Темные тени нехорошей квартиры

Сергей молча разъединился. Так, значит, час. Она могла доехать с Маем до ближайшего зеленого массива и выйти погулять. И это непременно должно быть поблизости. Дальше негде искать место для прогулок, да это и не имеет смысла. Она должна выгулять собаку после того, как какое-то время провела в этом доме. Почему не оставила машину и не прошлась пешком? Так двор маленький, весь залит асфальтом. Май этого не любит.

Сергей очень медленно выехал в переулок, поехал, глядя по сторонам. Продолжал набирать номер Насти. Ответ тот же. Он искал сквер или свободный кусочек земли – без машин, магазинов, прохожих… И он нашел такой. Припарковался на обочине. Пошел по нему пешком. Уложенная раздолбанной плиткой аллея закончилась, дальше росли деревья, кусты, потом почти весенняя грязь… И свежие следы колес. И единственная машина прямо в кустах. Настина! Она была пуста, а дверь открыта. Сергей позвонил Славе, а потом заметался. Сквер довольно маленький. Обежал он его легко. Наконец сообразил, что по следам человека ему их не найти. Надо искать лапы Мая. Он их узнает: немного собак с такими крупными лапами… К тому же свежие следы шли от машины в одном направлении – они привели Сергея к небольшому двухэтажному дому, каких в Москве полно, они непонятного назначения, узнают о них, когда они вдруг сгорают: тогда это называется «административное здание», что вообще является ребусом. Попасть внутрь бывает непросто. Может замок висеть на двери, а внутри люди, может – наоборот: быть закрыто изнутри. То есть, пока он один, нужно узнать, стоит ли туда рваться. И Сергей громко посвистел. Май всегда бежал на прогулках на этот свист. В ответ из дома раздался лай, потом выстрел, собачий визг и рычание. Сергей еще раз позвонил Славе, сам вскочил на подоконник, рукояткой пистолета разбил окно, прыгнул в захламленную комнату и сразу все увидел: Настю в разорванной кофточке, Мая, на шее которого был затянут ремень, а две передние лапы окровавлены, в них явно стреляли, и трех мужчин, которые целились Сергею в лоб из табельного оружия. На одном вместо брюк болтались ошметки ткани, открывающие трусы в цветочек.

– Коля, – сказал Сергей. – Ты слишком глупо себя ведешь даже для человека с пробитой головой. Ты же понимаешь, что сюда едет наряд. Но до этого я имею полное право стрелять, чтобы спасти от оборотней в погонах своих жену и собаку.

У Сергея было два коронных номера – удар ногой в пах или в колено и выстрел в плечевой сустав. Три выстрела, трио ревущих голосов… Сергей спрыгнул с подоконника.

– Понимаю вас, ребята, это очень больно. Ждите. Помощь сейчас придет.

Он бросился к Насте, та сдержалась и не заплакала.

– Сережа, они прострелили Маю лапы.

– Что они делали с тобой?

– Ничего. Нискин полез, Май ему разодрал штаны. После этого они пытались его задушить ремнем, а когда он отозвался на твой свист, прострелили лапы. Мне кажется, просто промазали. Они стреляли ему в голову. Они пьяные.

– На тебе все разорвано, – ровно сказал Сергей. – Даже лифчик. Губа разбита, шея и грудь в синяках. Настя, я очень справедливый человек. Скажи мне, пожалуйста, честно, кто именно все это сделал? Неужели Нискин после трепанации черепа? Все будут живы. Просто мне нужно точно знать.

– Нискин. Остальные меня держали и били ногами Мая.

– Молодец. Картина маслом.

Когда наряд во главе со Славой ворвался в помещение, сняв дверь с петель, они увидели двух человек, которые сидели на полу, зажимая раны на плечах, оружие валялось рядом, – Настю в разодранной кофточке, Мая с окровавленными лапами, который все же пытался им улыбаться. Сергей… Слава посмотрел на него и Нискина и с трудом сдержал стон. Чего-то подобного он и ждал. Нискин лежал на полу, не издавая звуков и не шевелясь, а Сергей, сидя на нем верхом, превращал лицо представителя власти в месиво. Земцов сказал своим ребятам:

– Оттащите этого идиота. Мне кажется, пора вызывать «Скорую» и экспертов на труп. Мы нашли его, но не в том виде, как хотелось бы.

Сергея оттащили, он взял со стола начатую бутылку водки и помыл ею руки.

– Ты понимаешь, что натворил? – спросил Слава.

