Темные удовольствия

— Я... я здесь со своей мамой, – сказала я.

— И почему ты шныряешь повсюду? Надеешься увидеть то, чего не должна? Ищешь горячие сплетни об Андерсонах? Или, может, пытаешься что-то украсть?

— Что?! Нет, конечно, нет!

— Или твоя мама - одна из шлюх Сорена? Разве она не получила уведомление о том, что он надел кольцо на «вкус недели»? Он, вероятно, перестанет спать с кем попало на пару месяцев или около того. Твоей маме стоит вернуться позже. В любом случае, мой отец, должно быть, действительно отчаялся, если приводит домой шлюх с детьми.

Я вскочила на ноги прежде, чем смогла остановить себя.

— Эй, не называй так мою маму, идиот!

Он схватил меня за руку, когда я толкнула его в грудь.

— Как ты меня назвала? – Его глаза впились в мои.

— Идиот. Моя мама – уборщица, а не одна из подружек твоего отца или как там их.

Он дернулся, как будто я дала ему пощечину.

— Уборщица?

Я кивнула. Между нами повисла тишина, и мой взгляд переместился на его щеку. Когда он слишком долго молчал, моё любопытство взяло верх.

— Этот мужчина - твой отец? – почти прошептала я.

— Очевидно.

— Что случилось с твоей мамой? – услышала я свой вопрос. Почему я это спросила? Что со мной было не так? У меня никогда не было особого фильтра между мыслями и моим ртом, а тайну случившегося с его биологической мамой было трудно игнорировать.

Озадаченное выражение лица Беккета посуровело, и он нахмурился, глядя на меня.

— А что?

Я пожала плечами.

— Просто интересно. Ты в порядке? – добавила я.

Это была ошибка, я сразу же это поняла. Мальчик напрягся и отступил от меня. Был момент, когда я увидела его боль. Что-то ужасное и печальное случилось с его матерью. Это было источником его ярости; я поняла это по доле секунды уязвимости на его лице. Затем гневная маска встала на место.

Он окинул меня взглядом с ног до головы, усмешка исказила его черты.

— Ты спрашиваешь, в порядке ли я? Дочь уборщицы?

От его холодного смеха у меня по спине пробежал холодок.

— Ты была бы менее жалкой, если бы была дочерью одной из шлюх моего отца. По крайней мере, твоя мать получала бы хорошие деньги. – Он поднял с пола мой комикс. — Вместо этого ты не только отброс, но и нищий отброс.

Он вырвал иллюстрированную страницу, прежде чем я успела его остановить. Я боролась за свою мангу, но к тому времени, как мне удалось выхватить ее из его цепких рук, она была полностью порвана. Он бросил разорванные листы на пол.

— Приберись, Золушка, или пусть это сделает твоя мама. Мне все равно, – сказал он, в его голосе прозвучала скучающая злоба, затем повернулся на пятках и зашагал прочь.

Гнев подступил к горлу, на мгновение лишив меня дара речи. В голове пронеслись последние несколько секунд. Этот хулиган думал, что может вот так просто унижать меня? Ну уж нет.

— Мне жаль, что твой отец так сильно ненавидит тебя… Держись, крутой парень. Однажды все наладится! – окликнула я его, мой голос сочился слащавой фальшивой заботой. Я никогда не умела молча сносить обиду.

Он остановился как вкопанный посреди мраморного коридора, его руки снова сжались. В яблочко. Я задела его за живое, и он заслужил это за то, что порвал мою мангу. Я вздернула подбородок и приготовилась встретить его жестокость лицом к лицу, когда до нас донесся голос.

— Господин Беккет? Вы уже вернулись из школы? Я не знала, прошу прощения. – Миссис Линтон пронеслась мимо меня и остановилась возле взбешенного мальчика.

Он смотрел прямо на меня, даже не удостоив взглядом заискивающую экономку.

Я повернулась и подобрала свою порванную книгу, запихивая обрывки в рюкзак.

— Я пойду помогу маме, – пробормотала я, избегая сердитого взгляда мальчика и неодобрения миссис Линтон.

Как она его назвала? Господин Беккет. Пристрелите меня немедленно, что за богатый болван.

— Как тебя зовут? – потребовал Беккет и протянул руку, чтобы схватить меня, когда я попыталась проскользнуть мимо него.

Я остановилась, пытаясь вырвать свое запястье из его крепкой хватки.

— А что?

— Не задавай вопросов, девочка. Что бы сказала твоя мать о твоих манерах? – упрекнула миссис Линтон. — Назови нам свое имя, или вы оба можете отправляться домой прямо сейчас.

Я проглотила свой отказ. Какая разница, знал ли он мое имя? Похоже, я могла стоить маме работы. Чувство вины обволокло мой язык, и я подняла глаза на хулигана.

— Ева. Ева Мартино.

— Ева, – повторил он. — Ева Мартино. – Звучало так, будто он запоминал наизусть.

Мне ни капельки не понравился расчетливый блеск в его глазах. Он наклонился и удержал меня на месте, чтобы тихо прошептать:

— Ты – труп, Ева Мартино.

— Мне... мне нужно идти, – пробормотала я, вырываясь из его хватки и спеша в сторону комнаты, где я в последний раз видела маму.

На этот раз он отпустил меня.

Беккет

15 ЛЕТ

Мой пятнадцатый день рождения стал моей первой большой вечеринкой в Клифф Поинте. Отец почти не бывал дома, так что ему было все равно. С тех пор как умерла мама, он редко появлялся в нашем доме в Хэйд-Харборе, бросив меня на мачеху.

Колетт.

После маминой смерти мне потребовалось много времени, чтобы снова почувствовать себя дома в Клифф Поинте. Я мучил себя мыслями о том дне, сожалениями. Мне мерещилось, как она исчезает в коридорах и проскальзывает в комнаты. И все же мне было комфортно с ее призраком.

Все это прекратилось, когда появилась Колетт. Отец женился на ней еще до того, как я с ней познакомился. В тот день, когда Ева Мартино стала свидетельницей моих слез, я знал Колетт всего две недели. Тогда я думал о ней только как о раздражающей подражательнице любящей матери.

Я понятия не имел, что она еще хуже.

Намного, намного хуже.

Вечеринка в честь моего пятнадцатилетия по какой-то дурацкой причине была оформлена в гавайском стиле. В бассейне было полно тематических поплавков, детям подавали фруктовые коктейли (родителям – алкогольные), и все были одеты в свои лучшие гавайские наряды.