Тёмные церемонии
Шрифт:
– Я запомню ваши слова, центур.
– Надеюсь, Лисс. С вашего позволения, я заберу футболку с собой.
– Конечно.
– Я могу за неё заплатить.
Фахир удивлённо посмотрел на Дориана, однако, прежде чем отец потребовал от Внутренней Агемы компенсации, девушка щедро предложила:
– Будем считать, что я вам её подарила.
– Спасибо. – Машар покосился на родителей. – Господин Фахир, пожалуйста, подумайте над моими словами. Двери действительно широко открыты.
– Поверьте, центур, мы взвесим каждое услышанное слово.
– Надеюсь.
– Обещаю.
– До свидания, господин Кумар. – Дориан перевёл взгляд на женщин: – Дамы.
Дамы
– Всего хорошего, – натянуто улыбнулся Фахир и закрыл за центуром дверь.
И почти сразу услышал:
– Как ты могла? – Мара хрустнула пальцами. – Лиссет, зачем?
– Что именно зачем, мама? – Девушка сделала вид, что не понимает возмущения родителей.
– Откуда у тебя футболка? – спросил Фахир.
– Купила специально.
– Специально? – Это слово родители произнесли хором и с абсолютно одинаковой интонацией.
– Конечно, специально, – пожала плечами Лисс. – Такие шмотки есть у всех моих сверстников, и Дориан ни за что бы не поверил, скажи я, что не ношу «MG». И наверняка устроил бы тут обыск.
– Зачем устраивать у нас обыск? – растерялся Кумар.
– Потому что может, – развела руками Лисс. – Папа, тебе нужен обыск в нашем доме?
– Нет.
– Поэтому я купила футболку «MG» и держала её в шкафу на такой вот случай.
– Умница, – поразмыслив, резюмировал Фахир. – Мара, у нас получилась замечательная девочка.
– Согласна, дорогой.
– Спасибо, папа. Спасибо, мама. – Лисс мило улыбнулась родителям и направилась в прихожую. – А теперь мне пора.
– Уходишь?
– Прогуляюсь, – ответила девушка, натягивая кроссовки. – Хочу выветрить из головы эту встречу.
– Не слишком ли поздно? – заволновалась Мара.
– К счастью, в Городе ещё не ввели комендантский час, – съязвила Лисс.
– Типун тебе на язык, – пробормотал Фахир. И привычно поинтересовался: – Деньги есть?
«Слово прозвучало: только что пресс-секретарь Внутренней Агемы официально обвинил Держену Ясную, известную под псевдонимом Джира, в убийстве. Шутки закончились, теперь на Джире кровь, и ей придётся ответить за свои преступления по всей строгости закона. Нам, безусловно, жаль, что молодая и талантливая ведьма так распорядилась своим будущим, но…»
«Странное происшествие на севере Москвы! Что в действительности произошло и почему молчит полиция? Как уверяют жители Широкой улицы, в одной из квартир их дома были обнаружены трупы нескольких – точное число неизвестно – мужчин с явными признаками насильственной смерти. Дверь в квартиру была приоткрыта, соседи увидели тела и вызвали полицию. Однако вскоре на место происшествия прибыли сотрудники некой спецслужбы, которые запретили полиции входить в квартиру…»
Муниципальный жилой дом
Москва, улица Широкая
«Теперь я убийца…»
Неведомый журналист «Тиградком» абсолютно прав – слово произнесено. Слово прозвучало на весь Город, а что может быть важнее слова? Сильнее слова?
«Теперь я убийца…»
Кто-то из друзей поверит, кто-то – нет, но слово «убийца» отныне связано с её именем и пачкает её имя. Теперь на неё будут смотреть
совсем другими глазами. Теперь её поступки будут оценивать, исходя из того, что на её руках кровь. Кровь, которую она не хотела и не желала, но кого это волнует? Кого теперь заинтересует, что она желала свободы и кровь стала платой за это неистовое и такое естественное желание. Пока – чужая кровь, но она всё поменяет, и преследователи, которые ещё вчера относились к молодой ведьме как к взбалмошной девчонке, упрямо не желающей подчиниться новым правилам, теперь увидят в ней хладнокровную убийцу. И будут атаковать жёстко, на поражение. Ей придётся по-настоящему защищать свою жизнь, а значит – убивать.Снова.
У крови есть неприятная особенность: она не проливается однажды.
Но сейчас ничего не изменить: игра началась, и если хочешь выжить – нужно оставаться за столом. Джира это поняла и приняла. Сейчас она была спокойна и сосредоточена, немного расстроена – а кто бы не расстроился на её месте? – но держалась на удивление хладнокровно.
Сейчас…
А тогда, лёжа на полу, она не испытывала ничего, кроме растерянности и страха, готова была разрыдаться и всей собой ощущала приближение большой беды.
Руки стянуты за спиной, рот стянут липкой лентой, перед глазами – подошвы ботинок. Не грубых, элегантных, но немного старомодных – с пряжками. Рыжим рыцарям нравятся такие – с пряжками, напоминающими любимые кавалерийские сапоги. Перед глазами две пары ботинок, они разные, но обе – с пряжками, потому что взяли её рыцари. Правда, сейчас они были не столько рыцарями, сколько факторами – агентами Внутренней Агемы.
– Ты уверен, что это та самая ведьма? – Короткая схватка закончилась только что, однако голос спокойный, запыхаться фактор не успел.
– Абсолютно.
Однако первый не поверил твёрдому ответу, легонько ткнул пленницу в бок носком ботинка и осведомился:
– Скажи, красавица, ты правда та самая Держена? Из домена Измайлово?
И Джире захотелось крепко выругаться в ответ.
– У неё рот заклеен, – напомнил второй.
– А… точно.
– Всегда восхищался твоей внимательностью.
– И правильно делал. Напомнить, кто у кого списывал?
– Напомнить, что это ты заклеил ведьме рот?
– Сейчас я просто отвлёкся.
– На что?
– На то, что она симпатичная, – ответил первый, и Джира похолодела.
«Только этого не хватало!»
– Ты серьёзно? – изумился второй.
– Вполне.
– Как ты можешь об этом думать?
– Я всегда об этом думаю, когда вижу красивую женщину, – медленно ответил первый. – Таким уродился.
«Уродился от слова «урод»…»
– Она – наша пленница.
– И по закону войны мы можем делать с ней всё что угодно.
– Ты идиот?
– Здесь только ты, я и она, – после короткой паузы продолжил первый.
– Я позвоню центуру и доложу, что птичка в клетке.
– Не надо. – Первый шагнул к напарнику и положил руку на экран смартфона. – Ещё раз: здесь только ты, я и она. Причём она – преступница в бегах. И если мы скажем, что убили её во время захвата, никто не станет проверять. Погоди звонить, я сказал!
– Роб, опомнись!
Однако второй видел, что идея изнасиловать симпатичную пленницу до крайности возбудила напарника. Изнасиловать и, возможно, убить, чтобы скрыть преступление. Причём неизвестно, чего ему хотелось больше: изнасиловать или убить – Роберт всего три месяца назад стал рыцарем-узурпатором, обретённая мощь туманила голову, требуя острых, яростных эмоций, и у молодого воина не всегда хватало сил держать себя в узде.