Темницы, Огонь и Мечи. Рыцари Храма в крестовых походах.

Конечно, они были правы, но у Конрада имелся план по устранению этой проблемы. Если брак Изабеллы с Годфруа де Тороном расторгнуть, ей придется выйти замуж за Конрада – вот тогда-то Конрад сможет с полным правом возложить на себя венец государя. Местным баронам, недолюбливавшим Годфруа де Торона, план пришелся по душе. Они не забыли, как он покинул их, во весь дух помчавшись в Иерусалим, чтобы преклонить колени перед королем Ги. По их мнению, столь миловидный человек не мог быть настоящим мужчиной, а уж его общеизвестная противоестественная склонность к сильному полу означала, что он вряд ли оставит наследника.

Годфруа, ненавидевший обострения отношений любого рода, поспешно обещал заявившимся к нему воинственным баронам, что никоим образом не станет противиться их планам. Однако Изабелла отказалась напрочь. И что с того, что Годфруа питает страсть к мужчинам? Зато он всегда был добр к ней, безупречно галантен и щедр по натуре. Сверх того, он ей почти ровесник, а выходить за напыщенного тирана, годящегося ей в отцы, Изабелла нисколько не хотела. Тогда бароны обратились к матери Изабеллы, жаждавшей стать тещей короля, и та подтвердила перед отцами церкви, что Изабелла вступила в брак по принуждению – в конце концов, ей тогда было всего одиннадцать лет от роду. Зная плотские предпочтения Годфруа, она заявила, что он, вероятно, так и не приступил к исполнению супружеского долга, хотя с той поры прошло несколько лет. Архиепископа Кентерберийского просили объявить один брак недействительным и заключить другой, но тот отказался, сославшись на то, что у Конрада уже имеется жена в Константинополе, а он вовсе не собирается осенять церковным благословением явное двоеженство.

Ничуть не смутившись, Конрад со своими сторонниками обратился к архиепископу Пизанскому. Изложенные ему религиозные аргументы сводились к тому, что в благодарность Пизе и архиепископу лично Конрад предоставит пизанским негоциантам весьма серьезные торговые привилегии, что утвердит положение архиепископа дома, ибо в сундуки упомянутых негоциантов, к числу каковых принадлежит и семейство самого архиепископа, потекут баснословные прибыли. Тотчас же решив, что Богу угодно сделать Конрада королем Иерусалимским, архиепископ согласился аннулировать брак. Помолвка состоялась через пару недель, и по объявлении о ней возмущенный архиепископ Кентерберийский провозгласил анафему и отлучение Конрада иже его клевретов. Это никого не озаботило, поскольку неутихающий мор через несколько дней унес жизнь и самого английского архиепископа. Король Ги дал выход собственному гневу, швырнув Конраду перчатку, дабы Господь рассудил их в честном бою. Конрад, уже одержавший явную победу и потому не видевший резона рисковать головой, вызов презрел. Свадьба состоялась.

Теперь Ги де Лузиньяну, на стороне которого остались только тамплиеры и крохотный отряд английских крестоносцев, осталось цепляться лишь за последний клочок надежды: его род ле Брен де Лузиньян принадлежал к числу важных вассалов и добрых друзей короля Ричарда Английского. Развенчанному королю оставалось только хранить покой и молиться о благополучном прибытии человека, которому суждено было стать самым колоритным и легендарным крестоносцем из всех.

11. Лвинное Сердце 1190-1191.

ичард Английский и Филипп Французский являли собой весьма живописную парочку: рослый, могучий Ричард с длинными золотисто-рыжими волосами и пылающим взором – и двадцатипятилетний, на восемь лет моложе Ричарда, кривой на один глаз коротышка Филипп с непокорными кудрями. Яркий, неукротимый Ричард великолепно знал военное искусство и обожал рукопашный бой. Филипп же, более тяготевший к политике и дипломатии, нежели к войне, держался бесстрастно, себе на уме. А общей для обоих чертой было их взаимное недоверие – потому-то им и пришлось выступать в крестовый поход вместе: ни один не желал удалиться вместе с армией, покинув свою страну на милость другого. То ли любовь, то ли похоть, много лет назад толкнувшая их друг другу в объятья, давным-давно прошла.

Отправив свой флот в Марсель, Ричард с сухопутным войском отправился на встречу с Филиппом в Везелэ, где Бернар объявил Второй крестовый поход почти за полвека до того. С ним шел и отряд тамплиеров – толика опытных воинов, но по большей части новобранцы, набранные в ответ на настоятельные мольбы остатков ордена в Святой Земле. А еще среди добровольцев, выступивших с ним, оказалась выдающаяся матушка Ричарда – Элеонора Аквитанская, вторым мужем которой был Генрих Английский. После религиозной церемонии в прекрасном соборе обе армии тронулись в путь 4 июля 1190 года. Очевидно, совместное выступление в крестовый поход понадобилось лишь для того, чтобы каждый король уверился, что второй не увильнет в последний момент, ибо южнее Лиона дороги армий разошлись. Филипп пошел на юг, к Ницце, а затем на восток вдоль берега, чтобы встретить свои корабли в Генуе. Рандеву французского и английского флотов было назначено у берегов Сицилии, после чего им предстояло вместе совершить долгий переход через Средиземное море. Вообще-то для крестового похода эта остановка не требовалась, но Ричард хотел заглянуть в гости к любимой сестре Иоанне, вышедшей замуж за короля Вильгельма II Сицилийского. В ноябре предыдущего года Вильгельм умер, не оставив детей, так что Иоанне выпали лишь вдовьи права да вдовья доля наследства.

