Темные объятия
Шрифт:
«Есть и бывшие Темные Охотники...»
Но надо еще уговорить Тейлона. И потом, что дальше? Они поженятся? И он будет ждать от нее того же, что получал от Ниньи?
При этой мысли Саншайн вздрогнула. Не в обиду ей будет сказано, но в облике Ниньи она, откровенно говоря, была такой дурочкой!
Нет ничего дурного в том, чтобы любить мужа, но, будучи Ниньей, она не просто любила Тейлона. Она пресмыкалась перед ним, попросту растворялась в нем. Жила только его интересами, желаниями и мечтами. Никогда с ним не спорила, не возражала, что бы он ни делал.
Сказал
Настоящая степфордская женушка [31] — фу!
Нет, Саншайн так себя вести не сможет, даже если честно попытается это сделать. Она упряма, с острым язычком — и, чего греха таить, временами бывает эгоистична.
Ей нужны равные отношения. Нужно, чтобы мужчина уважал ее творческий дар. Чтобы любил ее так же, как она любит его, — принимая такой, как она есть, со всеми ее недостатками.
Она не намерена отказываться, ни от своей жизни, ни от самой себя.
Но с Тейлоном она никогда не сможет быть уверена: любит ли он ее, Саншайн, или просто терпит ради Ниньи.
Как же узнать правду?
Тейлон проснулся оттого, что чья-то мягкая рука гладила его по голове. Не нужно было открывать глаза, чтобы понять, кто к нему прикасается, — он чувствовал это сердцем.
Саншайн.
Тейлон, моргнув, открыл глаза — и увидел ее рядом.
—Доброе утро! — прошептала она.
—Скорее уж добрый вечер.
Она протянула ему чашку кофе. Тейлон осторожно глотнул, ожидая подвоха, но кофе оказался отлично сварен. Очень хорош.
Заметив его удивленный взгляд, она рассмеялась:
—У нас в баре подается кофе. Я его не пью, но готовить умею.
—И у тебя отлично получается!
Она просияла.
Тейлон сел в кровати и окинул ее нежным взглядом.
—Чем ты занималась, пока я спал?
—Работала. У меня завтра встреча с клиентом. Я покажу ему свои наброски, и, если ему понравится, он даст мне заказ на художественное оформление сети ресторанов.
—Правда? — воскликнул Тейлон, явно впечатленный этой новостью.
Щеки ее порозовели, глаза засверкали радостным возбуждением. Видно было, что это для нее очень важно.
—Если я получу этот заказ — все, больше никакой уличной торговли! Я заработаю столько, что смогу открыть собственную студию.
—Знаешь, я мог бы дать тебе денег.
—Мои родители тоже предлагали финансовую помощь, — вздохнула Саншайн. — Но я хочу всего добиться сама, понимаешь? Не хочу быть никому обязанной.
Да, он это прекрасно понимал. Большую часть своей смертной жизни он доказывал всем окружающим, что может всего добиться сам.
—Нет ничего дурного в том, чтобы принимать помощь.
—Знаю. Но все-таки это не то. И потом, представь, как будет классно: заходишь ты в ресторан, а там на стенах — мои картины!
—Да, здорово. Надеюсь, ты получишь заказ.
Она снова улыбнулась:
—А ты? На что ты надеешься?
—Надеюсь,
что мою хижину как-нибудь средь бела дня не снесет ураганом.Она рассмеялась:
—А серьезно?
—Я серьезно. Представляешь, что со мной тогда будет?
Она присела на кровать.
—Неужели у тебя нет никаких планов на будущее?
—А что мне планировать, Саншайн? Я ведь Темный Охотник.
—И тебе никогда не хотелось с этим покончить?
—Никогда.
—А сейчас?
Он задумался.
—Если бы как-то отделаться от Камула — тогда, может быть... Но...
Саншайн кивнула, понимая всю тяжесть и неразрешимость его положения. Когда она спросила Камула, не согласится ли тот простить Тейлона, злобный бог расхохотался ей в лицо:
«Скорее рухнет небо и погибнет земля, чем я оставлю его в покое! Пока я жив, он будет расплачиваться за гибель моего сына!»
Но Тейлону она об этом рассказывать не стала — не хотела его расстраивать.
Рано или поздно она что-нибудь придумает.
—Ладно, — проговорила она. — Не будем больше об этом. Давай наслаждаться тем, что у нас есть.
—Вот такой план мне по душе!
Ночь они провели в спокойных, почти семейных развлечениях — играли в настольные игры, разговаривали. Саншайн, порыскав на кухне, нашла там кое-что, пригодное не только для еды, но и для боди-арта.
Тейлон познакомил ее со сливками в шоколаде — и с наслаждением следил за тем, с каким восторгом она лакомилась недопустимо калорийными и невообразимо вкусными сладостями.
А потом он сам слизывал с ее тела шоколадные узоры...
Кто бы мог подумать, что талант художника может пригодиться в постели?
Никогда за много сотен лет Тейлон не радовался жизни так, как этой ночью. Никогда столько не смеялся, не чувствовал себя так легко и свободно. Он больше ничего от нее не скрывал. Она познала его полностью — и как Темного Охотника, и как мужчину.
Вскоре после полуночи Саншайн заснула, а Тейлон погрузился в размышления.
Он вышел из дома, присел на порог. Здесь было прохладно и тихо. Над болотом висел густой туман, слышался плеск воды.
Много столетий он прожил здесь в одиночестве.
Не подсчитать, сколько раз сидел вот так на пороге, прислушиваясь к звукам ночи.
Но теперь по другую сторону двери его ждало счастье.
Если только он сумеет это счастье сохранить.
Но как человеку победить бога? Возможно ли такое?
В своей смертной жизни он ни разу об этом не задумывался.
Но сейчас...
Тейлон лег вскоре после рассвета. Не проспав и часа, он проснулся от шума: Саншайн искала что-то у него на столе.
—Что ты там делаешь? — сонно спросил он.
—Ищу ключи от катамарана.
—Зачем?
—Я же тебе говорила, у меня встреча с клиентом.
Тейлон потер глаза, пытаясь сосредоточиться.
—Что?
—Я же тебе вчера рассказывала, помнишь? Мы с ним встречаемся в одиннадцать на Джексон-сквер. Вернусь так быстро, как только смогу.