, частичку своих умений. Меня до конца жизни будет греть мысль о том, что где-то в мире есть нечто совершенное, что когда-то нуждалось во мне. Она лучшее, что со мной…

– Простите, – вернула она меня на землю, заставив мои уши гореть от волнения.

Пьяные от грез глаза продолжали смотреть на нее, рот распластался по всему лицу, изображая подобие улыбки.

– Вы меня слушали вообще?

– Да, но повторите, пожалуйста, – произнес я все с тем же идиотским выражением лица.

Она вздохнула, выдыхая носом, от чего ее маленькие ноздри раздувались, выражая недовольство.

– Я по объявлению. Хотела позвонить, но мне все равно надо было сегодня ехать мимо вашего дома, поэтому я решила лично забежать. Вы, я так понимаю, Алексей?

В голову ударила мысль: «Мимо моего дома? Что она могла делать на окраине?»

– Да, это я, – отчеканил я, словно обращался ко мне не ангел, а ротный.

Кто-то сидящий в машине посигналил ей. Явно, кто-то очень недовольный, что она так задерживается. Она махнула человеку в машине рукой.

– Я сейчас спешу, давайте назначим дату первого занятия, и уже на нем решим, когда и во сколько я буду посещать ваши уроки. Согласны? – она начала что-то искать в своей сумочке, активно вороша внутренности рукой в перчатке.

– Меня это устраивает более чем. Я сейчас не работаю, поэтому свободен круглые сутки. Называйте время и день, когда вам удобно, – каждое слово, выпускаемое мною, я цедил, чтобы моя речь была грамотной и четкой, боясь совершить ошибку, словно я на экзамене по русскому языку.

– Мне удобно послезавтра, в девять часов утра.

– Хорошо, но только мое имя вы узнали, но как зовут вас?

– Виктория, можно просто Вика, – произнесла она, записывая в блокнот что-то. Знаете, как делают всегда занятые девушки: записывают всю мало-мальски важную информацию, чтобы не забыть.

– Очень красивое имя. Ну что же, до встречи, Вика.

– До послезавтра, – кивнула она мне, уже спускаясь с лестницы, не оборачиваясь. Такая девушка могла себе позволить вести себя чуточку вальяжно.

Я еще постоял на крыльце. Увидел, как она села в машину. Она открыла дверь, я услышал, как мужской голос ей что-то сказал. Она засмеялась и захлопнула дверцу автомобиля. Машина скрылась за поворотом. Постояв на крыльце еще какое-то время, я вернулся в дом. Войдя обратно в гостиную к камину, продолжив рассматривать старые фотографии в рамках, до меня дошла одна мысль, которая после того вечера долго не давала мне покоя: «Как она могла приехать по объявлению, если еженедельная газета выходит по четвергам, а подал я его только сегодня – утром пятницы?»

5

– Алло, да… Ну да, заезжай, поможешь мне кое-что сделать. Только мой дом тот, у крыльца которого нет рытвин от вырванных цветов! – так началось мое следующее утро.

Должен был заехать Костя. Естественно, он хотел поиграть в бильярд. Но он еще не знал, что ему не придется сделать этого сегодня. Мне нужно было подготовить дом к приходу особо ценной гостьи. Кем бы она ни была, и как узнала об объявлении из газеты, которая выйдет только на следующей неделе, в любом случае – она моя гостья, изъявившая желание учиться музыке.

Для начала я помыл полы и выбил ковер из гостиной. Потом я решил, что в ней не хватает света, и впервые за очень длительный срок распахнул шторы. И вот тут-то я понял, куда подевалась вся пыль. Я решил снять их. Пока снимал, облака пыли осели на только что помытые полы, поэтому пришлось перемывать.

Из-за того, что я снял толстые шторы, не пропускавшие солнечный свет, комната стала казаться чище и просторнее. Но теперь стало видно соседский дом. Я увидел, что соседка что-то готовит, ведь окно моей гостиной выходило на окно ее кухни. Я постоял минуты три у окна, наблюдая за ней, но она меня не видела. Потом я решил, что неприлично пялиться в соседские окна, и хорошо еще, что она меня не заметила.

Теперь, когда комната стала удовлетворительной для приема гостей, оставалось понять, чего же в ней не хватает. Я осмотрелся. Точно! Пианино есть, но на чём же сидеть? Не могу же я подставить табуретки – это смешно! В детстве, когда тетушка учила меня играть на пианино, мы сидели на большом сундуке. Это был не совсем сундук, просто мы его так называли. Вообще это был специальный продолговатый ящик с мягкой подушкой на крышке для сидения и довольно вместительной полостью внутри, где мы хранили ноты и инструменты для настройки пианино. Где сейчас этот ящик – неизвестно. Скорее всего, на чердаке. Как только я подумал туда идти, через окно я заметил Костю, шагающего прямиком к дому соседки. Вот еще одно полезное свойство открытого окна.

Выбежав на крыльцо, я окликнул его и махнул рукой. Костя тут же повернулся и направился в сторону моего крыльца. Мой крик услышала и соседка, готовящая возле окна. Она посмотрела на меня и подумала, что я машу ей, и с улыбкой махнула в ответ. О ее отношении к моей персоне я знал, но думать ни о ком, кроме моей гостьи, я не мог. Необходимо было сделать все, чтобы ей было уютно находиться у меня. Моя задача: сделать так, чтобы с первого раза она хотела и дальше посещать мои уроки.

– Давай ты потом помилуешься с ней, мне твоя помощь нужна, – поторапливал Костю, неспешно прогуливающегося к моему дому.

– Больно она мне нужна!

– Не говори, что ты не специально пошел к ней опять.

– Да богом клянусь, не специально.

Он поднялся по ступеням и зашел в дом. Сегодня от него сильно пахло одеколоном.

– Надушился ты для меня или святого духа?

– Забудь о соседке! Что прицепился? Как будто в мире нет больше дам, для которых стоило бы душиться.

– Значит, ты ко мне прямиком от какой-то дамочки?

– Нет. Отстань ты со своими расспросами. Нравится аромат! Всё!