– Ровно ничего, – процедил сквозь зубы Сергей. – Я проклинаю свою работу. У меня была возможность прикончить его в секунду, а я просто его немного украсил. Жить, к сожалению, будет.

– Все же позвоню Масленникову. Я не так уверен в этом, как ты.

– Заводи дело.

– Если он жив, то ты освобождал жену и собаку из явного плена. Ее, по всему, то ли пытали, то ли хотели изнасиловать. Собаку искалечили. Для того, чтобы все это зафиксировать, опять же нужен Масленников. Слушай, от тебя столько проблем, сходи покури, Настя, может, внятно расскажет, что произошло.

– Да, Сережа. Тебе лучше выйти, – сказала она. – Нам и так плохо, а ты тут бойню устроил. А дело очень серьезное. Нужно обязательно кое-что найти, кое-что узнать. Но ты… Когда они начнут Славе рассказывать, ты же всех поубиваешь. Не то чтобы мне их очень жалко, хотя я против насилия, но ты уничтожишь банду, и мы никогда ничего окончательно не узнаем и не получим.

– Я правильно тебя понял, Настя? – уточнил Земцов. – Ты имеешь в виду не то, что они сделали с тобой и собакой? Ты имеешь в виду причастность к убийствам в коммуналке?

– Да, именно так я думаю. Я знаю, что надо искать. Сережа только какой-то невменяемый. Я сама сюда согласилась прийти. Да, они меня встретили в сквере, когда я Мая выгуливала, подошли, им, конечно, Зинаида позвонила, и они ехали за мной. Но я могла не пойти с ними, а я пошла. Надеялась что-нибудь узнать. А этот ушибленный стал ко мне приставать… Дальше все понятно. Сережа, наверное, из ревности все это натворил. Это же все объясняет, да?

– С ума, что ли, сошла… – буркнул Кольцов. – Когда это я ревновал? Ладно, что вам объяснять. Пошел курить. Вон, Слава, твой труп встает. Посмотри: у них сейф открыт. И там одна водка и деньги. Влей в него. Он все расскажет, если станет ясно, чего Настя хотела от них. Мне теперь все по барабану из-за вашего паскудного ко мне отношения. Вернусь через десять минут, Мая перевяжу, отнесу в машину. Настя, можно я поеду с ним в клинику, пока ты тут доведешь свой эксперимент до конца?

– Это очень хорошая мысль, – согласилась Настя. – Меня потом отвезут домой, надеюсь, а Май может потерять слишком много крови. Бери его и вези. Я буду звонить… Хотя… Вот этот забрал мой телефон, симку порвал.

– Настя, – встрял Слава. – Ты все правильно сказала, только забыла первую фразу: «Командовать парадом буду я». Сережа, я согласен. Вези собаку, телефон мы у них найдем. Настя будет тебе звонить с другого номера. Потом восстановите.

Сергей поднял Мая, тот заскулил, Настя бросилась его утешать. Потом взглянула молча мужу в глаза. Он все понял, как обычно.

– Я не обиделся, не злюсь, я делаю то, что нужно. Здесь хватает народу, чтобы разобраться с этими уродами. Мне даже неинтересно, в чем тут дело. Жалко, что я его не убил… Хотелось раз в жизни сделать что-то полезное.

– О, боже! – выдохнула Настя.

Глава 29

Земцов по телефону все объяснил Масленникову, тот быстро приехал с хирургом.

– Давайте, ребята, подходите по очереди к этому столу, – обратился он к Нискину со товарищи, – хирург быстро вытащит пули, обработает раны, перевяжет. Извините, что без наркоза. Идут следственные действия, спать вам никак нельзя.

– Да вы че? – взвизгнул Нискин. – Я не согласен без наркоза. Везите в больницу.

– Не согласен, – сиди с пулей, – спокойно заявил Слава. – Я такой наглости еще не видел. Тебя бесплатно, по блату, можно сказать, оперировали и лечили в отличной больнице. Ты после этого вон что натворил с женой нашего сотрудника. Искалечил его собаку. А башку-то тебе пробили явно подельники. Ежу понятно, для чего у вас эта хата и какие тут дела. Ты можешь отказаться от операции, потом будешь присутствовать при обыске, отвечать на все вопросы, после поедешь в СИЗО… А там уже вечер… Завтра тебя отправлю в больничку. Но не в ту, где ты лежал, как король, в отдельной палате, а в тюремную, само собой.