Темные пространства

Вот тогда, в обстановке общего шока и начавшейся паники (население, обитавшее вблизи других подобных станций, спешно покидало свои жилища, повсеместно происходили нападения на членов самых разных, зачастую совершенно невинных общин), благонамеренные граждане и вспомнили о малопонятных теориях русского философа. Чердынцев был вызван в специально созданную комиссию при Совете безопасности и внимательно выслушан.

Суть теории, названной самим Чердынцевым нуклеарной, состояла в утверждении, что с достижением желанного благосостояния и безопасности общество не объединяется на путях Разума и Свободы, а, напротив, стремительно распадается на мелкие группы. На место атомизации общества, характерной для раннеиндустриальиой эпохи, на место национального, сословного либо корпоративного коллективизма середины XX века приходит расцвет свободной личности, не новый аристократизм (как полагали иные русские мыслители), а явление, названное автором нуклезацией. Объединенные вокруг некоего ядра из энергичных фанатиков, группы с исчислимым количеством участников не стремятся сделать свое миропонимание, свой образ жизни всеобщим. Часть таких групп не имеет никакого учения — таковы члены «открытых семей» или участники бесконечных сражений полидромов. Их можно сравнить со спортивными и музыкальными фанатиками прошлого, только более обособившимися от остального общества. Другие группы, названные автором эзотерическими, имеют более или менее развитое учение. Они весьма неоднородны. Большая их часть замыкается в себе, отгородившись от остального человечества и сосредоточившись на усвоении открытой только им одним истины, — вернее, того, что они принимают за истину. Но есть и такие, само учение которых требует вмешательства в дела косного и невежественного, с их точки зрения, мира. Они-то и представляют главную опасность. Именно они прибегают к террору — но не к классическому террору прошлого века, а к новой его разновидности. «В действиях нуклеарных общин, — писал Чердынцев, — устранен разрыв между целями и средствами их осуществления. Действие содержит свою цель в себе. Собственно, новое явление нельзя назвать террором, ибо никто никого не хочет устрашить — люди просто поступают в соответствии со своими убеждениями». Он назвал описанное явление эзотеррором; забегая вперед, скажем, что термин прижился, но в измененном виде — эзокилл.

Чердынцеву же принадлежит и схема классификации общин по степени потенциальной опасности. Он считал необходимым наладить постоянное наблюдение за общинами, отнесенными к группам С и D, и разработать систему мер по коррекции их деятельности, а при необходимости предусмотреть и оперативное вмешательство. Тотальными же запретами (к чему призывали некоторые политики и деятели традиционных церквей) сделать ничего не удастся, убеждал своих слушателей Чердынцев — процесс уйдет в подполье, где будет развиваться с еще большей интенсивностью. Преодолеть охватившую мир волну магизма и расщепления человечества удастся лишь на путях преображения человека, как духовного, так и телесного, невиданного расширения его возможностей; тогда, учил философ, совершенно изменятся и отношения между людьми и возникнет общество нового коллективизма. Но в каком мире произойдет описанное преображение — в нашем, реальном, с привычным течением времени, или в каком-то ином, из теории Чердынцева, — было не вполне ясно. Поэтому эту часть выступления члены комиссии, а затем и Совета безопасности, на который Чердынцев также был приглашен, вежливо проигнорировали. Зато все остальное было принято к буквальному практическому исполнению. В структуре национальных служб безопасности были организованы специальные отделы, работу которых должно было координировать созданное при СБ Управление. Позже национальные отделы стали полностью подчиняться Управлению.

С тех пор минуло почти 50 лет. За эти годы Управление накопило огромный опыт контроля за течением болезни, все сильнее разъедавшей общество, предотвращения тех ее проявлений, которые представляли наибольшую опасность. Этот опыт был дорого оплачен. Имена 97 агентов и инспекторов, погибших при выполнении заданий, мерцают алым огнем на металлическом щите при входе в штаб-квартиру Управления в Монтрё. Начав с довольно топорных и нелепых действий, с грубых ошибок, приводивших сотрудников к гибели или побуждавших их совершать неоправданные жестокости, сотрудники Управления разработали с годами гибкую систему контроля над всеми эзогруппами и воздействия на них. Уже в 40-е годы удалось предотвратить несколько чрезвычайно опасных акций. Агенты Управления овладели не только искусством слежки за лидерами групп и их своевременной нейтрализации, но и навыками совершенно новыми, ранее не востребованными; как легенду рассказывали историю об инспекторе, в течение четырех часов ведшем диспут на самые головоломные богословские темы с обвешанным взрывчаткой сектантом, проникшим в бензохранилище в Дюссельдорфе, и сумевшем под конец его полностью переубедить, так что поклонник «Матери-Тантры» не только отказался от своего намерения, но и вступил позднее в одно из подразделений Управления.

