Темное прошлое

– Я бросился тебе на помощь, и это стоило мне унижения, – услышал он над ухом тихий голос Дункана. – Надеюсь, ты хоть благодарен мне…

Уильям с удовольствием отметил, что леди Фезерстоунбо, повисшая на руке юного Хартуна, внимательно прислушивается к их разговору.

– Но я вижу, что вовсе нет, – продолжал Дункан. – Странный ты человек. Ты смотришь на мисс Прендрегаст. Леди Маршан смотрит на тебя…

– А ты смотришь на леди Маршан, – закончил за него Уильям. – Что ты натворил такого, что Тереза ведет себя подобным образом?

– Она влюблена в меня, и ей это не нравится, – неожиданно серьезным тоном ответил Дункан.

– Вот как? – без малейшего оттенка ревности Уильям пытался осмыслить сказанное. – А ты влюблен в нее?

– Как сумасшедший мальчишка. А ты… она ведь не нужна тебе по-настоящему.

– Я этого не говорил.

– Тебе и не надо говорить. Это и так ясно. По крайней мере, мне.

Уильям взял у проходящего мимо лакея бокал вина.

– Тереза богата. А у тебя ни гроша за душой.

Дункан смотрел в спину Терезе, рассаживающей гостей.

– Зато я могу сделать ее счастливой.

Вдруг Дункан осекся и увлек Уильяма за собой в одну из курительных комнат.

– Подожди… ты хочешь сказать… что тебе абсолютно все равно? Но ведь ты говорил, что она подходит по всем пунктам из твоего списка на роль жены мистера Грегори…

– Знаешь, если поискать, Тереза ведь, в общем, не единственная, кто соответствует моим требованиям, – Уильям посмотрел на друга проницательным взглядом. – А у тебя, кажется, впервые в жизни появились серьезные намерения?

Дункан пристально вглядывался в лицо Уильяма. То, что он увидел, видимо, обрадовало его, потому что Дункан вдруг расслабился и улыбнулся.

– Не исключено… если речь идет о Терезе… но мне надо действовать как можно осторожнее. Впрочем, с кем я говорю об осторожности. Ты делаешь все, чтобы разрушить репутацию бедняжки мисс Прендрегаст. Для этого вполне достаточно твоих безумных взглядов.

Сегодня явно был день признаний.

– Были не только взгляды. Я поцеловал ее.

– Всего один раз?

– Всего один.

– Это не считается. Если, конечно, тебе не хочется повторить. Ну конечно, хочется, это видно невооруженным взглядом.

– Не стоит делать этого – по крайней мере, пока.

Сейчас ему надо сосредоточиться на последнем шаге их плана.

– Но почему? Эта женщина создана для тебя. Я сказал тебе, как только увидел ее впервые. Давай же. Всю жизнь ты делал только то, что надо, только то, что положено. Сделай же хоть что-то просто ради собственного удовольствия!

– Ты предлагаешь мне сделать ее своей любовницей? – Уильям покачал головой. – Это было бы несправедливо по отношению к Саманте. Она девственница.

– О! – Дункан вздохнул. – Что ж, если ты предпочитаешь одинокие ночи…

– В любом случае это невозможно, – настаивал на своем Уильям. – Я переселил мисс Прендрегаст в коттедж для гостей подальше отсюда.

Дункан застыл с поднесенным к губам бокалом.

– Ты – что?

– Переселил ее из дома.

– В уединенный коттедж, где вы можете заниматься ночи напролет всем, чем угодно, не заботясь о том, что дети могут услышать неподобающие звуки…

Теперь настала очередь Уильяма застыть с открытым ртом.

Дункан похлопал приятеля по плечу.

– Неплохая работа, дружище. Теперь тебе больше никогда не спать в своей постели.

Покинув Уильяма, Дункан быстро вернулся в столовую.

Неужели его друг прав? Неужели он выселил Саманту из дома, подсознательно надеясь, что ее уединение будет ему на руку? Неужели им двигала тайная надежда проводить ночи в ее объятиях?

Уильям не знал сам себя. Он совсем, совсем себя не знал!

Он стоял так еще долго, прислушиваясь к звону столового серебра и к голосам. К голосу Саманты. Как он обожал ее голос! Слегка хрипловатый для женщины, певучий и нежный, словно она устала, занимаясь всю ночь любовью, и теперь способна лишь тихо постанывать. Одного ее голоса было достаточно, чтобы каждый мужчина захотел проверить, способен ли он заставить эту женщину застонать от удовольствия. А Уильям знал, что ему это удастся.

Саманта жила теперь одна, только Кларинда должна была охранять ее покой и репутацию, но у Кларинды было столько обязанностей в доме…

Дункан вдруг вылетел ему навстречу из столовой с таким видом, словно им выстрелили из пушки.

– У тебя в кабинете. Немедленно, – быстро бросил он на ходу Уильяму, стараясь, чтобы никто не услышал.

Сейчас? Нет, только не сейчас. Ему необходимо успокоиться. А Дункан наверняка не упустит случая поддразнить его немного, какая бы потрясающая информация ни достигла его ушей – а, судя по его виду, дело обстояло именно так. Возможно, Дункан прав. В конце концов, Уильям был взрослым мужчиной, отцом шестерых детей, одним из крупнейших помещиков Кумберленда. И вести себя, словно спятивший мальчишка, было, разумеется, нелепо, но, как ни странно… пожалуй, приятно. Уильям улыбнулся. Лучше не говорить об этом Дункану.

Он направился к кабинету, не забывая кивать по дороге гостям, торопившимся в столовую, и, когда подходил к дверям, успел уже вполне успокоиться и овладеть собой. А впрочем, с тех пор, как в доме появилась мисс Прендрегаст, Уильям Грегори никогда уже не был собой прежним.

– Что такое? – спросил он, входя в кабинет и закрывая за собой дверь.

Дункан вышел из тени, и лицо его, обычно такое жизнерадостное, сейчас было озабоченным и серьезным.

– Черт бы побрал этого старого болтуна! Тереза слышала разговор лорда и леди Фезерстоунбо.

– Где?

– В музыкальном зале. У этого старого дурака совсем отказали мозги.

Уильям кивнул.

– А почему Тереза рассказала это тебе?

– Потому что разговор показался ей странным. А тебя рядом не было, – в глазах Дункана мелькнуло раздражение. – Послушай только. Руперт сказал леди Фезерстоунбо, что она должна отдать карту Пашеньке, иначе их ждут новые неприятности.

– Карту? – переспросил Уильям.

– Тереза расслышала не все, но похоже, что по пути в Мейтланд леди Фезерстоунбо украла где-то какую-то карту, которую прячет теперь, надеясь, что, пока неизвестно, где карта, Свирепый Пашенька оставит ее в живых, – Дункан пожал плечами и засунул руки в карманы.

– Так, значит, это граф Гаев наградил ее синяками на лице?

– Думаю, можно не сомневаться в этом.

– Мне, возможно, было бы даже жаль старушку, если бы не десятки смертей, в которых она повинна, – руки Уильяма непроизвольно сжались в кулаки. Мэри! Как ужасно было думать о той страшной смерти, которая постигла его жену! – Так что же это может быть за карта?

– На пути сюда Фезерстоунбо останавливались в доме капитана Фарвелла, – Дункан с остервенением трепал свои густые бакенбарды. – Можно послать к нему гонца и справиться о карте, но, думаю, это не имеет особого значения. Леди Фезерстоунбо – очень умная женщина. Карта, должно быть, большой важности.