Темные отражения. Немеркнущий

Заключенный 27? Вряд ли. Мужчины, которых грузили в фургон, были примерно одного роста. Но шанс сохранялся. И этот шанс запихивали в грузовик и собирались увезти навсегда.

Вайда прижала руку к уху, сжатые губы побелели.

– Роб приказал оставаться внутри. Ему нужна подстраховка.

Она уже повернула назад, когда я успела ее схватить, впервые оказавшись чуточку быстрее.

– Наша цель – заключенный 27, – прошептала я, пытаясь сформулировать задачу так, чтобы она не противоречила глупому чувству долга Вайды перед организацией. – Думаю, это он. Вот зачем Албан отправил нас. И если агента увезут, вся операция псу под хвост.

– Он… – запротестовала было Вайда, но потом, что бы она там ни собиралась сказать, слова застыли у нее на губах. Сжав челюсти, девушка чуть заметно кивнула. – Если ты нас потопишь, я с тобой идти ко дну не собираюсь. Прими к сведению.

– Это будет только моя вина, – заверила ее я, – и на тебе никак не отразится.

История операций Лиги останется незапятнанной, ничто не пошатнет доверие Албана и Кейт к Вайде. Ситуация для Вайды беспроигрышная – либо ей достанется вся «слава» успешной операции, либо она станет свидетельницей моего наказания и унижения.

Я не спускала глаз с разворачивавшейся перед нами сцены. Три солдата – справиться можно, но для этого мне надо подобраться совсем близко – так, чтобы к ним прикоснуться. Единственный, однако весьма неприятный предел моих способностей, который я никак не могла преодолеть, сколько бы Лига ни заставляла меня упражняться.

Невидимые пальцы в моей голове нетерпеливо постукивали, словно их бесило, что они не могут выбраться ни на сантиметр дальше.

Я уставилась на ближайшего солдата, силясь представить, как эти пальцы, точно длинные цепкие щупальца, ползут по плитке, дотягиваются до его незащищенного разума. «Клэнси бы так смог», – подумала я. Ему не нужно было дотрагиваться до людей, чтобы завладеть их разумом. Мне хотелось рычать от бессилия. Нужно что-то другое. Отвлекающий маневр, который мог бы…

Вайда могла гордиться собой: атлетического сложения, сильные, натренированные руки и ноги. Она двигалась изящно и легко, хотя ее действия несли другим смерть. Я заметила, что девушка подняла пистолет и взяла цель.

– Используй способности! – прошипела я. – Вайда, опусти оружие – его же сразу заметят!

Девушка глянула в мою сторону так, словно у меня случилось размягчение мозга. Перестрелять врагов было бы быстрее, мы обе хорошо это знали, но что, если она промахнется или ранит одного из заключенных, или охранники откроют ответный огонь…

Раздраженно вздохнув, Вайда подняла руку. Затем толкнула воздух ладонями. Троих нацгвардейцев подбросило вверх и отшвырнуло в сторону дома напротив, прямо на припаркованные там автомобили. Мало того, что Вайда была физически быстрее и сильнее и целилась лучше нас всех, она еще и лучше других управляла своими способностями.

Я позволила части своего мозга выключиться. Самый ценный навык, которому научила меня Детская лига: избавляться от страха и заменять его чем-то холодным и безучастным. Назовите это спокойствием, сосредоточением или оцепенением – но у меня получилось. И не обращая внимания на сумасшедшее клокотание крови в моих сосудах, я побежала к заключенным.

От них воняло рвотой, кровью и грязью, в то время как хирургически чистые коридоры бункера пахли дезинфекцией. Желудок скрутило.

Ближайший ко мне мужчина скорчился у сточной канавы, закрывая связанными руками голову. Рубашка свисала клочьями с его плеч, обнажая порезы, ожоги и ушибы – его спина была больше похожа на кусок сырого мяса, чем на человеческое тело. Заключенный повернулся на звук моих шагов, опуская руки. Я сдернула капюшон с его головы, собираясь произнести какие-то ободряющие слова. И тут меня точно замкнуло. Из-под копны грязных белокурых волос на меня уставились ярко-голубые глаза, и я замерла, не в состоянии вымолвить ни слова, когда бывший узник, наклонившись, попал в бледный круг света от фонаря.

– Шевелись, тупица! – заорала Вайда. – Чего встала?

Мне показалось, что из меня вытекла вся кровь, быстро и чисто, как это бывает, если выстрел приходится в самое сердце. И тут я поняла – догадалась, почему Кейт поначалу так упорно старалась перебросить меня на другое задание, почему мне приказали не входить в бункер, почему не дали информации о самом заключенном. Ни имени, ни описания, ни, конечно, предупреждения.

Потому что лицо, на которое я сейчас смотрела, было худым, вытянутым, избитым, но таким знакомым… знакомы… зна…

«Это не он, – подумала я, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Не он».

В ответ на мою реакцию, пленник медленно встал, непокорная улыбка то и дело сменялась гримасой боли. Поднявшись на ноги, он, шатаясь, шагнул ко мне. Облегчение в его глазах смешивалось с пониманием того, что операция еще не закончилась. Однако его тягучий южный акцент звучал так же тепло, как раньше, пусть тембр голоса, когда заключенный 27, наконец, заговорил, оказался глубже и грубее:

– Я выгляжу так же мило, как себя чувствую?

И клянусь – клянусь, – я почувствовала, как теперь уже время ускользает у меня из-под ног.

Глава вторая

Как найти Детскую лигу?

Да никак.

Разузнать у окружающих не получится, потому что ни одна живая душа в Лос-Анджелесе не признает существование подобной организации, чтобы у президента Грея мгновенно зачесались руки. Иметь под боком Федеральную коалицию – дорогое удовольствие. Те, кто мог поделиться информацией, если бы и продали свой секрет, то за такую цену, которую мало кто потянет. Это была закрытая организация, чужие с улицы туда не попадали. Правила предписывали избавляться от каждого, кто мог выдать агента даже взглядом.

Лига сама находила тебя. Привлекала в свои ряды, если признавала достаточно ценным кадром. Если ты был готов сражаться. Это стало первым, что я усвоила по пути сюда, сидя рядом с Кейт, или, по крайней мере, эта мысль первой закрепилась в моем сознании, пока наш внедорожник мчался по шоссе, направляясь прямиком в сердце города.

Главная оперативная база – Штаб, как все ее называли – была скрыта глубоко под землей, под зданием завода по производству пластиковых бутылок, который продолжал фурычить, добавляя свои выбросы в коричневый смог, в котором тонул складской район Лос-Анджелеса. Многие агенты и высокопоставленные чиновники Лиги формально числились в компании «Бутилирование П&C».

Я прижала руки к животу. В Термонде мы хотя бы небо видели, и сквозь электрический забор просматривались деревья. Здесь у меня не будет даже этого – до тех пор, пока Лига не решит, что я могу подняться наверх.

– Все принадлежит Питеру Хиндерсону. Возможно, ты с ним тоже встретишься. Он – преданный сторонник Лиги с самого дня ее основания. – Кейт собрала волосы в хвостик, а машина взяла курс на нечто, похожее на еще одну крытую автостоянку.

Таким был этот город – выцветшие краски приглушенных тонов и кругом бетон…