Да и с престолонаследием на Сицилии и в Неаполе не обошлось без проблем. Ближайшим наследником Вильгельма была его тетка, вышедшая за князя Генриха Гогенштауфена. А будучи старшим сыном Фридриха Барбароссы, Генрих имел право и на трон Священной Римской империи. Но Папа Климент III не собирался допустить, чтобы повелители Германии правили еще и Сицилией и южной Италией, зажав папские земли в германские клещи, напирая и с севера, и с юга. Уступая давлению понтифика, папская партия пренебрегла притязаниями Гогенштауфена и возвела на сицилийский трон графа Танкреда де Лека – бастарда и двоюродного брата короля Вильгельма. Новый король без промедления отозвал корабли и войска, отряженные Вильгельмом в Святую Землю, чтобы подавить мятежи, тотчас же вспыхнувшие на Сицилии и материковой части Италии. Это подорвало силы крестоносцев в Палестине как раз в тот момент, когда пошло сражение не на жизнь, а на смерть.

Добравшись до Марселя, Ричард уступил своему давнему страху перед морской болезнью, приказав войску отправиться на Сицилию морем, а сам с небольшой свитой продолжил путь по суше до побережья Генуи, откуда Филипп уже отплыл со своей армией. Затем король Франции свернул за Неаполем на юг, к Салерно, где дожидался вестей об успешном прибытии флота в порт Мессины. Отправив свиту кораблем в Мессину, чтобы подготовить его торжественное прибытие, Ричард продолжил путь на юг с одним-единственным спутником.

Проезжая мимо какого-то дома в Калабрии, Ричард увидел во дворе охотничьего ястреба и надумал взять его себе, не спросив и не заплатив, как привык в своем собственном краю. На родине никто не смел и пальцем его тронуть, но здесь-то он был чужаком, заурядным вором, как изведал он, когда разъяренные калабрийцы избили его до беспамятства. Одна лишь мысль, что на него могут поднять руку простые крестьяне, повергла бы Ричарда в гнев, но настоящие побои повергли его в черную тоску, не покидавшую его всю дорогу до Мессинского пролива и даже во время переправы.

Филипп прибыл в сицилийский порт Мессина без шума, высадившись с корабля, как какой-нибудь дюжинный путник. Ричарда же, напротив, по предварительному уговору встретили с помпой, устроив в его честь пышную процессию. И хотя все обставили согласно указаниям, королевские почести ничуть не улучшили монаршего настроения – как и тот факт, что опасения но поводу короля Танкреда оказались весьма обоснованными. Сестру Ричарда, овдовевшую королеву Иоанну, держали взаперти из страха, что враги Танкреда могут сплотиться вокруг нее. Теперь в их число попал и Ричард, поскольку Танкред решил присвоить богатую вдовью долю наследства, по праву принадлежавшую Иоанне. Но еще больше встревожило Ричарда, что Танкред заодно решил закрыть глаза на то место в завещании, где король Вильгельм передавал целое состояние в золоте, кораблях и припасах для крестового похода своему свекру Генриху II Английскому. Так что распоряжаться состоянием, которое Танкред прибрал к рукам, должен был Ричард – сын и наследник Генриха.

Танкред, предупрежденный о горячности Ричарда, выделил ему палаццо далеко за стенами Мессины, в надежде умиротворить его позволением поселиться там же Иоанне. В ответ Ричард отправил часть войска на материк, чтобы захватить прибрежный городок Баньяни, куда и переправил сестру от беды подальше, после чего захватил островок напротив Мессины у самого берега, изгнав местных монахов и поселив в монастыре свое войско. А его флот перекрыл мессинскую гавань.

Танкреда просто ошеломило, что Ричард так вспылил из-за обхождения с ним и его сестрой. Поэтому Танкред приказал держать городские ворота на запоре, а всех имевшихся в распоряжении сицилийских солдат отправил охранять стены. Весь крестовый поход зашел в тупик. Когда же иные дела вынудили Танкреда удалиться за много километров в Катанию, Филипп Французский надумал принять на себя роль миротворца. Предложив встретиться в стане Ричарда за стенами города, он вышел навстречу в сопровождении главного флотоводца Танкреда, здешнего архиепископа и группы сицилийских дворян. Процессия получилась столь красочная, что горожане поспешили полюбоваться этим зрелищем, увязавшись за ними. Все столпились близ намеченного места встречи, не обращая внимания, что никто не потрудился закрыть за собой тяжелые ворота.