Удалось многое, однако, как предсказывал Чердынцев, процесс развивался, возникали все новые, невиданные прежде учения, странные гибриды старых и новых систем. Человечество все больше распадалось на замкнутые общины, не нуждавшиеся друг в друге.

Одной из многочисленных групп, возникших на стыке собственно «эзо» и «эко» террора, была группа «Северное сияние», с 24 по 28 годы действовавшая на Аляске и в Канаде. Начала она с вещей достаточно безобидных: блокирования дороги Анкоридж — Фэрбенкс, подрыва телевышек, попыток помешать строительству станции синтеза в Форт-Юкон. Однако затем она перешла к более радикальным действиям. Как заметили агенты полиции, а потом и вновь созданного отделения Управления, члены группы отличались высоким интеллектом. Они сумели сломать систему компьютерной защиты крупнейшего банка Аляски, по иронии судьбы носившего то же название, что и группа, и получить наличными более трех миллионов долларов. Часть денег, как было позже установлено, была передана благотворительным организациям, действовавшим в Африке, часть пошла на нужды самой группы, а часть бесследно исчезла.

В 27-м году «Сияние» начало охоту на Джона Флетчера — миллиардера, владельца компании по производству флайеров FTC, задумавшего строительство грандиозного моста между Чукоткой и полуостровом Сьюард. Первые две попытки похищения и убийства бизнесмена не удались, нападавшие потеряли несколько человек. Тогда «Сияние», вновь использовав хорошее знание компьютерных сетей, вызвало гигантскую перегрузку в электросетях штаб-квартиры FTC в Анкоридже, отключив одновременно системы сигнализации и защиты. В пожаре, мгновенно охватившем весь небоскреб, погиб 351 человек — в том числе и владелец компании, так что акцию можно было считать удачной. После этого аляскинский центр SSA бросил на поиски смертельного «Сияния» все силы. Вскоре было установлено, что все члены группы являлись сотрудниками архитектурно-дизайнерской фирмы «Юкон». Тщательно подготовленная операция по ликвидации «Сияния» прошла в целом успешно: шестеро террористов были арестованы на своих квартирах, двое, в том числе и лидер группы эскимос Анувак Скотт, долго отстреливались, закрывшись в офисе фирмы, а когда полиция пошла на штурм, покончили с собой. Избегнуть ареста сумел лишь один из членов группы — дизайнер Максим Путинцев. Его стереофото было включено в картотеки всех полиций мира, однако дизайнер-террорист словно в воду канул. Год интенсивных поисков не дал результата. Затем, как всегда бывает, другие разыскиваемые оттеснили беглеца на периферию полицейского внимания. Этому способствовали и сведения, полученные от арестованных членов группы. Согласно им, Путинцев не принимал участия в поджоге штаб-квартиры FTC, более того, резко возражал против этой акции. Таким образом, наиболее серьезные обвинения с него были сняты. Однако данные на него продолжали храниться во всех соответствующих картотеках, в том числе в программе Управления, ведавшей всеми вновь образующимися общинами, — ведь специалисты Управления первым делом старались выяснить все о руководителе такой общины, получше узнать его прошлое. Когда в 64-м году некто Максим Путинцев зарегистрировал общину под названием «Дом Гармонии» и начал строительство поселка Новый Китеж, его биография была тщательным образом проверена. Никаких порочащих сведений в программе не обнаружилось, никаких антиобщественных деяний Путинцев — если верить той же программе — не совершал.

Путем долгих и весьма тонких изысканий, анализа файлов и внесенных в них изменений мне удалось выяснить, что сведения о М. Путинцеве, скрывающемся от правосудия террористе, существовали в памяти машины до 63-го года. Потом они исчезли. Видимо, тогда же имя Путинцева было стерто из списков группы «Северное сияние». Его биография, таким образом, приобрела безупречный вид, как и подобает руководителю крупной общины, претендующему, и не без оснований, на роль одного из духовных лидеров человечества. Лишь весьма дотошный исследователь, начни он изучать историю «Северного сияния», мог заметить несоответствия — например, между общим числом членов группы и числом задержанных и погибших, — но кто бы стал проводить такие поиски спустя почти 50 лет? Я сам узнал правду лишь потому, что целенаправленно искал конкретного человека, и потому что фамилия этого человека сохранилась в памяти компьютера полицейского управления Фэрбенкса — о чем тот, кто стирал записи в штаб-квартире Управления, очевидно, не знал.

