Темные изумрудные волны

Она ждала Андрея, пока он подойдет к ней.

— Ты молодец! — сказал он, поднимая лыжи. — Всем очень понравилось.

Увидев его восхищенный взгляд, она улыбнулась, глаза её засияли.

— Ты совсем не загоревший.

— Я не люблю загорать.

— Почему? Тебе бы очень пошел загар.

— Правда? А ты, мой нежный персик, идеально выглядишь и так, без загара.

— Пойдем в тень, а то испортится твой персик.

— Сейчас я завидую ветру, который тебя обдувает.

— А я нет — у меня руки свободны!

С этими словами она стала щекотать его живот.

Вадим принес из лодки раскладной столик и начал его собирать. Алина сидела в шезлонге. Она сказала:

— На вас приятно смотреть. Вы словно голубки.

— У нас конфетно-букетный период, — ответила Катя.

— Сколько вы уже знакомы?

— Мы знакомы с детства.

— Ты слышал, Второв? — обратилась Алина к мужу.

— Они не видятся годами, а мы канаемся с тобой на ста квадратных метрах день и ночь, сутки прочь!

— Он ничего не понимает, — грустно вздохнула Алина. — Дальтоник, как большинство мужчин.

Она записала Катю в конфиденты и стала ей рассказывать о своих женских делах. Андрей с Вадимом направились к лодке, чтобы выгрузить оттуда все вещи.

Пока носили сумки с продуктами, Вадим рассказывал, что нового на работе.

Фурман сделал еще один гнусный выпад — написал новую докладную. Сначала Шалаев пообещал ему, что тщательным образом проверит все факты, которые в ней содержатся. Потом, переговорив с Вадимом, вызвал к себе Фурмана и дал ему понять, что не усматривает в действиях судмедэксперта Второва каких-либо нарушений. Но, тем не менее, Вадим собрался увольняться. То, что предложил Еремеев, гораздо интереснее работы с трупами. И, если дело пойдет так, как запланировано, то он, Вадим, обязательно позовет своего школьного товарища.

Собрав дрова, они разожгли костер, чтобы сварить раков. Раки, еще живые, копошились в ведре среди стеблей укропа.

— … ребенок — это здорово, — говорила Алина. — Но представляешь, Кать, каково одной сидеть целыми днями в четырех стенах. Абсолютно не с кем пообщаться. Разве что с кастрюлями и кухонным комбайном. Второв, этот молчальник, когда приходит с работы, ничего мне не рассказывает, и меня не слушает. Спросит про ребенка, и начинается игра-молчанка. Живу с глухонемым. С галапагосским истуканом.

Катя понимающе кивала ей в ответ.

— Что надо делать? — переспросил Вадим Андрея. — У Еремеева есть знакомый на химзаводе. Этот человек будет отпускать нам сырье, сырьё мы будем отгружать на фармацевтические заводы — Белгородский, Пензенский, и другие — в обмен на их продукцию. На «химию» будет хорошая наценка, поэтому мы сможем продавать медикаменты по ценам ниже заводских.

— Так все просто?

— Да, дружище, все офигительно просто. Самое сложное в этой схеме — выбрать сырье с химзавода.

Они сидели у костра и пили пиво. Андрей оглянулся, чтобы посмотреть на Катю, словно боясь, что она куда-нибудь денется. Она была на месте, смеялась, слушая то, что говорит ей Алина.

— Ты помнишь Женю Захарова? — спросил Вадим.

— Рыжего? Летчика?

— Его. Он уехал в ЮАР на постоянное место жительства.

— Это была его страсть — куда-нибудь уехать за границу.

— Он там открыл фирму по обслуживанию аэропорта. Живет в собственном доме, до соседнего ранчо — три километра. Говорит, скучно, пообщаться не с кем. Дом — работа, работа — дом. В гости ходить у них не принято. Живут с женой, как отшельники.

— Помню его жену. Никогда не была приятной собеседницей, а тем более желанной гостьей.

— Я бы никогда не уехал из России, — сказал Вадим. — И даже из Волгограда. Я патриот нашего города.

— Вы там еще не все пиво высадили? — спросила Алина.

Вадим, не обращая внимания на вопрос, встал, чтобы проверить раков, тогда Андрей ответил, что пива полно.

Раки оказались сваренными. Вадим снял ведро с треноги, слил воду, а раков высыпал в таз.

— Готово, девчата! — сообщил он. — Пока раком не нагнули, раков ставлю я на стол.

Он ушёл за пивом, охлаждавшимся в реке, Андрей и Катя слушали Алину.

— Сейчас все бегут устраиваться медицинскими представителями в иностранные фирмы. Один наш знакомый — забыла, как его зовут — работает в голландской фирме, ничего, доволен. А что? Зарплата от пятисот долларов, еще дают машину. Начальство в Москве, он тут один, график работы — свободный. Ездишь, общаешься с народом. Нет, я обязательно добью Второва, чтоб он меня куда-нибудь устроил.

Вернулся Вадим с пакетом пива.

— Второв, что за парень у тебя такой… помнишь, мы обсуждали… похожий на крестьянку с недобрым мужским лицом… при этом он так и светится интеллигентностью…

— Офигительное описание.

— … с фамилией, похожей на название какого-то джина или таблеток от печени.

— Гордеев?

— Вот-вот, это он распространяет таблетки.

— Как раки? — спросил Вадим.

— Изумительные! — ответила Катя за всех. — Все большие, один к одному. Это что, специальная селекция?

— Жена моего троюродного дяди, она из Калмыкии, — стал объяснять Андрей. — Муж её родной сестры ездит туда на охоту и на рыбалку. Его родной дядя работает в охотничьем хозяйстве — одним словом, главный браконьер Калмыкии. Он как раз организовывает моему дяде охоту и рыбалку. Эти раки — оттуда, из Калмыкии.

— Какая странная и длинная пищевая цепочка, — заметила Катя. — А почему раки все одинаковые? Твой дядя, он что, со штангенциркулем на рыбалку ходит?!

— А… размер, — рассеяно сказал Андрей. — Из целого мешка мы с Вадимом выбрали самых крупных, а мелочь оставили дома.

Алина забеспокоилась, как там их ребёнок, которого они оставили со свекровью. Вадим принялся на все лады ругать Шавликова.

— Ума не приложу, как этот сын осла подобрался к Еремееву. Как бы не спутал мне все карты. Всю дорогу висит на хвосте. Куда ни глянь, везде его уши торчат. И когда он избавится от своего цитатного поноса и этих своих речевых расстройств?

— От этого только смерть помогает, — философски заметил Андрей, разламывая рака.

Узнав о том, что Катя недавно приехала из Москвы, Алина воскликнула:

— Вот ты мне сейчас расскажешь про модные адреса! Второв обещал меня свозить в Москву за шмотками. Мне совсем стало нечего носить. Нужны сапоги на длинных каблуках и всякое другое. Знаешь, какая мне фирма нравится?

Она напряглась, пытаясь вспомнить название марки.

— Похоже на название затонувшего корабля.

— «Iceberg», — подсказал Вадим.