Темное наследие

— Что случилось? — Спрашиваю я, глядя на него снизу-вверх со страхом, скручивающим мой желудок.

— Мне нужно в душ.

— Ну, к счастью для тебя, твоя мама дала мне немного водонепроницаемого материала, чтобы наложить поверх твоих бинтов, чтобы ты мог его принять.

— Да? — говорит он, его глаза загораются, как будто я только что сказала ему, что сегодня рождественское утро.

— Ага. Но ты справишься стоя? Я не хочу—

— Если это избавит меня от этого запаха и грязи, прилипшей к моей коже, я сделаю все, что угодно. Особенно с твоей помощью. — Его улыбка становится шире при этой мысли.

— Ладно, договорились. Но если это станет слишком, ты должен сказать мне.

— Я обещаю, но у меня есть все основания подозревать, что я обрету совершенно новую жизнь, как только ты окажешься обнаженным и твои руки будут повсюду на мне.

— Ты — проблема.

— Ты только сейчас это поняла? — язвит он.

— Пошли, — говорю я, быстро спрыгивая с кровати и протягивая ему руку.

Прежде чем мы подходим к двери, я оглядываюсь через плечо на Анта.

— С ним все будет в порядке, — выдыхает Деймон.

— Теперь он такой, да. Но что, если они схватят его до того, как мы сделаем свой ход?

— Мы? — спрашивает он, его бровь изгибается, одна сторона губы растягивается в улыбке.

— Ну, ты знаешь, что я имею в виду.

— Черт возьми, мысль о том, что ты с пистолетом в руке положишь конец этим ублюдкам, вызывает у меня тепло и мурашки.

— С тобой что-то очень, очень не так, — говорю я со смехом.

— Ты все равно любишь меня.

— Да, чем безумнее, тем лучше, если вы спросите меня.

Я не останавливаюсь, пока мы не оказываемся посреди его ванной комнаты.

— Осторожнее со своими желаниями, Ангел, — предупреждает он.

— Все в порядке, ты здесь не единственный сумасшедший.

Мой желудок сжимается, когда я думаю о нашей безумной реальности.

Мы оба должны сосредоточиться на нашем будущем прямо сейчас, на наших экзаменах. И все же мы здесь с ним, по сути, восставшим из мертвых, и я с ребенком—

— Что не так? — спрашивает он, хмуря брови и еще раз доказывая мне, что может читать меня лучше, чем кто-либо другой.

— Ничего. Время от времени что-то просто наваливается на меня сверху. Прошедшая неделя была… чем-то невероятным.

Не желая пока открываться полностью, я тянусь к шнуркам на спортивных штанах Деймона и развязываю их.

— Хм… Я мог бы привыкнуть к такому обращению, — шепчет он, когда я просовываю руки под ткань, обнаруживая его обнаженным под ней.

Скользя руками по его бедрам, я сбрасываю ткань на пол. У меня перехватывает дыхание, когда я обнажаю еще больше синяков и порезов. Но ни один из них не является более жестоким, чем синие и фиолетовые отметины, которые обвивают его лодыжки.

Опускаясь перед ним на колени, я нежно провожу пальцами по темной коже, образы того, что это могло бы быть, мелькают у меня в голове и заставляют мой желудок сжаться так сильно, что я уверена, меня вот-вот вырвет.

— Все в порядке, Ангел. Теперь все кончено.

— Они заковали тебя в кандалы?

— Они, очевидно, думали, что мы рискнем сбежать.

— Интересно, откуда они взяли эту идею? — Язвительно замечаю я, отчаянно пытаясь сохранить легкое настроение, когда помогаю освободить его ноги от брюк. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, делая это? — Спрашиваю я, присаживаясь на корточки и глядя на него снизу-вверх.

— Более чем в порядке, Ангел. — Он ухмыляется мне с дьявольским блеском, прежде чем я замечаю, как его член подпрыгивает.

— Не бери в голову никаких идей, дьявольский мальчик. Мы моем тебя, и все.

— Ты разрушаешь все мое веселье, — бормочет он, когда я поднимаюсь на ноги и тянусь за непромокаемой повязкой, которую дала мне Джанна.

Как только я довольна, что прикрыла его бинты, я включаю душ и натягиваю толстовку через голову.

— Черт, я скучал по тебе, Ангел. — У меня перехватывает дыхание.

Его глаза удерживают мои, пока я натягиваю трусики на бедра. Честность в его тоне, любовь, сияющая в его темно-серой глубине, снова собирает воедино еще несколько моих разбитых осколков.

Он подходит ближе, его руки обхватывают мои щеки, и он продолжает смотреть глубоко в мою душу.

У меня покалывает кожу, а желудок переворачивается, когда слова застревают в горле.

Но прежде чем у меня появляется шанс что-либо сказать, он наклоняется вперед, его губы касаются моих в сладчайшем поцелуе, который вызывает слезы на моих глазах и заставляет мои руки дрожать, когда эмоции переполняют меня.

Он отстраняется и смотрит на меня с улыбкой. — Мне нужно перестать заставлять тебя плакать, — выдыхает он.

— Я надеюсь, ты никогда не перестанешь заставлять меня чувствовать себя так.

Он качает головой, не в силах поверить в то, что я говорю.

— Пошли, вонючка. Давай приведем тебя в порядок.

— Ты пытаешься сказать, что от меня пахнет? — шутит он, когда я веду его в огромную душевую кабину, над которой клубится пар.

Меняя позицию, я прикрываю его, пока он не оказывается под струей.

— О, черт, это так приятно, — стонет он, жар в его голосе превращает мою кровь в лаву.

Я стою там и смотрю, как вода стекает по его телу, наблюдая, как смывается грязь, темная вода стекает в канализацию у его ног. Если бы только воспоминания о том, через что он прошел, можно было так легко изгнать.

Протягивая руку, я беру его гель для душа и мочалку. Выдавив на нее больше, чем необходимо, я намыливаю его, прежде чем нанести на каждый дюйм тела Деймона нежными круговыми движениями.

Он следит за каждым моим движением, его горячий взгляд обжигает мою кожу, пока я работаю.

Его член сильно и настойчиво покачивается между нами, но ни один из нас не пытается что-либо с этим поделать. Хотя, это не из-за отсутствия желания. Все мое тело горит от потребности ощутить ту связь, которая изменила мою жизнь, к которой я пристрастилась до того, как подумала, что потеряла его.

— Остановись, — требует он, когда я начинаю очередной обход его груди, мои глаза следят за пузырьками, пока я рисую его тело.