Темные объятия
Шрифт:
— Ребята, а чего вы так взбеленились? — поинтересовался Руди, скептически глядя на Этьена и Джастина. — Вы ведь тоже жульничаете!
Джастин смерил партнера мрачным взглядом; Этьен улыбнулся очаровательной улыбкой испорченного мальчугана.
Блондин поднялся из-за стола, захватив с собой свои карты.
— На всякий случай, — объяснил он приятелям.
— Саншайн, познакомься с Эротом и Психеей, — представил своих знакомых Тейлон.
Саншайн в изумлении уставилась на них.
— Это прозвища? Не могут же у них быть такие имена на самом деле?
— Детка, если у тебя к нам вопросы, почему бы не спросить у нас
— Купидон! — с предупреждающей ноткой в голосе одернул его Тейлон, затем повернулся к его спутнице: — Психея, не сможешь ли составить компанию Саншайн, пока я кое-что обсужу с твоим мужем?
— Без проблем! — Психея обняла Саншайн за плечи. — Пойдем-ка вниз, поищем приключений!
Вместе с новой знакомой Саншайн спустилась вниз. У сцены им пришлось пробиваться через плотную толпу: одни танцевали, другие слушали забористый рок, третьи — таких было много, и по большей части женского пола, — не сводили глаз со сцены, где отрывались на полную катушку мускулистые ребята в проклепанной черной коже.
Заняты были и все бильярдные столы.
Женщины подошли к одному из них, за которым играли двое знакомых Саншайн молодых людей: Ник Готье и неприметный парень по имени Рен. Этот Рен, блондин с вечно всклокоченными волосами и бледно-серыми, почти бесцветными глазами, всегда держался тихо и робко: казалось, единственное его желание — слиться со стеной и не привлекать к себе внимания. Однако Саншайн чувствовала в нем нечто опасное, какую-то скрытую силу и агрессию. Порой ей думалось: тот, кто все же обратит внимание на Рена и попытается познакомиться с ним поближе, может серьезно об этом пожалеть.
Что касается Ника Готье, то Саншайн не раз встречала его в «Убежище»: его мать работала здесь на кухне, и он частенько забегал в бар после учебы, чтобы перекусить и сыграть с Реном пару партий на бильярде.
— Добрый вечер, дамы! — с легким каджун-ским выговором поздоровался с ними Ник.
Психея взяла у него кий.
— Сабли в ножны, ребята! Мы тоже хотим поиграть.
— Психея, никогда не говори мужчине, чтобы он спрятал в ножны свою саблю! — рассмеялся Ник.
Не обращая на него внимания, Психея повернулась к Рену:
— Не возражаешь?
Рен покачал головой, отдал свой кий Саншайн и, не говоря ни слова, скрылся в толпе.
— Ребята, я не хотела вам мешать, — обернулась Саншайн к Нику.
— А, не беспокойся. Мы с Реном и так играем каждый вечер. Кроме того, сейчас у него полно дел на кухне. Дамы, принести вам что-нибудь выпить?
— Мне пива, — попросила Психея.
— А мне воды.
Ник кивнул и исчез.
Несколько секунд Саншайн наблюдала, как Ник раздвигает плечом толпу, затем обернулась к Психее:
— Значит, вы с Эротом часто здесь бываете?
— Да. Я и тебя здесь видела несколько раз. Ты обычно тусуешься с Эйми и такой шикарной брюнеткой...
— Триной.
— Нуда, с ней.
Тщательно прицелившись, Психея нанесла первый удар, отправивший в лузы сразу шесть шаров.
— Вот так! — удовлетворенно заметила она, а затем продолжила: — Хочешь узнать, кто мы такие? Очень просто: Эрот — бог, а я—богиня.
— Откуда ты..?
— Я богиня. И читаю все твои мысли. — Улыбнувшись Саншайн, она принялась натирать мелом свой кий.
— Не очень-то приятно это слышать!
— Кому как. — Новым точным ударом она отправила в лузу еще три шара —
и продолжила: — Поскольку я слышу, о чем ты беспрерывно думаешь, то вот ответ — да.— Ответ на что?
— На вопрос: любит ли тебя Тейлон.
Саншайн поморщилась, глядя, как Психея выкладывает в ряд оставшиеся шары.
— Не знаю. Порой мне кажется, что он не отличает меня от Ниньи. Такое чувство, что ее он любит больше, чем меня.
— Извини, но это чушь собачья, — отозвалась Психея, не отрываясь от шаров. — Вы с Тейлоном — две половинки одного целого. Он всегда будет тебя любить — неважно, в каком облике. Можешь переродиться в кашалотиху — ничего, и тогда он тебя полюбит! Тут уж ничего не поделаешь. Вы созданы друг для друга.
— Да, но...
— Никаких «но», Саншайн! — Подойдя к Саншайн, она серьезно взглянула ей в лицо. — Я — богиня душ, так что родственные души — моя специальность. В отличие от других олимпийских богов, я с первого взгляда узнаю людей, созданных друг для друга. Если вы с Тейлоном умрете и возродитесь на разных полюсах земли — и тогда вы рано или поздно воссоединитесь. С родственными душами всегда так происходит. Можно сказать, их коронный номер: как бы ни разбросала их судьба, они всегда находят друг друга. Конечно, вы можете выжить и в одиночку, можете даже, черт возьми, крутить романы с кем-то еще, но друг без друга каждый из вас неполон. — Она подняла глаза к балкону, где они оставили мужчин. — Конечно, вы можете с этим бороться. Но в результате оба станете несчастны — и только.
Саншайн слушала ее в глубокой задумчивости. Богиня похлопала ее по плечу:
— Знаю, сейчас ты мне не веришь. Нужно время, чтобы с этим свыкнуться. Однако ваша проблема не в том, любит он тебя или нет, а в том, что он не осмеливается тебя любить.
— Почему?
— Едва он признается хотя бы самому себе, что любит тебя, — Камул тебя убьет. И Тейлон об этом знает. Он боится любить тебя, страшась, что его любовь снова навлечет на тебя гибель.
Саншайн нахмурилась. Все упирается в этого злобного кельтского божка!
— А можно как-нибудь победить Камула?
— Все возможно.
— «Все возможно»? И это все, что ты мне скажешь?
— Согласись, это звучит лучше, чем «нет».
Это правда, но Саншайн предпочла бы услышать что-то более обнадеживающее.
— А Артемида? — продолжала она свои расспросы. — Предположим, с Камулом мы как-нибудь справимся, — но как быть с ней?
Психея задумалась, вертя в руках кий.
— Артемида хитра. Торговаться с ней надо очень осторожно.
— Значит, человек... например я... может обратиться к ней и получить ответ?
— Почему бы и нет?
Саншайн глубоко задумалась над услышанным. Быть может, для них с Тейлоном все же есть хоть какая-то надежда?
Тейлон увел Эрота в кладовую и плотно прикрыл за собой дверь.
Это помещение Квинн Пельтье много десятков лет назад сделал звуконепроницаемой: использовалась она в случаях, когда самим Пельтье или их ближайшим друзьям внезапно и неотложно требовалось скрыться от чужих глаз.
Изначально предполагалось, что здесь будут прятаться члены семьи в случае неожиданного превращения в медведя, — чтобы не пугать своим видом посетителей. Однако со временем младшее поколение Пельтье начало использовать кладовку по новому назначению: сюда братья водили подцепленных в клубе девиц.