Темное пророчество

Они вошли в комнату, размерами раза в полтора уступающую помещениям в башне, но зато прямоугольную и теплую, с одним выходящим во двор окном, двумя шкафами у стен, двумя письменными столами и двумя постелями по сторонам от окна. В общем, обычная школьная спальня. Если не считать того, что на одном из столов стояли грязные тарелки, валялись скомканные засаленные бумажки, мелкие крошки, обгрызенные корки и даже несколько рыбных костей. Под столом изящным крестиком лежали скрещенные куриные хребтинки, увенчанные тщательно обсосанным огузком. Чуть дальше виднелись еще какие-то кости и бумажки.

– Привет, Ронни, – кивнул курносому и темноволосому однокурснику Битали. – Чего застрял? Там занятия наверняка уже начались.

– Да вот, видишь, – кивнул тот на грязный стол. – У меня в комнате не убирают. А ты-то тут чего делаешь?

– Обращаю ваше внимание, мсье Кро, – словно не заметила их разговора ключница замка, – на грязь в этой комнате. Уборка явно не проводилась здесь уже не один день. И поскольку именно вы теперь отвечаете за работу домовых, я требую, чтобы вы обеспечили поддержание здесь порядка на надлежащем уровне.

Битали сглотнул. С одной стороны, он понимал, что чистота теперь – его забота. С другой – столь откровенный гадюшник, сотворенный Завяловым в комнате, покоробил его так, что он забыл о разнице в возрасте и положении с мадам Лартиг. Почему за этого грязнулю должны отвечать домовые? Они что, рабы, обязанные вылизывать загаженные свинарники? И вообще, домовые теперь – это существа, находящиеся под его властью. А раз так, то в первую очередь он должен защитить своих подопечных, а уж потом разбираться со степенью их вины!

– Разве здесь не чисто? – Он развернул плечи и не хуже Арно Дожара выпучил глаза. – Смотрите, одежда чистая и отглаженная! На полу… – провел он пальцем возле гузка, – …чисто. На шкафу… – поднялся он на цыпочки, – на шкафу пыли нет. Чем вы недовольны?

– Перестаньте паясничать, мсье Кро! – задохнулась ключница. – Вы прекрасно понимаете, что обглоданные кости – это грязь!

– Обглоданные кости являются грязью в столовой! Если ученик принес их сюда, значит, они нужны ему с какой-то целью! Может, они требуются ему для обрядов? Домовые не обязаны разбираться в таких тонкостях, кто и зачем приносит кости и куда их кладет. Одежда чистая, пыли-грязи нет. Остальное не их дело!

– Так объясните домовым, что эти кости и объедки нужно убирать!

– Пусть Ронни составит список, какие из вещей у него на столе и под столом, в постели, под постелью, в шкафу, на шкафу и вокруг нужны для занятий, а какие следует убрать. Я передам этот список домовым вечером перед уборкой. И стану делать это каждый день. Тогда мы все будем удовлетворены. Мсье Завялов – качеством наведения порядка, а домовые – своей работой. Им ведь так нравится везде и всюду поддерживать чистоту!

– Мсье Завялов, отправляйтесь на урок, – глядя на Битали, скомандовала мадам Лартиг. – Мсье Кро придет позже.

Дождавшись, пока Ронни выйдет, она сделала шаг вперед, нависая над юным чародеем. Лицо женщины стало полупрозрачным, размеры выросли вдвое, во все стороны покатилась волна ледяного холода – такого, что на мебели и стенах, и даже на лице высыпали крупинки инея:

– Вам хочется пошутить со мной, мсье Кро? – прямо в голове Битали зазвучал ее зловещий шепот. – Вам не нравится мой порядок в школе?

– Домовые не станут разгребать чужих помоек, – отерев ладонью капли с лица, упрямо ответил Кро. – Или Завялов перестанет таскать сюда еду из столовой, или пусть убирает сам. Или пусть живет в грязи! Домовые поддерживают чистоту, а не вывозят отходы. Это не их забота.

– Мне придется доложить о вашем поведении директору. – Морок стянулся так же стремительно, как и появился, и перед молодым человеком опять стояла обычная пожилая женщина, пусть и со странно белым лицом. – Вы уклоняетесь от выполнения возложенных на вас обязанностей.

– Я учусь на пятом курсе, мадам, – с губ Битали слетело облако пара, – но даже я знаю, что за плохое отношение к собственному жилищу домовые наказывают хозяина, а не выполняют работу вместо него. Они помощники, но не слуги.

– Читая мне поучения, вы позволяете себе неслыханную наглость, мсье Кро! – Губы ключницы сжались в узкую полоску. – Вы будете наказаны! Профессор Артур Бронте наложит на вас взыскание, как только вернется с заседания Совета.

У Битали на языке вертелась язвительная отповедь, но он сдержался. Хотя мадам Лартиг и была не права, но превращать разногласие в серьезную ссору все же не следовало. Хотя бы потому, что именно она выделяла хлеб для домовых и сено для коров. И ее радение о порядке в школе опять же не было чем-то плохим. Без требовательности ключницы весь замок быстро бы превратился в подобие стола Ронни Завялова.

В голове мадам Лартиг, видимо, промелькнули похожие мысли, и она внезапно оборвала угрозы, перейдя на деловой тон:

– Вы уже трижды кормили садовых гномов, мсье Кро, однако ни разу не вернули на место их миски. Будьте требовательны, пусть ваши духи складывают посуду после еды к дверям у колодца. Под кровлей северного корпуса обнаружилась течь – направьте домовых для ремонта. Повреждения совсем незначительны, они справятся. Вы юны и неопытны, мсье Кро, и слишком верите учебникам. Между тем лень – это столь великое зло, что ему подвержены все. Даже домовые.

– И вы, мадам? – не удержался от колкости Битали.

– Я вас больше не задерживаю, мсье, – невозмутимо ответила ключница. И когда юный чародей уже делал шаг в стену, вдруг добавила: – Вы всегда потакали духам…

Остановиться Кро не успел, а возвращаться было глупо. Да и зачем? Он и сам догадывался, что означали эти слова. Школа маркиза де Гуяка, орден Пяти Пророчеств… Похоже, о нем тут знала половина учителей и все существа, обитающие в стенах достаточно долгий срок. Потомок Темного Лорда, носитель крови, позволяющей прикасаться к вещам древнего тирана. Наследник доисторических проклятий и клятв верности.

На урок Битали не спешил. Что за дело магам до математики? Опорные заклинания не подчиняются логарифмическому счислению. Он медленно прогулялся по тихим коридорам, попытался перемолвиться словечком с лучезарным Аполлоном на одном гобелене и усталым единорогом на другом – но тканые существа разговаривали плохо и быстро теряли нить рассуждений. До великолепных картин из шотландского интерната им было далеко. На тех полотнах герои практически не отличались ясностью суждений от своих живых прототипов.