Темные объятия

Не вполне в этом убежденный, Тейлон на миг пожалел о том, что в число его сверхъестественных способностей не входит телепатия. Охотников их Сила награждала различными дарами. Тейлон владел телекинезом, умел управлять погодой и стихиями, мог спрятаться сам или спрятать кого-то другого за стеной тумана. Словом, его таланты были направлены на то, чтобы скрывать и защищать себя и других. В отличие от Зарека, ему во время битв с даймонами не грозили нежелательные свидетели.

Но проникать в чужие мысли он не мог. Самое большее, что ему удавалось, — создавать иллюзии, искажать восприятие, внушать людям, что они видят и слышат то, чего нет на самом деле.

Однако и этого Тейлон старался не делать без крайней нужды. Человеческая психика хрупка, и подобное вмешательство может нанести ей необратимый вред.

Вместе с Силой приходит ответственность — этому научил его Ашерон.

Сам Тейлон, еще беспомощным ребенком, перенес от людей много горя. Они считали своим долгом пнуть «отродье шлюхи» или поиздеваться над ним — просто потому, что они сильнее. Вот почему никогда в жизни он не станет использовать свою силу против слабых. В его жизни нет и не будет ничего такого, чего стоит добиваться насилием.

Городские огни давно пропали вдали; путь их лежал по узкой, извилистой, утопающей в грязи проселочной дороге. На краю болота, где дорога обрывалась, стоял гараж.

Саншайн недоуменно нахмурилась, когда свет фонаря на ее шлеме упал на почтовый ящик перед гаражом. Неужели он действительно для почты? Посреди луизианской глуши, на покосившемся столбе, — блестящий ящик из черного металла, с перерезавшими его крест- накрест двумя щелями, как будто процарапанными когтем какого-то неведомого зверя.

Само здание гаража заставило ее обеспокоиться еще сильнее. Ветхий, полуразвалившийся — казалось, он вот-вот рухнет. Если бы не новенький и идеально чистый «почтовый ящик» — она бы решила, что в этом месте уже сто лет никто не бывал.

Будем надеяться, что живет Тейлон все-таки не здесь.

Тейлон остановился. Не слезая с мотоцикла, удерживая его стоймя своими мускулистыми бедрами, он достал из кармана небольшой пульт дистанционного управления и нажал на кнопку. Ржавая железная дверь гаража бесшумно отъехала в сторону.

Зажегся свет — и Саншайн ахнула, увидев то, что скрывается за его неказистыми стенами.

Внутри все сияло чистотой и сверкало в свете неоновых ламп. У стен рядами стояли мотоциклы, каждый из которых стоил целое состояние. В глубине помещения блестел гладкими черными боками гоночный «вайпер» ^[20] .

Боже мой! Нет, он точно — наркодилер!

Сердце Саншайн сжалось от ужаса. Во что она ввязалась? Зачем вообще с ним поехала?!

Он припарковал мотоцикл рядом с автомобилем, спрыгнул с него и протянул ей руку.

— Э-э... Тейлон! — начала она, робко оглядывая коллекцию винтажных «харлеев». — Скажи, пожалуйста, где ты работаешь? Ты ведь, кажется, говорил, что ты нелегальный эмигрант?

Он неторопливо снял шлем, повесил его на вешалку рядом с дюжиной таких же, — из которых каждый стоил, должно быть, не меньше тысячи баксов. Затем улыбнулся знакомой улыбкой, — не разжимая губ.

— Совершенно верно. А работать мне не обязательно, у меня есть состояние.

— Откуда?

— Досталось по наследству.

Саншайн немного успокоилась. Однако оставался главный вопрос, мучивший ее сильнее всего:

— Ты точно не занимаешься ничем... м-м... незаконным? Не торгуешь наркотиками, например?

На лице его снова отразилось оскорбленное негодование.

— Господи боже! Конечно нет! С чего ты взяла?

Расширенными глазами Саншайн обвела тайную сокровищницу, полную дорогих мужских игрушек.

— Ну, знаешь... просто вдруг подумалось, даже не знаю почему.

Он нажал на кнопку, и дверь бесшумно закрылась, отрезав от их мира.

Тейлон повел Саншайн в заднюю часть гаража. Здесь он превращался в док: на воде покачивались два катамарана — небольшие, но явно очень дорогие. Совершенной конструкции и безупречных линий — как и все в этом странном здании.

— Если у тебя столько денег, почему же ты нелегал?

Тейлон фыркнул. Можно, конечно, сказать ей, что он приехал сюда задолго до того, как в США появились законы об иммиграции. И даже задолго до возникновения самих США. Но Тем самым Охотникам запрещено раскрывать тайну своего существования. Поэтому он выбрал легкий — и почти правдивый — ответ:

— Чтобы зарегистрироваться, нужно явиться в контору в рабочее время. А я не могу выходить на улицу днем. Так что...

Саншайн окинула его скептическим взглядом:

— Ты точно не вампир?

— Не был вампиром, пока не встретился с тобой.

— А сейчас?

Он подошел к ней вплотную — так, что ей пришлось задрать голову, чтобы взглянуть ему в лицо. Челюсти его были сжаты, мускулы напряжены. Все тело его боролось с безумным, всепоглощающим желанием.

— А сейчас — так бы тебя и съел!

Она прикусила губу и стрельнула в него лукавым взглядом:

— Как мне нравится, когда ты так говоришь!

И шагнула в его объятия.

Тейлон склонил голову и приник губами к ее губам.

Саншайн застонала... Почему она готова раствориться в этом мужчине?

Она едва не фыркнула от обиды, когда он вдруг прервал поцелуй и резко выпрямился.

— Надо спешить, — сказал он. — Скоро рассвет, а до моей хижины еще не близко.

— Хижины? Такой же, как этот гараж?

— Увидишь. — Он взошел на борт катамарана и завел мотор.

Саншайн заняла пассажирское сиденье и пристегнулась. Едва она была готова, Тейлон рванул с места и вывел катамаран из дока в таинственную мглу. Они мчались по ночному болоту с ревом, от которого закладывало уши.

Вокруг стояла непроглядная тьма. Саншайн, как ни вглядывалась, не могла различить даже собственных рук.

Как Тейлону удается вести катамаран в такой темени? В любую минуту они могут наткнуться на какой-нибудь пень или на поваленное дерево!

Но Тейлон выбирал дорогу легко, словно ясным днем, не колеблясь и не снижая скорости.