Я в последний раз взглянул на экран, выключил компьютер и откинулся на спинку кресла. Небо на востоке приобрело нежный сиреневый оттенок, неровная полоса скал была оторочена розовым. Буря давно улеглась. Я надел комбинезон, откинул колпак и вышел. Снег скрипел под ногами, было, наверное, градусов 15 мороза. Арестованные в 28-м году соратники Путинцева давно уже отбыли сроки наказания, четверо уже скончались, двое были живы. Должен ли я встретиться с ними? Ни один из сотрудников «Юкона» не походил на Крафта — хотя возраст и пластические операции, разумеется, могут многое. Вершины ледяных великанов на западе уже пылали всеми оттенками красного, а здесь, среди камней и скал плоскогорья, еще лежала чернильная тень. Этой ночью я нашел ключ к одному из замков. Теперь я знал, о каком грехе говорил настоятель монастыря. Однако дальше была новая дверь, и к ней мой ключ не подходил: тайна двадцати спрятанных лет осталась нераскрытой.

Я вернулся в кабину и вызвал Янину. За всеми этими изысканиями я умудрился забыть о ней. Экран мигнул, сигнализируя о том, что вызов принят, абонент находится на связи, у меня сильнее забилось сердце, и я поймал себя на том, что заранее улыбаюсь. Однако в следующую минуту на экране возник наш доктор Богемиус, и я почувствовал почти детскую обиду, как ребенок, которого поманили игрушкой, но так и не купили. Но вслед за этим произошло нечто совсем удивительное: доктор, не закончив всех своих извиняющихся движений, исчез, и передо мной возник абсолютно темный экран. Такое я видел впервые и даже взглянул на панель, проверяя, не отключился ли визор. Нет, он был включен, и это означало, что на другом конце канала кто-то наблюдает за мной, не желая быть увиденным. «Янка, это ты?» — неуверенно произнес я. Экран молчал. «Что за шутки?! — потихоньку распаляясь, произнес я. — Я тебя вторые сутки вызываю! Ты меня слышишь?» Экран по-прежнему молчал, я было вновь открыл рот, чтобы высказать несколько суждений о таком поведении, но тут экран осветился, и на какую-то долю секунды я увидел Янину, а затем связь оборвалась, абонент отключился.

Я ошеломленно уставился на визор. Что все это могло значить? Такого у нас еще не было. Она не хотела со мной говорить? Она была не одна? Да, за ту долю секунды, когда я видел изображение, мне показалось, что… Жаль, что я не догадался включить запись, — но кто записывает личные переговоры? Означает ли это, что…

Мои мрачные размышления прервал протяжный зуммер и вспыхнувший на пульте огонек — мистер Сибилл сигнализировал об окончании работы. Я тряхнул головой, отгоняя отвратительные мысли, и включил прием.

— Доброе утро! — произнес приятный баритон. Боюсь, что мой ответ прозвучал довольно кисло, но в нашего оракула не был встроен эмоциональный блок, поэтому он продолжил тем же бодрым тоном: — Рад сообщить, что ваш заказ успешно выполнен. Задача оказалась довольно интересной, спасибо. Высылаю результат. Желаю удачи!

Экран осветился, и я прочел ответ нашей пифии: «Весьма перспективно и не разработано: город Альтфурт, 2062 год, происшествие на городском празднике. Проанализировать список жертв. Мотивы? Много свидетелей». Не раздумывая, я ввел в штурманскую программу новое задание и поднял флайер в воздух.

Глава 9 ПЕЙЗАЖ С ГАЛЛЮЦИНАЦИЕЙ И ОДНОКАШНИКОМ

— Да, совершенно верно: господин Бремокль вел себя весьма достойно, он нисколько не испугался; когда бедной фрау Грец стала плохо и она упала, он вытащил ее буквально из-под ног одной из тварей. Я, когда увидел это, просто ахнул, мне показалось, его сейчас раздавят! — Господин Хупертс взмахнул рукой, пытаясь выразить чувства, охватившие его в тот роковой летний день.

Альфред Хупертс (76 лет, юрист, ныне не практикует, Кайзерсаллее, 3) значился в моем списке под номером 17. Весь день я расхаживал по Альтфурту, опрашивая свидетелей «праздничного кошмара». Первой реакцией встречавших меня людей было недоумение, смешанное с возмущением: почему спустя 13 лет они должны вновь вспоминать весь этот ужас? Приходилось объяснять, что открылись дополнительные обстоятельства, проводится новое расследование, мы приносим свои извинения…